Ежик в тумане

[Ширад]

Надеюсь, не боян

@темы: Шапочка из фольги, Катаклизмы, катастрофы, война, апокалипсис!, На улице

---

[yyuta]

Не то чтобы крипи особенное какое-то, но жутко нам стало
Выезжали на природу посниматься в костюмах. Одна из девушек была в таком черном готичном платье, а еще прихватила черный кружевной платочек. Снимали всякое милое-колдунское, а потом я говорю - накинь платочек на голову, снимем в стиле фильма "Женщина в черном".
Сняли. Потом как посмотрели голову крупным планом, никакого фотошопа...



А вот оно увеличенное:

@темы: Зловещие фото

---

Немного музыки

[Vradler]

Listen or download Агата Кристи Ползет for free on Prostopleer

@темы: Музыка

---

[Melecefy]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[GorgeousMadness]

У всех ведь бывало? А еще вся моя семья ржет, когда я завешиваю на ночь зеркало, которое стоит напротив моей кровати...

@темы: Зеркала, Паранойя-арт, Психическое

---

[[hapkom]]

Помните новости про самолёт, который угнали по-пьяни?
Сейчас половина новостных сайтов пишет о записях, которые спустя три месяца удалось поймать радиолюбителям.

Искаженный мужской голос, обессиленный. Местами прерывается.

"... Конец двум милиционерам. Здесь живут медведи.
Почему никто не откликается? Если вы не придете, здесь будут голодные медведи...
Наверху (берег реки?) живут медведи...
Диктует цифры : "94.3,94.8,28.35"
Мы никого не видим. Почему никто не откликается?
Если вы не придете, придут медведи. Голодные... Конец двум милиционерам...
Милиционеры умерли.
Если вы не придете, нас уже не будет..."
Конец записи.

Расшифровка радиоэфира от 4 сентября 2012 года приблизительно 2 часа
ночи. Волна 90.6 FM.

"Двигатель до дороге потек. Совершил вынужденную посадку. Совхоз Революции.
Поселение...
Свяжитесь с первым управлением. Пустое... Когда развалился Советский Союз.
До него от нас по прямой не больше 30 километров. Летели прямым курсом.
Повредил корпус, винты, отвалился руль высоты.
Он плохо отвечает...
Если вы не придете, нас сожрут медведи.
Пробоины на корпусе. Руль высоты отвалился....
Совхоз Революции. Мы недалеко от него.
Пожалуйста.... друга.... он в отпуске... В Тагиле. Есть на компьютере.
Не спите спокойно! Милиционерам конец... Конец....
Пилот уснул за рулем.... Совхоз Революции мы недалеко от него...
Зажат рулем... Если не придете, нас уже никого не будет! Почему нас никто не ищет?
Мы никому не доверяем.
Колхоз Революции... Мы не далеко сели.....
Третий день в эфире. Он плохо отвечает... Пожалуйста, услышьте хоть кто-нибудь.
У меня есть пистолет... Совхоз Советской Революции"

lifenews.ru/news/101120



PS и вот

@темы: Природа - пугающая и опасная, Свидетельства очевидцев, Психическое

---

[Летучая Крысь]

Не так давно ночевали мы у одной подруги. Живёт она в активно строящемся микрорайоне, так что вокруг дома - лютый индастриал, а сам дом - один из самых новых, поэтому в нём заселены буквально пара-тройка квартир. Короче говоря, то ещё местечко.
Как думаете, чем мы решили заняться той ночью? Разумеется, чтением крипи-паст! У меня есть целая подборка таких, от которых волосы шевелиться начинают; вот их-то я и зачитывала дорогим дамам.
Через некоторое время, когда был достигнут достаточно высокий градус напряжения, было решено отвлечься и покурить. В квартире дымить нельзя, ибо на окнах москитные сетки, и мы отправляемся в подъезд. Выходим на площадку, закуриваем. И тут же слышим странные капающие звуки со стороны лифта. Лифт, надо сказать, находится в отдельном закоулочке площадки, и мы никак не можем видеть, что там происходит. Но мы же взрослые и грозные девочки! "Аххаха! - ухмыляемся мы, - там, наверняка, маньяк кого-нибудь пришиб и это кровь в шахту лифта капает!". И тут капающий звук начинает приближаться... Мы, кажется, не двигались так быстро даже тогда, когда опаздывали на последнюю ночную электричку из полузаброшенного посёлка. Мигом влетели в квартиру, заперли дверь на все замки, да ещё и солью у входа посыпали.
Придя в более-менее адекватное состояние, я принялась уверять себя и окружающих в том, что эти звуки - всего лишь издержки строительных работ. Ну, что-то там в перекрытиях, например. Все кивали, однако, этой ночью курить уже никто не ходил.

@темы: В подъезде

---

[Они знают!!!]

На этом мы прощаемся до среды и надеемся, что дальше будет ещё страшнее.
Приятных кошмариков.

---

[Они знают!!!]

И у Байкера из склепа есть для нас кое что ещё. История о том, что милые баечки у костра иногда оказываются вовсе не тем, чем кажутся:

Сидим мы, значит, у костра все. Стемнело, небо черное почти, воздух холодноват для летней ночи. Поначалу прям тихо было: огонь трещит, кто-то по хвое сухой шагает, девчонки переговариваются в полголоса. Я на них поглядывал искоса: половину не знал. Нас, пацанов, четверо было, и девчонок столько же.

Я себя лишним чувствовал, сам вот не знаю, что там забыл. Не любитель компанейских вылазок на природу, да и разговоры все как-то мимо шли. Но так вот сложилось, забить на поездку я не мог. Да и ладно, от города не далеко, местечко само по себе неплохое.

Как стемнело, я прямо почуял, куда разговор скатится, ну так и вышло. Один из товарищей моих, Андрюха, который палкой чего-то карябал на земле, говорит вдруг:

— Давайте байки травить.

— Страшные? — скептично спрашивает симпатичная рыжая девушка. — Да ну…

— А чё нет? — пожимает плечами Андрюха и смотрит на меня. — Ты как, за?

Я удивился, что ко мне персонально обращаются, мне-то по барабану, так что кивнул просто. Энтузиазма идея вроде бы ни у кого не вызвала, но всё же мы чуть оживились. Я придвинулся к костру поближе, и меня обдало волной горячего воздуха.



— Ну, в общем, начну я… — мнётся та рыжая, Аня. Мне показалось, что ей просто хотелось быстрее отвязаться от темы. Немного помолчав, Аня вдруг начинает довольно быстро тараторить. — Таких случаев было немало. Расскажу вам об одной девушке… В ту ночь она осталась дома одна и, значит, торчала за компом допоздна. В комнате темно, только монитор мерцает. А ей даже встать лень, да и холодно как-то. Она сидит, щелкает мышкой, сайты листает… А потом вдруг голову поворачивает, и у неё внутри всё от страха сжимается — прямо возле двери на стуле кто-то сидит. Ровно так, спокойно. Не очень высокая человеческая фигура. Сидящий не двигается и неясно, смотрит ли — темно так, что лица не видно.

А выключатель, он прямо возле него расположен, напротив плеча. Чтоб свет включить, надо вплотную подойти. А девушка даже пискнуть не может. Сидит и трясется. А сидеть на месте еще страшнее. Потому что фигура молчит и не шевелится, как истукан каменный. И девушка медленно встает и на ватных ногах шагает в ту сторону. Она вроде ближе подходит, но лучше видно не становится, лицо тенью скрыто. А потом видит глаза. Два немигающих мутных белка. Глаза смотрят прямо на нее.

Становится жутко холодно, у нее зубы стучат, а нужно руку протянуть и свет включить. Она верит, что это поможет. А руку протянуть страшно, словно мимо собачьей морды — вдруг тварь эта дернется? Схватит? Но девушка руку уже занесла почти. Фигура не движется, совсем… Только глаза смотрят, не мигая. И девушка резко вскидывает руку и щелкает реле. Смотрит — а на стуле пусто. У нее как гора с плеч, но истерику сдержать не может… Всхлипывая, открывает дверь, чтобы пойти на кухню воды выпить. А свет-то везде выключен, зачем зря жечь, раз дома никого… Она в дверном проеме замирает, потому что на кухне, опять рядом с выключателем, сидит плотная темная фигура. Та самая. И тут девчонка натурально кричит от страха и бежит к входной двери. А следом тяжелый звук шагов — бом бом бом… Она за ручку хватается, едва не выдирает ту с корнем, а ей на плечо рука холодная опускается…



— Всё? — тихо спрашивает одна из девчонок, белокурая и, кажется, самая молоденькая. Она искренне напугана, и меня смешит ее реакция. Остальных, по-моему, история не впечатлила.

— Всё, — кивает Аня, и я вижу, как она чуть поворачивает голову в сторону темного леса, и резко вздрагивает. А потом добавляет будничным голосом: — Дальше кто?

— Давайте я, — удивился, но трусишка взяла инициативу на себя. Видимо, сегодня девушки решили уйти в отрыв, или просто готовили себя морально к чужим историям. — Я расскажу.

Я смотрел на её лицо, она нервно заламывала руки и глядела куда-то в сторону. Как ее там… Света, что ли…

— Знаете, ну историй куча про маньяков всяких, которые в лесах да парках орудуют? Так вот с работы кто возвращается поздно, скажем, а маньяк тут как тут… И не факт, что его поймают. Но есть и другие истории… Две девушки с компанией как-то остановились в лесу. Ну ясно, ночевка, озеро неподалеку, костер, парочки разбрелись по палаткам… А одной ночью приспичило сходить по-маленькому, ну вы понимаете, страшно, и она подругу позвала с собой. Рядом пойти застеснялась, мол, вдруг парни не спят, увидят еще. Ну, отошли подальше, вторая караулить осталась неподалеку. И вот девочка только собирается присесть… — Света немного покраснела, пересказывая эту часть, — и вдруг чувствует, как ей затылок холодным воздухом обдало, и хрип такой глухой раздался. Она пискнула как-то нелепо, резко обернулась — никого… Позвала подругу по имени, та что-то недовольно пробормотала — замерзла, и всё.

Девчонка глазами хлопает, ну, послышалось, думает… Отворачивается, и тут еще хуже — она прям чувствует, что кто-то за спиной стоит, вплотную. Будто враз там появился. Шаг назад — и упрется спиной. Слышит его дыхание. Чуть ли не в прыжке разворачивается — пусто. И тут ее паника такая охватывает, что она мчится, не разбирая дороги. И кто-то за ней следом бежит! Звук шагов, ветки трещат, он дышит тяжело, а ей кажется, что к спине кончиками пальцев иногда прикасаются, но схватить — пары сантиметров не хватает. А девушка голос будто потеряла — только сипит тихо и бежит, упасть боится. А дико ей от того, что преследователь не удаляется и не приближается, словно тень к ней пристал. У нее уж легкие горят, пот ручьем. Она едва в дерево не врезается и притормаживает, оглядывается через плечо — никого!

И стоит. Пошевелиться страшно. И стоять страшно. За спиной кто-то есть, чужое дыхание ей мочки ушей холодит.

Она спрашивает, кто это, умоляет уйти, но ничего не меняется. Потом девчонка сознание от ужаса теряет и падает. Друзья утром пошли искать — а её нет нигде, только клок волос светлых с какой-то ветки свисает — и всё…



И опять почти никакой реакции. Я удивленно разглядываю напряженные лица — чего это с ними? То ли, блин, скучно, то ли всерьез так воспринимают всё… Мне уж интересней наблюдать, чем байки слушать. Девкам вроде бы страшно, а пацаны какие-то рассеянные сидят, обдумывают. Ну я жду, кто следующим будет, и Андрюха голос подает:

— Чё-то у вас про маньяков одних истории, щас я разбавлю чуток… Готовы?

Он улыбается, немного молчит — думаю, чисто для нагнетания атмосферы — и наконец начинает рассказывать:

— В общем, суеверия суевериями, а иногда реально стрёмные вещи случаются… Был, значит, парень один. Юморной такой, пародии обожал, голосам разным подражать любил — ему, короче, в камеди шоу бы какое… Но лет было маловато, да и опыта ноль. Он любил перед зеркалом рожи корчить, шутки так всякие выдумывал — это вроде вместо репетиции. А у него сестренка мелкая чудная была. То ли ужастик какой увидела, то ли книжку прочла, не знаю, но как-то говорит ему: «Ой, а я ночью в ванной в зеркало не смотрюсь, даже когда зубы чищу». Сказала, знает, что глупость редкостная, но всё равно страшно иногда, будто там в зеркале не она, а двойник, и он только повторяет движения. Брат ее высмеял, ясное дело, но мысль, видать, в голову засела… Ночью в ванну никто не ломится, так что он обычно там запирался и начинал свое шоу ежедневное. Стоит и смотрит в зеркало внимательно так. Начал дурачиться — то резко головой мотнет, то рукой жест какой выдаст, глазами вращает. Короче, как идиот себя ведет, но глаз с отражения не спускает. И думает: «А ведь круто было бы, если б оно вдруг бац — и что-то другое сделало, или проигнорировало бы меня».

А потом в ванной лампочка моргнула пару раз — напряжение скакнуло, он и отвлёкся. Поворачивается к зеркалу и вдруг чувствует, что у него внутри аж перекрутилось всё от страха — что-то не так было. Нет, отражение его не игнорирует, всё на месте, но что-то изменилось. Если б это фотка была, он бы подумал, что над ней кто в фотошопе поколдовал — черты лица какие-то острые стали, глаза словно впавшие. Он и не он одновременно.

От осознания того, что себя не узнает, чуть там не рехнулся. В раковину вцепился и назло самому себе в глаза уставился. Смотрит неотрывно, и чем дольше смотрит, тем сильнее меняется. Это уже не лицо — маска какая-то зверская, губы чуть растянулись, прищур другой. Ощущение, которое ни с чем не спутаешь — на тебя смотрят. Кто-то другой, не ты.

Он моргнул — а отражение нет. Тут пацан из ванной пулей просто вылететь хотел — а дверь не открывается. Он в неё вжался прям, а в зеркале всё равно край лица виден и глаз. Чужой. Не знаю, что там дальше происходило… Утром сестра дверь открывает, умыться — а брат на полу лежит, мертвый, и на зеркале трещины…

Андрюха потёр лоб устало и, улыбнувшись, оглядел всех — улыбкой ему ответила только Света.

— Бывает же, — пробормотала рыжая Аня и уткнулась взглядом в землю.

— Я тоже знаю историю, слушайте! — вклинился Санёк, с которым я познакомился только недавно. Он вроде за старшего тут был, поездку организовывал. — Говорят, в лесу одном, не так уж далеко, кстати, бабу изнасиловали жестко, ну и бросили. Обувь она потеряла, одежда грязная вся, сама потрепанная, по лесу ведь шаталась... На дорогу вышла, надеялась, подвезет кто, поможет. А никто не останавливался. Вообще. Она взяла и в лес ушла — говорят, замерзла там насмерть, дело-то осенью поздней было. И вот с тех пор, если ночью по той дороге ездить, говорят, можно эту девку встретить. Она по дороге идет и ждёт всё, когда её подвезут.

Если не остановишься — авария с тобой случится точно. Прям на ровном месте хоть, а вылетишь с трассы или еще что. А если подвезешь… Тут по-всякому может выйти.

Я знал парня, который так сделал. Он едет по дороге ночью и вдруг видит, что девушка босая шагает. Притормаживает, а она в его сторону даже не смотрит… Ну, он высовывается из окна и спрашивает, помочь, нет? А сам уже понял, что не так что-то. Страшно с чего-то до одури стало, хоть он парень-то взрослый. Ему не по себе, но всё равно натянуто так улыбается и помощь предлагает. И она садится в машину, молча.

Ну, тут он видит — не призрак это никакой. Кресло чуть прогнулось, запахло гнилью лесной да землей. Смотрит на ее ноги худые — в крови все, царапинах и синяках, руки такие же. А вот лица не видно, волосы спутанные свисают. Он едет на средней скорости: и быстрей боится, и медленней. А спросить, куда ей надо — язык как отсох.

Едет, значит, мокрый как мышь. А она рядом сидит неподвижно. Будто труп натуральный. Потом они на какой-то пустырь выезжают, и девушка знак рукой делает — останови. Говорят, ее на том самом месте и нашли смерзшую. Он выскакивает из машины, чтоб дверь открыть. Девушка выходит, делает пару шагов в сторону, а потом оборачивается. И медленно так, нереально совсем волосы приподнимает — а у нее вместо глаз две дыры черные зияют, и опарыш шевелится в пустой глазнице.

Он как окаменел весь, ни один мускул на лице не дрогнул. Мертвая отвернулась и пошла не спеша вперед. Как до туманной кромки поля добралась — словно растворилась… А его это не спасло. Может, перенервничал просто, вот и всё. На встречку его вынесло…



Я всё молчал, докуривая сигарету, которую таки достал, не выдержав гнетущих выражений лиц и монотонного голоса Санька.

— Егор, а ты знаешь? — спросил у меня Санёк, повернувшись.

— Одну знаю, — неохотно признался я. — Но она не очень-то страшная… Да вообще не страшная, если честно.

— Ну ты всё равно давай, расскажи. Все почти рассказали.

Я кивнул. Вспомнил, наконец, самое главное…



— В общем, слушайте, — говорю я, затушив бычок. — Туристы новоиспеченные как-то собрались в лес. Шашлыков пожарить, поплавать в речушке, может, а главное — у костра посидеть компанией, пообщаться. И тут, как это обычно бывает, кто-то предложил байки начать травить страшные. Все идею поддержали… И вот рассказывают свои байки, разные самые, какие страшные, какие банальные словно… А никому не страшно даже. Слушают и просят — расскажи, расскажи. И тот, кто рассказывает последним, вдруг смотрит на своих товарищей и видит — они мёртвые все. Конечно, им не страшно, мёртвым-то. И вот словно всё то, о чем они говорили, с ними самими и было. А тот, последний, смотрит и глазам не верит. Говорит: «Вы же трупы все, трупы!!» А одна девчонка так сочувственно смотрит на него и ласковым голосом отвечает: «Так ведь и ты, Егор… Тоже. Забыл?»



Костёр едва тлел, но подбрасывать ветки никто не стал. Да он и ни к чему уже. Не нужен нам костёр, потому что вон — кромка золотистая уже показалась на горизонте…

Скоро рассвет, и нам всем уже пора.

автор -  Хорзый

Вопрос: Крипи?

1. Да!		175	(100%)
Всего:		175

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И третий сегодня любитель погулять в лесочках - Байкер из склепа:

Я вам такую историю расскажу, люди... Думал, времени-то достаточно прошло, а тут как заново пережил, мысли дико скачут!! Только это, вы не ешьте пока ничего, ладно? Хотя нервы-то у вас покрепче будут, ага, вас же там не было, так что хрен с ним, я просто предупредил.

Так вот, сестрёнка моя младшая — Ксюха, ей тогда аккурат пятнадцать лет стукнуло, я на год старше. Родители решили приятное с полезным совместить — отпуск с празднованием, вот мы на моря и укатили, в санаторий дремучий. Я, как бы, особых планов на российский курорт и не строил, знал же, что по-любому с Ксюхой придётся таскаться. Она у нас с тараканами была, мол, одной — скучно, с людьми — тухло, при этом дулась, что в семейном кругу отмечаем. Ни приятелей, ни однокашников, один я. А мне с ней влом возиться — маленькие, что ли? Ну да ладно, разобрались.

У нас, правда, санаторий далековато от пляжа стоял, и проживали там по большему счёту старики одни да мамаши с детишками сопливыми. Выйдешь на улицу, и либо по дороге шлёпаешь до пляжа минут сорок, либо в лес прямиком. Ну, как лес... Я поначалу Ксюху-то подколол: пошли, говорю, побродим по местной чаще, зверьё поищем. Она трусиха жуткая, живности любой боялась, даже шавки мелкой.

Но я потом понял, что это и лесом-то назвать сложно: тропинки расчищенные, деревья не то чтоб часто посажены, ну не мрачно совсем, в общем. Но Ксюхе приспичило погулять, думаю, в пику родителям, которые были не сильно рады идее.

И вот мы пошли, значит, я и Ксюха. Местные красоты меня мало волновали, да и погода была какая-то невеселая: пасмурно и ветер прохладный. Мы просто шагали себе вперед, ну пару раз сворачивали, конечно, так повороты запомнить проще простого... А вообще идиотский какой-то лес был, вот будто по кругу ходишь — пейзаж не меняется, всё одинаковое, деревья как по линейке стоят, идешь и идешь бездумно. Потом тучи набежали и стало темнеть. Я задолбался шагать, предложил Ксюхе вернуться. Она дернула плечом, буркнула что-то недовольно...

Вот клянусь, не знаю, как так вышло! Я был уверен: запомню дорогу, ерунда же. Бродили мы явно не два часа, да еще и черепашьим шагом, направление одно держали. Но лес вроде как изменился: тропинка уже заросшая была, деревья зачастили, мы обратно повернули — а там вообще всё незнакомое словно. Я злился, думал, что дальше-то делать, стыдно прям стало за безалаберность...

И тут Ксюха где-то позади как взвизгнула, я от её вопля аж сам дернулся и озираться начал бешено: она орёт, а её не видно нигде. Я круто развернулся, пару шагов на автомате сделал и чувствую: земля под ногами мягкая совсем и словно проседает, ну это за пару секунд в голове пронеслось, и всё — я следом в яму провалился, прямо в вонючую густую жижу солдатиком упал.


Первая мысль — это канализация, а мы, значит, буквально почти по уши в дерьме. Жижа ледяная и густая, как сироп, а вонь вообще отвратная!! Но пахло всё же не дерьмом, запах был гораздо хуже, словно на свалке, где дохлые животные разлагаются — такие, уже со вздувшимися от трупного газа животами.

Ксюха всхлипывала и отплевывалась, пытаясь грязными руками хоть как-то вытереть лицо. Мы стояли, ошалевшие, чисто как птенцы, выпавшие из гнезда. Я проморгался и поднял голову — круглая дыра зияла аж в метрах трёх над нами. Неожиданно Ксюха больно вцепилась в мою руку заледеневшими пальцами. Я слышал, как стучат ее зубы, а вокруг волны шли от сильной трясучки. Сестра смотрела куда-то мимо меня и тряслась.

Я спокойно опустил голову и повернулся.

Они смотрели на нас.

Хотя не знаю, так вообще можно о трупах говорить? Честно, я чуть не рехнулся, потому что первая мысль была — это уроды, мутанты подземные, потому что они стоят и таращатся, с этими своими изуродованными мордами прокаженных. Я оцепенел, даже шевельнуться не мог. А потом до меня дошло, что туловищ там нет — одни головы. Они просто на какие-то штыри железные насажены, как свиные головы в мясном отделе.

И знаете, от осознания того, что это трупы, мне нихуя не полегчало.

Было темно, даже неясно, каких размеров яма, свет из дыры падал только на нас с Ксюхой, но я отчетливо видел всё, что видеть не хотел вообще. У всех голов ниже подбородка кожа была в лохмотья разодрана, такие скрученные жгуты кожи свисали, а на изнанке будто жир белый. Можно подумать, бошки ножом отрезали, как хлеб, или вообще зубами драли, не знаю я!

У некоторых изо рта вывалились языки мерзкие, вздувшиеся такие, мясистые, тёмно-синие. Я почему-то думал: еще чуть-чуть, и они точно лопнут, а на нас брызнет чем-нибудь едким. Кровь запекшуюся видел, которая толстыми корками на лицах лежала, гной желтый, а кожа у трупов будто из резины была толстой, вся в зеленоватых пятнах. Волосы жидкими прядками свисали, выпали уже почти все — если зрение чуть напрячь, их в воде даже можно было разглядеть, они пучками плавали, как пиявки черные.

И эти глаза выпученные, высохшие словно. Будто их из жвачки грязной скатали, в которой мусор всякий, а зрачки — это мухи дохлые.

Некоторых агонией-то покривило, косили они, зато другие будто прямо на нас смотрели пристально. Голов этих штук пятнадцать обнаружилось в зоне видимости, они нас кольцом окружили. Куда не повернись — на тебя смотрят, и в спину еще, словно живые.

Но вы не подумайте, что это так вот сразу обоссаться, как страшно стало! Нет, поначалу просто дикое отвращение наступает. Вот хочешь отвернуться, а никак, сука, хоть краем глаза что-то да отмечаешь: у одной женской головы ресницы склеены какими-то комками густыми, словно печень раскромсали да сбрызнули, глаз почти не видно. У другого губы разворочены, будто в рот нож вставили и прокрутили сильно, я даже сгнившие куски дёсен видел и зубы сквозь дыру в щеке. Смотреть-то больше некуда и не на что.

Звучит дико, но ты тупо смотришь и пытаешься привыкнуть к тому, что видишь.

Запах вообще ужасный стоял, насыщенный, в нос забивался... Деваться некуда было, мы ртом старались дышать.

А вот потом... Потом всякая хуйня в голову лезет. Хоть ты там трижды неверующий, ужастики со смехом проглядываешь, наслаждаясь чужой трясучкой, и вообще, четко знаешь — труп есть труп, кусок мяса, всё равно эта хуйня неминуемо придет в голову.

Всякое такое: вдруг они смотрят? Они ТОЧНО не смотрят?

Но это, конечно, не прям сразу. Надо зависнуть в этой выгребной яме подольше. И самым поганым будет не ответ на вопрос — пялятся на вас мёртвые изуродованные головы или нет, а то, что вам мозги от страха сводит даже это.



Конечно, мы орали. На помощь звали, переводили дыхание и орали опять — бесполезно. Думаю, час или два прошёл, а может, минут двадцать, реально хрен разберёшь, словно потерянные там стояли. А потом, когда мозги чуть в порядок пришли, нас обоих стала посещать одна и та же мысль: что, если придет тот, кто это сделал?

Вот тут сразу отчетливо понимаешь, что жмуры — это хуйня.

Вот если мы там на неделю застрянем или больше, без воды и еды, тогда да. Вот тут я верил, что и не так двинуться можно. Неделю стоять и на мертвые головы таращиться. И больше ничего. Стоять на месте. Смотреть. От запаха желудок выворачивает. Под конец начать прикидывать, можно ли съесть хоть что-то, хоть кусок гнилого мяса или свернутую трубочкой кожу. Пиздец. Даже думать об этом было страшно. А оно всё равно думается — чтоб потом эта мысль врасплох-то не застала, видать.



Ксюха ревела, уткнувшись мне в плечо. Когда мы медленно двигались — конечности затекали, да и холодно было ужасно — в жиже что-то проплывало, довольно твёрдое, и касалось нас. Я начал догадываться, что тела, возможно, таки были, или их остатки. Там внизу чьи-то отодранные конечности плавали, как грёбаные рыбы.

— Что это? Что?? — сквозь рёв спрашивала Ксюха, пытаясь буквально вжаться в меня.

— Мусор, — раздраженно отвечал я. — Бутылки всякие, еще что. Просто хлам.

Ксюха прятала лицо и всё равно краем глаза поглядывала, словно не доверяла трупам. Знаете, оказаться в такой ситуации с девчонкой, к тому же не очень уравновешенной — это жесть.

— Ой... у этого глаза же были закрыты! Точно закрыты! — сестра ткнула пальцем в голову какого-то одутловатого мужика с развороченным червивым носом. — А сейчас смотрит на меня!!

— Бред не неси, — рявкнул я. Понял, что она уже с ума сходит от страха, а меня это наоборот почему-то успокоило. Ее страхи казались смешными и нелепыми, ко мне даже вернулась уверенность.

— Погоди, нас искать пойдут, да уже начали, стопудово. Предки всех на уши поставят. Мы ж далеко-то не ушли. И это, блин, не чаща сибирская. Я вообще не понимаю, как тут такое место оказалось, как?? Если б телефон, сука, не выпал… Хрен его тут найдешь…

Я возмущался, отвлекал себя, как мог. Мы замерзли до костей и надышались этой дрянью. Медленно ходили вокруг оси, чтобы не двигаться в сторону трупов. Жижа колыхалась, и иногда казалось, что головы тоже колышутся, подплывают, но так-то они не двигались, конечно.

Это покажется странным, наверно, но меня начало клонить в сон. Мы почти не спали в дороге, а случившееся вымотало полностью. Я боялся, что во сне рухну в жижу или еще что, и старался просто дремать с закрытыми глазами. Мы с Ксюхой буквально слепились, как сиамские близнецы.

Я так и не понял: то ли мне реально удалось уснуть стоя, то ли я потерял счет времени, но я резко открыл глаза от ощущения, что на меня смотрят. И сразу понял, что свет сверху больше не падает. Обалдел от мысли, что уже стемнело... Блин, тогда я был рад, что не поднял голову сразу! Потому что увидел дергающуюся тень, человеческую. И вместо того, чтоб радостно заорать и позвать на помощь, я вообще оцепенел.

Я там каждой клеткой просто чуял — нельзя, опасно!!

Понимаете, это смешно ведь было. Я стоял всего лишь по грудь в жиже, ко мне жалась омертвевшая от страха и шока Ксюха, мы были как на ладони — совершенно ясно, что живые, но застывшие, словно статуи. Как мелкий ребенок, я верил, что это спасет нас — знаете, в кошмарах так бывает. Застываешь и думаешь, что монстр тебя не замечает, или что ты хотя бы проснёшься, и в ту секунду, когда я пялился вниз и видел тень, слышал тихие шаги, я думал: снится, бля, снится же!! Надо просто стоять до последнего.

Это идиотизм, но надо стоять и молчать, как эти головы.

Шаги. Потом полная тишина. Минуту, две, больше... Громко выдохнув, я поднял голову.

И мы встретились взглядами. Он сидел на корточках, улыбался и смотрел в дыру, прямо на меня. По спине как льдом провели.

Он показался мне огромным, может, у страха глаза велики, блин, но огромным, даже на корточках. И в плечах широкий, чисто боксер. На нем джинсы были и рубаха грязные, как у бомжа, лицо опухшее, с толстыми губищами и большим свернутым набок носом. Ни одна эта мертвая поебень, труп, разодранная голова, ничто меня не напугало так, как этот мужик — спокойный, улыбающийся и нереальный, как великан из фильма.

Он кивнул мне, медленно встал и ушёл.

И тут мне словно крышу сорвало. Я принялся трясти Ксюху, всю жижу взбаламутил, забрызгал ей лицо.

— Мотать надо!! — орал я, словно до этого мы торчали там, потому что нам так хотелось. — Надо попробовать еще поискать...

Поначалу я хотел Ксюху на плечи себе поставить, но она всё равно бы до дыры даже не дотянулась. Потом я решил, что мы дурака валяли: надо было поискать вокруг, вдруг проход есть, тоннель, люк, да что угодно. Ксюха в меня вцепилась, бледная, с синими от холода губами. Думаю, она тогда из последних сил держалась. Я ей пальцы с трудом разжал и пошёл вперед. Мне пришлось протискиваться между штырей, почти наощупь: я пару раз чувствовал, как к затылку, уху или спине на миг прижимается плохо закрепленная на штыре голова. У одной была мягкая щека, словно дыня гнилая — что-то чавкнуло и слизью осталось на плече. Я видел плавающую в жиже распухшую руку с выдранными ногтями. Пару раз меня порывало блевануть, но желудок был пуст.

Я уперся рукой в холодную каменную стену. Прошёл по кругу: везде глухие стены. Больше ничего.

Набраться решимости и нырнуть я просто не успел, шум какой-то услышал. Великан-то никуда не делся, он с лестницей крепкой пришел и теперь спускал её вниз, к нам. Она длинная очень была, явно с расчетом брал. Ксюха прямо напротив стояла и рыдала, закрыв лицо руками.

Я как увидел, что он вниз спускается, у меня прям помутнение случилось. Вам смешно может станет, а я в него был готов хоть бошками мертвыми швыряться, больше ж нет ничего. Но я к лестнице рванул — выбить её хотел, чтоб этот гад рухнул — и не успел, он попросту взял и спрыгнул, широко расставив лапы.

Дальше сумбур полный. Помню кусками. Как он Ксюху, словно собачонку, поднял и встряхнул, а она даже не сопротивлялась, будто неживая. Но в сознании была, я взгляд её затравленный видел, и скулеж слышал. А сам что делал, орал ли, материл, не помню. Он нас двоих за шкирку тащил, вообще не напрягаясь. Поднял как-то, блин... На спине, может...

Я в лесу попытался вырваться — и по морде получил кулаком, меня даже вырубило ненадолго. Очнулся — рот в крови, она чуть ли не льется из носа с соплями вместе.

А я как животное дикое, у меня одна мысль: жить жить жить. До одури хочется жить. А нас волочат, как мешки с картошкой.

Потом... Ксюха, кажется, в себя пришла резко, извиваться начала, будто червяк на крючке, как сумасшедшая просто, он ее не удержал и уронил на землю — пальцы не разжал, просто скатиться дал. Ксюха верещала и каталась по земле, но высвободиться не могла. А я почувствовал: он захват ослабил, чтоб её поудобнее взять.

Я не знаю, каким усилием воли вырвался. Если бы это был капкан, а не лапа того мудака, я бы там ногу, да вообще любую конечность оставил бы и рванул. Стыдно просто до боли, но я о Ксюхе даже думать тогда не мог. Я бы её голыми руками и не вырвал у него, куда там, сикня мелкая, но это не оправдание совсем — я просто мчался напролом.

Думаю, он даже не дернулся, чтоб догнать меня. Может, плевать ему было, откуда я знаю.

Через час почти я вышел в незнакомом месте, но и неважно, зато там люди были. Я хоть и выглядел дико, но всё же нашел тех, которые помощь предложили, позвонить дали. Родителям.



Долго эта история крутилась... О головах, жиже — ни о чем почти не вспоминал, будто и не было. О Ксюхе думать не мог. А рожа того мужика перед глазами часто стояла, как наяву. Вот всё, от гнилых зубов до холодного прищура помню. Сука.

Лес тогда прочесали с собаками от и до. Я сначала, придурок, даже подумал — нет там ничего, ни ямы, ни трупов, это всё нереально, ну как в байках мистических. Но их нашли, конечно.

Великана того — нет, его словно след простыл. Тут же кругом пансионы, магазины, стройки велись — оденься рабочим да слейся с толпой.

А в той вонючей яме нашли голову Ксюхи — не на штыре, как остальные, а на каком-то плотном островке из грязи. Голову отпилили попросту, пока сестренка жива еще была. Пилу он забрал, тело утопил — а голову оставил. Нам потом сказали, что убийца только органы прихватил — печень там, сердце, почки. Жрал их, может.

И у остальных так же.



Знаете, я теперь внимательный стал, осторожный. Взглядом-то рыскаю часто. Иногда увижу высокую рослую фигуру — внутри как сжимается всё от злобы и страха... Напряг внутри дикий много лет уже, и не отпускает. Иногда меня прямо глючить начинает — вижу его рожу отчетливо в толпе, а потом понимаю — нет, откуда бы, ошибся...

Наверное.

автор -  Хорзый

Вопрос: Крипи?

1. Да!		153	(100%)
Всего:		153

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И немного уже полюбившегося всем постмодернизма этим вечером, на этот раз от Город Обмана:

Ранним утром на город наполз густой, как патока, серо-зеленый туман. На едва просветлевшем небе мерцал и переливался розовый серп эфемерной луны – последние отголоски уходящей ночи. Девушка в грязном длинном плаще быстро шагала по брусчатке, в звенящей утренней тишине ее шаги отзывались мокрыми шлепками по практически невидимой в дымке дороге. Зеленоватый туман был везде – просачивался в каменные дворики, через открытые форточки вползал в опустевшие квартиры и стелился ленивыми клубами по полу, заполнял спокойных людей, отражаясь мутным маревом в их пустых глазах. А девушка в плаще, которая к концу пути явно захромала на одну ногу, воровато огляделась, продемонстрировав рваные раны на щеках. Не увидев не одной блудной души, она распахнула синеватыми руками дверь подъезда, впуская в него несколько зеленоватых туманных клоков, зашла в подъезд и исчезла в его холодном мраке.

Марта наблюдала за этим, стоя у окна. В их комнате не было тумана, зато был советский телевизор, покрытый вековым слоем пыли, и ковер, украшенный прожженными дырами и коричневыми разводами. Лена сидела, поджав под себя ноги с тощими, как у кузнечика, коленями, курила и задумчиво слушала тиканье часов.

- Две недели уже здесь, а привыкнуть не могу… - Марта раздраженно задернула белую тюлевую шторку и отошла от окна в полутьму комнаты, где у дальней стены блестели глаза Лены.

- К чему? – голос, как шелест горящей бумаги и падающего пепла.

- Ко всему… этому.

Она кричала, что все они сумасшедшие, чтобы ее поскорее забрали домой. Верила, что спит, что бредит, что наелась наркотиков. Но потом… успокоилась. Это должно было когда-нибудь произойти.

Когда утренний туман рассеялся, улицы покрылись серой дымкой, подобно инею или налету заволокшей всех и все. Солнца над серым городом не было.

Марта и Лена рискнули сделать вылазку в магазин. Он встретил их неработающим электричеством, пыльными полками и витринами, запахом испорченных продуктов. Они взяли с собой хлеб, черствый как сухарь, пару банок консервов и ножи. У Лены вообще было много ножей – маленький перочинный она прятала в зажиме на запястье, за поясом у нее была пара мачете в чехлах, скрытые грязным и подранным голубым платьем, а в специальном креплении в голенище сапога у нее был большой кухонный тесак. Сегодня из магазина она забрала небольшой швейцарский ножик и кухонный, с зазубринами для хлеба.

- Хватит плакать уже.

С этого ракурса Марте видны лишь тощие ноги Лены в белых колготках, глупо торчащие из широких сапог.

- Не могу. Мне страшно. – Марта зажмуривает глаза и сворачивается калачиком на грязном ковре, ломает об него ногти и царапает щеку жестким ворсом.

Лена опускается перед ней на колени – такая же, как и в самый первый день, с грязными белыми волосами, заправленными за оттопыренные уши, с серыми туманными глазами в обрамление лиловых синяков и черных разводов недосыпания.

- Мне раньше тоже было страшно, – говорит Лена, ее эльфийское лицо с круглыми безумными глазами становится все ближе к Марте. – А потом я успокоилась.

Лена сидела на кухонном стуле, подтянув коленки к груди. Кухня пропахла прокисшим молоком и покрылась осиротевшей без пауков пыльной паутиной. Лена курила и пропускала через пальцы светлые прядки, белые волоски падали на пол. Окно на кухне было настежь распахнуто, пепельный снег мягко опускался на подоконник и пол, покрывая все серым пушистым покрывалом, рассыпающимся от малейшего прикосновения.

- В поезде, когда я ехала сюда, мне снился сон – странный город с желтым небом и брошенными домами, город тумана без единой бродячей кошки или голубя, - Марта сидела на полу рядом со стулом Лены и щурилась на желтовато-бледный свет, заливающий кухню. – Тогда я не предала этому значения.

- А в твоем городе шел пепельный снег? – пространным шелестом спросила Лена, каждое слово вылетало облачком дыма.

- Не помню.

Какое-то время они молчали, глядя на невесомые пепельные снежинки.

- И зачем я только приехала сюда? Почему не осталась дома, не поругалась ради этого с бабушкой?.. – спросила Марта, не у Лены, не у самой себя, а просто у воздуха. Все равно никто не знал ответа.

За окном поезда проносится однообразное серое небо с набухшими тучами, животами царапающими жухлые желтые поля. Единственное разнообразие в эту унылую картину вносят редкие деревца и еще более редкие сельские домики, выглядящие заброшенными. Хотя, в такую погоду все выглядело пустым, холодным и заброшенным.

Марте скучно и грустно – радоваться особо нечему, когда ты подросток, которого выдергивают посреди лета ехать с бабушкой к бабушкиной же сестре в некий поселок на краю мира, где из твоих ровесников только троюродная сестра, которую ты и не видела никогда в жизни.

Марта прошла мимо запертой в комнаты, в которой сидела бабушка. Лене с Мартой было лень ее вытаскивать, поэтому они просто закрыли ее.

- Внученька, открой меня… - шелестящий голос из-под закрытой облезлой двери, сладкий запах гнили – так же пахнет ночной серо-зеленый туман.

- Да успокойся уже! – Марта ударила рукой по двери в раздражении и пошла дальше по темному коридору. В конце коридора грязное окно, в нем видно расплывшееся пятно алой луны. Рядом с ним – единственное зеркало, которое Лена оставила целым. Марта синеватыми пальцами стерла с него пыль и грязь, заглянула в него и обнаружила, что ее правый глаз начал подгнивать. Так же, как и рваная рана у нее на горле, оставленная зазубренным ножом.



Лена присаживается на корточки, битое стекло хрустит под толстыми подошвами ее сапог.

- Никто не знает, что тогда случилось. Все просто резко изменилось и все. Мы застряли тут. Кто-то считает, что скоро за нами отправят помощь…

Марта выглядывает в окно беседки – в зеленом тумане тут и там возникают тени, что-то скребет жалобно по стенке.

- И что же теперь делать?

- Как что? – Лена умиротворенно улыбается. – Ждать.

автор -  shtrauss

Вопрос: Крипи?

1. Да!		68	(100%)
Всего:		68

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И ещё одна история про любителей свежего лесного воздуха от Геймера:


Если честно, я понял, что случится что-то очень хреновое, ещё до того, как мы вошли в этот долбаный бар.
Мы – это я и мой лучший друг Димон. Решили пятничным вечером обмыть сданные сессии, перед тем, как начать просиживать за компом очередное лето.
Настроение у меня в тот день было паршивое, идти никуда не хотелось, и я почему-то был уверен, что ничего хорошего эти посиделки не принесут. Но всё-таки пошел.
Уж не знаю, с какого перепугу мы начали вспоминать счастливые детские деньки, но фонтан ностальгии было прямо таки не заткнуть – вспомнили и как ходили пацанами на рыбалку, и как пару раз ездили летом в деревню к бабке Димона, и как с моим отцом ходили в походы. Зов природы какой-то.
И после очередной кружки пива, Димон предложил утром прокатиться в лес, пройтись по местам славы и всё такое. А мне эта идея вдруг показалась просто отличной. Тем более, я уже представлял, как утром Димон проснётся с гудящей головой и позвонит мне, чтобы перенести эту поезду на когда-нибудь после дождичка в четверг. Или я сам позвоню.
Кто ж знал, что на следующее утро, ровно в 6:30, Димон будет трезвонить в мою дверь, и под неодобрительные взгляды всей семьи (суббота, ага), поторапливать со сборами.
Не заладилось с этой поездкой тоже как-то сразу – мы сели не на тот автобус. Но тут же рассудили, что лес везде одинаковый и, какая, в сущности, разница. Я нацепил наушники и тут же задремал, а когда меня с трудом растолкал Димон, мы, как говорится, были уже в середине нигде.
Шоссе, кривая лавка, изображающая остановку, и лес, в который мы тут же углубились.
В лесу я быстро оклемался – свежий воздух, птички, солнце, к тому же ягодно-грибной сезон ещё не начался, поэтому вокруг не было не души. Через какое-то время мы вышли к небольшому, на удивление не загаженному озерку, где и провалялись чуть ли не до вечера. Но всё хорошее когда-нибудь кончается, поэтому часов в 5 мы начали собираться.
Димон клялся, что запомнил дорогу, но ни через час, ни через полтора заветную остановку мы не нашли.
- Ничего, нужно просто прислушаться в какой стороне шумят машины, - логично предложил Димон. Следопыт, блин.
И только мы собрались навострить уши, как резко стемнело, и хлынул дождь. Где-то вдали загрохотало, и я сразу представил, как в ближайшую сосну шибанёт молния. Видимо, Димон представил примерно то же, потому что мы, не сговариваясь, помчались вперёд.
Давненько я не чувствовал себя таким беспомощным – ветки цеплялись за одежду, я несколько раз спотыкался о какие-то коряги, но мы бежали и бежали. Затормозили только когда выбежали на опушку. Вернее, это оказалась не опушка, а довольно большое поле, окруженное со всех сторон лесом. В поле стоял дом.
Мы обрадованно поспешили туда, надеясь на скорое спасение. Местные-то наверняка знают, как можно отсюда убраться.
Но вскоре нас ждало разочарование – дом оказался необитаемым. Окна были заколочены досками, сквозь крыльцо прорастала трава, никакого намёка на огород и на двери ржавый амбарный замок. Жутковатое зрелище, но дождь хлестал так же сильно, а небо уже расчерчивали молнии, поэтому мы засели на крыльце и достали телефоны, чтобы определить, где находимся и позвонить домой. Но сигнала не было, ни 3г, ни самого обычного.
Я почувствовал себя персонажем фильма ужасов – стрёмный заколоченный дом посреди леса, телефоны не работают. Не хватало только мужика с бензопилой. Я даже как-то нервно стал посматривать в ближайшие заросли.
Время шло, маньяки из лесу не появлялись, но и гроза никак не заканчивалась. В конце концов, мы поняли, что даже если она и кончится, уйти мы никуда не сможем, потому что близилась ночь, а оказаться в лесу в темноте для нас с Димоном было чистым самоубийством – мы и днём-то в ориентировании были, мягко говоря, не сильны. Тут же было принято решение заночевать в брошенной избушке.
И (единственная удача в тот вечер) дверь прогнила настолько, что замок просто отвалился от неё вместе с петлями, на которых висел, едва мы до него дотронулись.
За дверью было темно, хоть глаз выколи. Кое-как подсвечивая себе телефонами, мы миновали заваленные хламом сени и оказались в кухне. Я успел заметить стол, на котором стояла какая-то пыльная посуда, и печь в углу. Короче это был совершенно обычный деревенским дом, только в нём, похоже, очень давно никого не было.
За кухней мы обнаружили большую комнату, судя по двум кроватям - спальню. Жаль только, матрасов на этих кроватях не было - только каркасы с железными сетками, но нам и так крупно повезло, что мы вообще нашли этот дом.
На полу валялся какой-то половичок, и мы разместились прямо на нём, положив под головы рюкзаки. В таких ситуациях лучший выход - просто уснуть, по крайней мере, если не хочешь накручивать себя ещё больше. А моя голова к тому времени и так была полна невесёлыми мыслями о том, как сейчас волнуются наши с Димоном родители, и как мы будем завтра объяснять им произошедшее.
Сквозь доски на окнах свет практически не проникал, да и снаружи было уже темно, но через какое-то время я начал различать смутные очертания предметов и это меня немного успокоило. К тому же дождь даже не думал заканчиваться, и от мерного шума я вскоре вырубился.
- Тут кто-то есть, - я проснулся от испуганного шепота Димона и какое-то время не мог понять, где нахожусь.
- Кто? – тупо спросил я, изо всех сил стараясь рассмотреть хоть что-нибудь.
- Не знаю. Что-то скребется…
Мы замолчали и прислушались.
Сначала я различал только обычное поскрипывание старого деревянного дома. Дождя слышно больше не было, наверное, лить, наконец, перестало. И тут где-то наш нашими головами раздался едва слышный скрип, а потом вроде как лёгкие шажки. И снова скрип, только на этот раз долгий и более резкий – как будто кто-то провёл когтями прямо по потолку.
Я включил подсветку на телефоне и направил его на потолок, но кроме потрескавшейся краски там ничего не обнаружил.
- Димон, хватит психовать. Это же старый дом. От дождя доски отсырели, а теперь высыхают. Физика, как с тем шариком на потолке. Или мыши.
- А если тут кто-то есть? – упрямо гнул своё Димон.
- Ага, сидел закрытый снаружи и ждал, когда ты сюда заглянешь.
Ещё какое-то время мы перебирали разные версии происхождения скрипов и даже Димону они уже не казались такими жуткими. В какой-то момент меня снова сморило.
- Тут точно кто-то есть, - Димон снова пихал меня в бок, и в его голосе чувствовалась подступающая паника, - Оно меня зовет. Шепчет моё имя… Я боюсь. Слушай, тут точно что-то не так.
- Откуда в лесу знают, как тебя зовут? – Я зевнул. Димон со своей паранойей уже начал напрягать, но я всё же прислушался.
Уже привычные скрипы и шорохи сверху стали как будто громче. Кто-то снова царапнул по потолку, а мыши, судя по всему, носились как угорелые, потому что едва различимый топот почти не прерывался.
Было действительно стремновато. А потом…
Потом, будто обрадовавшись нашему вниманию, в углу что-то зашуршало, лязгнула сетка на кровати, а из темноты раздалось протяжное «Ах». Повеяло холодом.
Мой мозг судорожно пытался найти объяснение всему этому – мыши, усадка фундамента, старые вещи, потревоженные движением воздуха, мокрые доски.
И тут что-то вскользь коснулось моей руки.
Я вскрикнул и вскочил на ноги, следом за мной вскочил и Димон.
- Блять! – я ожесточенно тёр руку о штанину, - Может змеи? Хрен знает, что могло заползти сюда из леса.
Мы выхватили телефоны и принялись светить во все стороны. Вокруг всё было как обычно, и даже на пыльном полу не было никаких следов, кроме наших собственных.
Димон вскрикнул.
- Что-то до меня дотронулось…
- Какого хрена тут так темно? – телефонной подсветки не хватало, чтобы осветить всю комнату. Я пытался успокоиться и что-нибудь придумать, но скрипы мешали сосредоточиться. Они, кажется, приближались, и звук шагов раздавался буквально в метре от нас.
- Фотик! – вдруг нашелся Димон. Он достал из кармана свою мыльницу и нажал на кнопку. Вспышка на долю секунды осветила комнату.
Лучше бы он этого не делал, лучше бы я продолжал думать о змеях и, скорее всего, предложил бы подождать рассвета на улице. Но теперь… Внутренний голос упрямо твердил, что теперь уже поздно.
Мы их увидели.
Белёсые фигуры, маленькие, большие, не меньше десятка. Они обступили нас со всех стороны. Лиц у них не было, только черные провалы в тех местах, где должны быть глаза и рот.
Димон орал. Орал и продолжал нажимать на кнопку.
Вспышка. Эти хреновины стоят по углам комнату и таращатся на нас.
Вспышка и они уже на метр ближе.
Вспышка и я уже могу почувствовать холод и запах мокрой земли, исходящие от них.
Вспышка и я ору вместе с Димоном, не в силах сдвинуться с места.
Вспышка и я вижу, как одно из этих существ тянется к Димону, как будто собираясь его обнять.
Вспышка и Димон уже просто визжит.
Вспышка и существо прижимается к моему другу. Со всех сторон доносится нечеловеческий ор, больше похожий на скрежет.
А потом фотоаппарат падает на пол с оглушительным стуком. И темнота.
Я орал, метался по дому, опрокидывая трухлявые табуретки, звал Димона, но его нигде не было. Там вообще больше никого не было…
Выбежал на улицу, а потом снова темнота, ветки, хлещущие по лицу, кажется, я несколько раз падал, потом вставал и снова бежал, не разбирая дороги, и всё это время кричал, пока окончательно не охрип.
В себя я пришел в канаве возле дороги. Расцарапанное лицо жгло огнём, в голове гудело как с хорошего похмелья, от слез глаза были, как будто засыпаны песком. И всё это время я сжимал в руке фотик Димона. Я взглянул на него и увидел, что он до сих пор включен и экрана на меня смотрит безглазая рожа.

Я проснулся в больнице через неделю. Оказалось, что меня заметил какой-то дальнобойщик и вызвал полицию. Видимо принял за труп.
Димона искали почти месяц. Ко мне чуть ли не каждый день приходил следователь, выспрашивая всё новые и новые подробности, и мне стоило большого труда не путаться в показаниях, потому что правды я ему не сказал. Да и кто бы мне поверил? Если бы ещё злосчастный фотоаппарат не канул неизвестно куда, я мог бы на что-то рассчитывать, но его не было. При мне вообще не было найдено никаких вещей, даже телефон остался валяться где-то в проклятом доме.
Именно поэтому я рассказал слезливую историю о том, как началась гроза, и мы заблудились к лесу, и как я потерял Димона из виду. Да я даже не помнил место, где мы вышли из автобуса, потому что всю дорогу спал.
На всякий случай я упомянул заколоченную избу, мимо которой мы, якобы, прошли, надеясь, что менты её обнаружат и как следует обыщут.
Тот дом так и не нашли. И Димона тоже, его как будто стёрли с лица земли. В конце концов, поиски прекратились.
Я очень долго пытался прийти в себя, на это ушло практически всё лето. Сначала я вообще не мог спать, мне всё мерещились белёсые силуэты в углах комнаты, потом на помощь пришли мама и её снотворное. Через несколько недель воспоминания как-то померкли, и я стал походить на себя прежнего. Да что там, я даже почти поверил, что во время грозы мне прилетело веткой по голове, а всё остальное просто бредовый кошмар.
Я, правда, почти смог себя в этом убедить.
Но тут начались сентябрьские дожди.
Не знаю, может это посттравматический синдром, то, что когда капли мерно бьются в окно моей комнаты, над головой раздаётся мышиный топот и скрип, а в стене над ухом как будто кто-то вздыхает. И тоненько так зовёт меня по имени.
Кто-то.
Кто-то с голосом Димона.

автор -  Графиня Барбосса

Вопрос: Крипи?

1. Да!		120	(100%)
Всего:		120

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Right Behind You сходил как-то за грибочками:

Летняя жара ухудшала уже и без того пропащее положение. Я битый час бродил по этому долбанному лесу и уже отчаялся найти путь назад. Телефон не ловил сигнал, а любые попытки прислушаться к звукам, в надежде услышать шум автострады, не увенчались успехом. И зачем я только пошел сюда один? По грибы, блин, решил сходить. Их я, естественно, не нашел, зато зашел настолько глубоко в лес, что заблудился. Припасов, ясен пень, не было рассчитано на подобные случаи, но, так или иначе, в рюкзаке за моей спиной было немного съестного, так что в ближайшие несколько часов я мог не беспокоиться. Да и лес тоже богат на пропитание, как-никак.

Я продирался сквозь еще не высохшие после дождя ветки, перешагивал через корни и пытался не запнуться о кочки. Не думаю, что меня кто-то примется искать – друзей у меня не особо много, да и те уехали в начале лета кто куда. Один я, как дебил, остался в городе, без денег на выезд за границу и без дачи, что бы провести лето за городом. Так что, надо рассчитывать только на свои силы.

Начало смеркаться, а я еще не знал, куда мне идти. Ну что же, подумал я, надо найти какое-нибудь укрытие, где бы я мог провести ночь. Зверья в лесу навалом, к слову, пару раз за время своих скитаний, я видел сквозь густую листву зайцев и белок, но с хищниками, слава богу, не встречался. Именно для продолжения столь благоприятной традиции я и решил соорудить из еловых веток шалаш и укрыться под ним до утра. В поисках подходящих веток прошла еще пара часов, и солнце, в конечном итоге, окончательно зашло за горизонт. Слава богу, я успел соорудить хоть какой-то шалаш, сложил туда рюкзак и уже собирался залезть туда сам, как вдруг я увидел оранжевые огоньки вдалеке. Я насчитал три штуки, притом два из них были неподвижны, а один описывал круговую траекторию. Я до сих пор думаю, почему же не повиновался здравому смыслу, а пошел от безопасного шалаша в сторону этих огней?

Сколько я не шел к ним, они не становились ближе. Такое ощущение, что с каждым моим шагом они удалялись ровно настолько же. Мысли о том, что это огни в сторожке лесника, я отмел сразу же, как только ощутил это. Уже решившись возвращаться обратно к моему укрытию, я внезапно понял. Я заблудился. На этот раз без шуток, рюкзака с провиантом нету, а в темноте невозможно разобрать свое местоположение. Слева затрещали ветки. Паника настигла меня, сердцебиение участилось, я стал чаще дышать. Невольно бросил взгляд на огни. Этот свет… глядя на него я успокаивался, тело становилось легче, а паника улетучивалась сама собой. Невольно, на ватных ногах я двигался к ним. Что-то говорило мне, что там спокойно. Там свет, а значит и тепло. Возможно, там люди, которые помогут мне выбраться. Я совсем не обращал внимания на то, что количество огней увеличилось. Я не обращал внимания на но, что все они ритмично двигались. Так же, я не обращал внимания на то, что огни приближались.

Вы знаете, как охотятся глубоководные рыбы? О, это очень занимательно. На глубине, где они обитают, очень темно, а эти рыбы имеют у себя на голове небольшой «фонарик», удочку. На самом деле это никакой не фонарик и не удочка, а кость спинного плавника, но не суть. Так вот, они в кромешной темноте светят этим «фонариком», привлекая внимание более мелких рыб. А когда рыбешка подплывает слишком близко – они ее сжирают.

Я продирался сквозь ветки навстречу огням. Вот они – уже рукой подать. Тут… я начал видеть очертания того, что я принял за огни. Эти существа… их было не меньше десятка, все они отбрасывали этот оранжевый свет. Свет, на который я шел, позабыв обо всем. Я вышел на просторную поляну, где они находились. Свет потух, и я понял, что тело вернулось ко мне и я могу бежать, но было уже слишком поздно. Эти существа обступили меня. Они были похожи на огромных черных ленточных червей с руками и ногами. Их склизкий, чавкающий поток, их толпа, начала обступать меня, некоторые мигали тем самым светом. Стоит ли говорить, что к тому моменту паника полностью завладела мной. Слезы катились из глаз, ноги подкашивались, а желудок был готов вырваться наружу от того зловония, что исходило от этих существ. Круг смыкался, я слышал чавкающий звук, исходящий от монстров. Наконец, решив, что мне нечего больше терять, я рванул сквозь толпу этих существ. Расталкивая их, я чувствовал жжение на открытых участках своего тела, чувствовал то, как их когти пытались схватить меня, слышал треск рвущейся на мне одежды. Ветки хлестали меня по лицу, я бежал из последних сил, но поток не отставал от меня. Позади меня раздавался скрип, как будто кто-то водит рукой по мокрой резине, и чавканье, чавканье, ЧАВКАНЬЕ.

Я очнулся в кустах на склоне горы возле автострады уже поздним утром. Весь в грязи и царапинах, я встал и побрел по этой дороге, надеясь поймать попутку и автостопом добраться до ближайшего города. О том, что бы возвращаться в лес на поиски рюкзака уже не было и речи. Не имя понятия о своем местоположении, я еле-еле двигал ногами. На руках, шее и пояснице были следы ожогов, свитер был разорван на спине. Очевидно, я споткнулся, когда бежал от… этого… и улетел за склон. Похоже, только это меня и спасло. Через некоторое время я все-таки поймал попутку и благополучно добрался до города, благо, я был недалеко от него. Ключи, которые я предусмотрительно не клал в рюкзак, слава богу, не выпали из кармана моих штанов. Пообщавшись с психологом, который, разумеется, мне не поверил, и побыв на курсе реабилитации, я благополучно отошел о этих событий, но та ночь периодически всплывает у меня в памяти, от чего я просыпаюсь в холодном поту.

Если ты, уважаемый читатель, все-таки дошел до этих строк, то помни. Если однажды, оказавшись ночью в лесу, не важно, по какой причине, ты увидишь пробивающийся сквозь ветки деревьев слабый оранжевый огонек, то отворачивайся, не смотри на них, и беги, БЕГИ, что есть сил, в противоположную сторону. Потому что я знаю, они еще там.

Вячеслав iðavöllr Идаволлр

Вопрос: Крипи?

1. Да!		53	(100%)
Всего:		53

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Ох уж эта генная инженерия - никогда не знаешь, кого придётся бояться завтра.
Рассказывает Объект 0568-87-1:


Я хочу поделиться своей историей. Не знаю, насколько она страшная для других, но мы с друзьями до сих пор не говорим об этом. Вообще не знаю, что это на самом деле было, но я знаю, что я видела и слышала.

Все произошло два года назад, летом 2010. Все, наверное, помнят ту удушающую жару и смог, стоявший тогда над городом и несколькими областями. Мы с друзьями искали место для игры, обшаривали заброшки на предмет коридоров и колоритных катакомб. И вот уже к концу августа, когда адское пекло сгинуло прочь, нам улыбнулась удача. Одна моя знакомая живет в сельской местности, и, узнав о наших поисках, предложила посмотреть заброшенное здание корпуса их местного ОПХ. Путь неблизкий, но если место хорошее, оно того стоит.

Собрались, поехали. Я, мой парень, Денис, и друг Миша. С собой у нас было все необходимое - палатка, спальники, консервы, аптечка - ну все как обычно, кто легкий на подъем, тот знает. Час на электричке, двадцать минут автобусом и еще минут десять пешком. Корпус стоял неподалеку от въезда в поселок, в стороне от дороги. Обветшалый КПП на въезде, сухие пучки травы в трещинах асфальта. Корпус зиял дырами выбитых окон, и выглядел печально. Зато сразу понятно, что там много комнат, переходов и закутков - многоэтажная городская громадина возвышалась над старыми бараками, ржавыми ангарами и деревенскими домиками вдали. Чуть в стороне от строения стоял густой хвойный лес, и никакой охраны мы не встретили, хотя у Миши в рюкзаке лежала припасенная бутылка водки для местного сторожа.

Палатку решили ставить в лесу, неподалеку от здания. Выбрали сухое место между деревьев, установили, оставили там часть вещей. С собой взяли рюкзаки с фонарями, тросами и инструментом, камеру и немного еды. Мы планировали сперва обойти корпус, составить примерный план и, если успеем, вчерне разметить маршруты.

Двери парадного и черного ходов были закрыты, как мы сначала подумали, и нам пришлось влезать в окно. Мишка влезал первым, он подал мне руку, а Денис подсаживал с земли. Пока мы ковырялись, Мишка уже скрылся в проеме двери и присвистнул.

- Ну ничего себе!

Догнав его, мы не могли не согласиться. Длинный коридор перед нами уходил до самого конца строения, по стенам на всем его протяжении тянулись десятки дверей. Многих уже не было на месте, и сквозь пустые проемы в коридор врывались снопы света. Кое-где встречались снятые с петель двери, обломки косяков, кучи битого стекла и бетонной крошки. Мы осторожно прошли к середине здания, где предполагался холл и входная дверь, и там замерли от удивления.

- Концептуально, - нарушил тишину Денис.

Дверь была заколочена изнутри. Толстые доски пересекали ее в нескольких местах, но самое интересное было не это. На досках краской было написано "Ты не пройдешь", и дальше много-много раз повторено "Уходи! Уходи!".

- Мда. Здесь был Гендальф, - усмехнулся Мишка, подойдя ближе к двери, - Ого, она на шурупах! Просто так не оторвешь! Интересно, зачем заколачивать дверь, если спокойно можно выйти в окно?

- Не знаю, может это местный флешмоб такой. Или мы здесь не первые, и кто-то уже играл в здании?

- Точно, мы тоже можем использовать это! - Денис тоже потрогал доски, колупнул краску, - Старая очень. Лет десять, если не больше.

- Прикольно. Идем дальше.

Мы нашли лестницу и неработающий лифт. Кабина его была где-то ниже уровня первого этажа, лифтовая шахта сильно замусорена и пахла затхлостью. Кабели были оборваны и валялись на крыше кабины.

- Смотрите-ка, они обрезаны! - Денис показал конец кабеля, торчащий у самого потолка.

- Местные бомжи небось посрезали, чтобы металл сдать. И вниз уронили, неумехи, - мы с Мишкой заглядывали вниз, светя фонарями. Лучи выхватывали пыль, обломки кирпича и стекла.

- Ничего интересного, идем выше.

Мы поднялись по лестнице, тоже засыпанной мусором, на второй этаж, Здесь, очевидно, какое-то время жили бомжи. Стены были исписаны блатняком и деревенскими стишками, украшены пятнами от окурков, этикетками пива и дешевых водок. Посреди большого помещения - наверное, рекреации - было оборудовано место для костра. Обгорелый круг камней, металлические распорки, на которых висел помятый котелок, пять или шесть сидячих мест из блоков, покрытых каким-то тряпьем.

- Ого, да нам тут хавчик оставили, - развеселился Мишка, заглянув в котелок.

На дне действительно оказалось нечто, плотно поросшее черной пушистой плесенью. А у одного из сидений мы нашли кучу перебитых и несколько целых бутылок с выпивкой.

- Может, они еще живут здесь? - я толкнула бутылку ногой, и она с тихим стуком упала, показывая уровень жидкости по горлышко, - Где это видано, чтобы бомжи оставили выпивку?

- Ну да, а плесень - это их домашний питомец Петенька. Смотри, бутылки пыльные. Наверное, их охрана прогнала или менты повязали.

Может еще местные зверствуют. Ну, бывает. Идем, Ленка! - не скажу, что Денис меня успокоил, хотя его слова были более чем разумны. Мне все равно было как-то неуютно здесь, и вот эти брошенные бутылки и котелок с едой будили какую-то неясную тревогу во мне. Я вообще впечатлительная, всегда представляю все очень живо. У меня это с детства. И вот сейчас привиделось, что горит костерок, блики пляшут на стенах, люди сидят вокруг, "синенькие" и опухшие, смеются беззубо грубым шуткам, пьют паленую водку из горла. А потом как бегут в темноте, побросав вещи и не разбирая дороги, бегут и бросаются в окна, и сердце в груди бьется так, что через горло выпрыгивает.

- Ленка, блин! Идем! - Денис дернул меня за руку, вырывая из задумчивости.

Мы обошли этажи бегло, и так было понятно, что все они примерно одинаковые. Интерес вызвала лаборатория, занимавшая когда-то целое крыло одного этажа. Кафель на стенах местами обвалился, и мусор здесь был немного другого сорта – какие-то полуистлевшие бумаги, ящички, разбитые в порошок пробирки и другие емкости из тонкого стекла. С металлических столов сорвали столешницы, а остовы местами остались, погнутые и покореженные, потому что были наглухо влиты в бетон пола.

- Напомни еще раз, что они тут делали? – с сомнением переспросил Мишка, ковыряясь в бывшем застекленном шкафчике.

- Кролики. Разводили кроликов для опытов, - ответила я то, что знала от знакомой.

- Наверное, накачивали их разной химией и получали суперкроликов! – Денис сделал пометки в плане и собирался идти дальше, - Пойдем. Здание большое, нам надо еще обойти его полностью, прежде чем мы станем наносить разметку.

До самого верха мы ничего интересного не нашли, если не считать редких форм граффити, датированных первым десятилетием XXI века, а также черепков и обломков древней и богатой культуры, примерно того же возраста.

- Эй, ребята! Идите сюда! - Мишка звал нас из дальнего кабинета на самом верхнем этаже.

Мы пришли и замерли в дверях. Впервые у меня появилось чувство, что я хочу уйти отсюда как можно скорее.
Кто-то усадил вдоль противоположной стены игрушки. Старые плюшевые и пластиковые мишки и зайцы, космонавт, чебурашка и пара кукол

- все они сидели вдоль стены и смотрели на нас ненастоящими глазами. А прямо над ними была надпись, сделанная, очевидно, из баллончика: "В случае нападения это место самое безопасное. Но вы не сможете его покинуть, пока все не закончится."

- Круто, - заключил Денис, - Используем это в своих целях.

- Мне не нравится.

- Лен, ты чего? Устала наверное?

- Жутковато. Куклы эти...

- Ого, не знал, что ты боишься кукол, - рассмеялся Мишка, - Ночью у костра я расскажу тебе ужжжасную историю Байло-бэби! - он сделал дурашливо страшную рожу.

- Да иди ты на фиг, Михайло! Не боюсь я никаких кукол!

Спускаться решили по черной лестнице. Во-первых, основную мы уже осмотрели, а во-вторых, надо было проверить эту, на случай если люди захотят сунуться сюда. Нам несчастные случаи не нужны.
Здесь было темновато и еще более мусорно. Выходы открывались не на все этажи, а в районе второго-третьего два пролета оказались усеяны истлевшими экскрементами и останками шприцов, игл и гнутых ложек. К счастью, дверь на первый этаж проржавела и поддалась легко, поскольку оказалась заперта. Мне очень хотелось выйти наружу, где было солнце, и вечер наполнялся стрекотом сверчков и далеким мычанием коров. В бетонной коробке даже стены холодили - в жару может и хорошо, а сейчас совсем нет.

- Подождите-ка, смотрите! – Денис посветил фонариком вниз, и мы увидели еще один пролет лестницы, более узкий. Он уводил куда-то ниже уровня первого этажа, и этот проход выглядел почти совсем нетронутым, что сложно было себе представить, если вспомнить о том общественном туалете, что мы встретили парой этажей выше.

- Давайте мы туда не пойдем?

- О дааа, Ленка, точно – там полный подвал кукол! – спетросянил Мишка, довольно фыркая.

- Там темно и наверняка сыро! А если крысы? – я так вцепилась в перила, что пальцы побелели; просто вот уверена была, что не стоит туда ходить, что лично я туда не хочу.

- Лен, ну серьезно. Давай проверим, если там срач – просто перекроем проход, чтобы туда никто не полез. А вдруг там сухо и чудесно, можно будет использовать помещение, - Денис улыбнулся и взял меня за руку, - Подожди нас здесь, а мы с Михайло сходим?

Спорить с Дениской мне бесполезно – он делает щенячьи глаза и я тут же сдаюсь. Махнула рукой и сейчас, чего.

Они осторожно спускались по второму пролету, громко рассказывая мне, что видят.

- Почти ничего нет. Какая-то старая коробка, вся в труху уже превратилась. На стене краска облетает, и штукатурка с потолка тоже. Тут дверь, железная! На ней замок, - тут я услышала, как ребята лупят чем-то по двери, и она отзывается металлическим лязгом, - Ничего себе, она кажется заварена!

- Тут написано – не входить, карантин! – подал голос Мишка, - Тут жили больные бедные кролички!

Еще некоторое время ребята пробовали выставить дверь, но так у них ничего и не вышло. Ржавая и старая, она стойко держалась. Михайло, правда, уверял, что ему бы только ломик покрепче, и он бы непременно навестил души кроликов, но я была очень рада, что ничего у них не вышло.

Между тем начало темнеть, осмотр занял у нас больше времени, чем мы планировали. Решили сейчас ужинать и спать, а с утра, как только станет светло, лезть по этажам с разметкой. Тогда после обеда успеем нанести пару кодов, и еще может быть осмотрим те низенькие строения за корпусом, в которых раньше жили кролики. Приготовили на горелке макароны с тушенкой, Мишка сбегал в деревню на колонку за водой. Поели, все убрали, залезли в спальники. О ерунде всякой говорили, ничего серьезного. Михайло, конечно, пробовал рассказывать ужастики про кукол, но надолго его запала не хватило.

И вот лежу я в палатке в спальном мешке, Денис сопит рядом – уснул уже, да и Мишка похрапывает. А я что-то не могу, прислушиваюсь. Лес в августе тихий, птицы почти не подают голоса, так что только ветви шуршат листьями и лягушки с цикадами хоровое пение устраивают. А мне вот чудится, будто я слышу глухие удары, словно кто-то лупится в тяжелую запертую дверь. Далеко так, еле слышно.

- Лена, спи! Это учения ночные в воинской части неподалеку! Никому вы со своей палаткой в этом лесу не нужны! В корпусе пусто, даже бомжей и охраны нет! Спи, вставать рано! – так я говорю сама с собой довольно часто, проговаривая слова про себя сердито и четко. Еще в детстве я нашла этот способ бороться со своей впечатлительностью, и он меня до сих пор спасает. Я не помню, как уснула, и где именно начался мой сон.

Я шла по коридору корпуса по направлению к лаборатории. Людей почти не видно, но я отдаленно слышу их разговоры, и пару раз встретила людей в халатах. В лаборатории за столом сидит женщина и что-то пишет. Ей лет тридцать пять, волосы собраны в строгую прическу, на носу очки.

- Потрясающе! Совершенно потрясающе!

- Чем Вы меня порадуете, Алла Евгеньевна? – в помещение вошел невысокий плотный мужчина с седой бородкой.

- Геннадий Степанович, это просто потрясающе! Я только что получила результаты тестов, образец 0568-87-1 показывает совершенно невероятное. Взгляните! – женщина подала ему какие-то бумаги, и он изучал их некоторое время.

- Действительно! Алла Евгеньевна, это очень, очень серьезно! Думаю, в следующем году нас ждет медаль ВДНХ, как минимум! Если мы упрочим наш результат и сможем его повторить – то может быть даже госпремия! Давайте попробуем увеличить дозу вот здесь, - Геннадий Степанович чиркнул ручкой в записях, - вот это уберем совсем, и введем в эксперимент еще пяток особей следующего помета.

Алла Евгеньевна возбужденно кивала и улыбалась ему, было видно, что она привыкла соглашаться с любыми доводами профессора.

В следующий момент я снова видела этот же кабинет, но Алла Евгеньевна была там одна. Освещение изменилось, и кофточка под халатом была другая, летняя такая, с узором из цветочков. Женщина хмурилась и читала журналы с записями эксперимента.

- Немотивированная агрессия по отношению к соплеменникам…отказ от кормов…дальнейшее введение препарата провоцирует изменение поведенческой структуры одновременно с ростом массы тела…Надо показать Геннадию Степановичу, - женщина покачала головой.

Снова смена картинки, снова этот же кабинет в другое время. Алла Евгеньевна простужена, выглядит бледной. На горле теплый шарф. Она хрипло кричит собеседнику в телефон:

- Вы понимаете, что так больше не может продолжаться? Весь отсек, нет, Вы послушайте, весь отсек непригоден для использования! Нет, самка уцелела, мы отсадили ее в отдельное помещение. Что? Да, продолжается введение препарата при беременности, но я требую, чтобы мое мнение учли – я считаю это нецелесообразным и даже опасным! Эффекты нашего исследования еще не окончательно изучены на первичных особях, рано проводить углубленное воздействие, тем более подключать генетиков! Возможно проявление серьезных мутаций исходного организма! Я старший научный сотрудник, и я требую, чтобы мое мнение было учтено и запротоколировано!!!

Теперь в кабинете было несколько человек, и я видела прежде только Геннадия Степановича. Какая-то женщина плакала, молоденькая лаборантка, прижимая к лицу платок, собирала в коробку вещи со стола.

- Ужасная трагедия, просто чудовищная! Потеря для науки невосполнима, - качал головой профессор, - как раз во время самой важной фазы нашего эксперимента!

- Геннадий Степанович, Вы будете продолжать эксперимент? – дрожащим голосом спросила лаборантка.

- Несомненно, Любочка, несомненно! Со дня на день я жду появления потомства от образца 0568-87-1, и, думается мне, это будет наш триумф и прорыв в науке! Как жаль, что Алла Евгеньевна не застала его!!!

Опять мигнул свет, и я увидела в кабинете Любочку. Она сидела за столом и плакала в трубку телефона кому-то, очень тихо. Очевидно, была ночь, горела только настольная лампочка.

- …было ужасно! Там все в крови и внутренностях, ее просто разорвало! Я не знаю, что они тут проверяли, я в ветеринарке много всего видела, Леша, но чтобы крольчиху разорвало в клочья во время родов…мне так страшно. Оно жуткое, оно не похоже на кролика. Вообще ни на что не похоже, огромное. Его перевели в подвальный сектор, чтобы остальные не видели, и слухов не было. Помнишь, я рассказывала, что тут погибла докторша? Так вот, я думаю, это не был несчастный случай. Тут творится что-то страшное. Я хочу уехать отсюда, Леш. Очень хочу.

Я снова оказалась в коридоре. Выла сирена оповещения, бегали какие-то люди с пачками документов.

- Что произошло? – спросил кто-то на бегу у коллеги.

- Говорят, повредились емкости с химикатами, карантин, эвакуация! Нужно забрать записи скорее!

Я со стороны наблюдала за беготней, хотя уже тогда понимала, что основное происходит не здесь. У меня получилось пойти на черную лестницу и спуститься до первого этажа, миновав заграждение «Не входить! Яды! Карантин!». Там были молчаливые люди в темной спецодежде. Трое перерезали тросы в шахте лифта, отключали питание. Еще двое внизу, заваривали подвальную дверь.

- Выпустите меня!!! – кричал кто-то с той стороны, колотясь в металл, - Умоляю, выпустите!!!

- Не положено. Заражение, - бесстрастно отвечал человек из-под маски и снова включал сварку.

- НЕЕЕЕЕТ!!!!! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ВЕРЬТЕ! ЗДЕСЬ НЕТ НИЧЕГО, ТОЛЬКО Я И ЭТА ТВАРЬ!!!! УМОЛЯЮ ВАС!!! – голос срывался на истерику, и я поняла, что там заперли Любочку.

Я пыталась себе сказать, что это сон, что надо проснуться и все прекратится, но у меня ничего не получалось. Крик Любочки перешел в ужасный визг, а затем дверь потряс один тяжелый удар и все стихло. Мужчины в темной одежде замерли, прислушиваясь. Что-то копошилось и скрипело за дверью, царапалось, а потом снова стало биться со всей силы.

- Заварим еще парой швеллеров, - произнес один из мужчин. За дверью раздался смачный хруст – что-то ломало Любочкины кости. Я закричала.



- Эй, Ленка, да проснись же! – Дениска нависал надо мной, брызгая водой в лицо, - Ты орала как ненормальная!

Светает уже. Мишки в палатке нет, и тишина кругом, только лес, утро, и темная громадина корпуса в стороне.

- Ох, Денис…мне такой сон ужасный приснился! Такой реальный… - я не могла отдышаться, у меня в носу стоял запах сварки, а в ушах слышались крики лаборантки и хруст ее костей.

- Ну ясное дело – впечатления, воздух. Это бывает. Давай завтракать? Расскажешь нам свой сон.

На завтрак у нас были бутерброды и горячий чай. Я как смогла описала увиденное, но я не могла показать им этого так, как видела сама. Конечно, мальчики не восприняли это серьезно.

- Ну то есть получается, что тут проводили эксперименты над кроликами, и получили какого-то кролика-убийцу? Забавно, - Мишка смеялся и ковырял в зубах зубочисткой, - Сюжетец для фильма ужасов. Если твой сон был вещим, мы, разломав дверь в подвал, должны обнаружить скелетик в халате и сдохшего от голода монстра.

- Это очень легко проверить, дверь же ржавая. Наверняка мы сможем проломать там дыру и сунуть фонарь, - присоединился Денис.

- Я не хочу ничего ломать! Давайте просто уедем, мне не нравится это место!

- Лен, ты чего? Где мы еще найдем такую шикарную большую заброшку для игры?

Я промолчала. В чем-то, конечно, Денис был прав. Но мне совсем не хотелось думать о своем сне и заваренном подвале.

Кое-как успокоив свои страхи, я влезла-таки внутрь вместе с мальчиками. Все как и вчера – битые стекла, пустые комнаты, куски краски и штукатурки. Я предусмотрительно ушла на верхние этажи, подальше от лаборатории и подвала. Сперва разметка, потом сверка полученных планов, распределение заданий и обед. Ничего необычного у нас не происходило. Денис расчистил место стоянки бомжей, оставил очаг и котелок, планируя посадить в это место кого-то потом. Мишка пробежался по дальнему крылу, наотмечал в плане комнат с нужной планировкой окон и дверей, сделал разметку для части маршрутов. Не буду вдаваться в детали, но после обеда мне нужно было расписывать кодами комнату на одном из верхних этажей. Я взяла баллоны с краской, мобильный, заметки с планом комнаты и бутылку воды. Так вышло, что место моего художества находилось неподалеку от черной лестницы, и на этот этаж у нее был выход. Успокаивать себя мне удалось довольно долгое время – меня от подвала отделяли несколько этажей, в окна светило вечернее солнце и дело шло споро. А потом я услышала глухие удары внизу. Ритмичные, словно молотком. Я чуть не сверзилась с пирамиды из блоков, которую соорудила себе, чтобы добраться до верха стен, сердце опять заколотилось, как ночью, и я снова ощутила липкий страх. Набрала Дениса на мобильном, он ответил сразу, и его голос звучал на фоне повторения ударов.

- Да Лен, не бойся! Это мы с Михайло колотимся. Там за дверью кто-то возится и бормочет что-то.

- Да вы спятили, придурки??? Зачем вы…

- Ленка, блин. Ну я понимаю что у тебя страшный сон был, но ты головой подумай – а если там человек? Упал кто-нибудь – бомж или грибник, или даже сторож местный – и выбраться не может?

Я бросила трубку и понеслась вниз, прыгая через ступеньки. Страх страхом, но своего Дениску я не оставлю!

- Прекратите! – я орала им уже на подлете, да они и сами остановились, услышав мой топот.

- Ленка, иди сама послушай, - Мишка подозвал меня к двери жестом, и я впервые подошла к ней достаточно близко.

Чуть порченый ржавчиной металлический лист, заваренный по краям, с большим замком, который, наверное, просто так оставили, и…сердце у меня куда-то упало, потому что дверь в двух местах пересекали здоровенные швеллеры, насмерть приваренные к металлической притолоке. Как у меня во сне.

Там действительно что-то скреблось, совсем тихо. Я склонилась, чувствуя струйки холодного пота на спине. Что-то там бормотало, словно ворчало, повторяя набор звуков, и я никак не могла понять слов. Казалось, что почти шепчет старый человек без зубов и с заплетающимся языком, немного булькая и повторяя слова по многу раз.

- Мааама…мальчики, мне страшно! Пожалуйста, давайте уйдем отсюда! Там что-то есть, что-то страшное. Его там заварили много лет назад, и даже лифтом шахту завалили, чтобы оно не вышло. Пожалуйста, пойдем!

- Лен, ну а если кому-то нужна помощь? Ты иди наверху подежурь, если что – вызовем скорую, - Денис стоял на своем, примерный пионер.

- МЧС. Давайте прямо сейчас вызовем МЧС, - предложила я, надеясь, что они согласятся и уйдут отсюда.

- Вызывай. А мы пока попробуем достать того несчастного оттуда. Глупо будет, если это окажется лисица или колония крыс.

Мишка тем временем присел и стал бить по двери внизу, где металл на вид выглядел похуже.

- Поддается, смотри! – он посветил на вмятину, появившуюся на ржавом пятне.

И тут же пятно зашевелилось, кусочки ржавой трухи посыпались наружу, и я невольно стала пятиться к лестнице, готовая в любой момент взлететь вверх на максимальной скорости. В двери появилась дырка, в которую просунулось что-то темное и длинное. Мишка осветил предмет фонарем.

- Б…ь!

В свете фонарика было видно, что длинный и тонкий коготь неистово скребет пол, словно стараясь пробраться наружу. За дверью слышалось натужное пыхтение.

Мы побежали прочь не сговариваясь. Просто побежали, молча и быстро. Я вообще не помню, как спрыгнула с окна и оказалась у палатки, переводя дух. Михайло откупорил бутылку водки, которую берег для сторожа, и приложился к ее горлу. Затем Денис. Я тоже глотнула, и не почувствовала, чтобы мне жгло горло. Проскочила как вода.

- Что это было? – нарушил молчание Мишка.

- Не знаю. Какой-нибудь зверь, - неуверенно отозвался Денис.

- Так, теперь я с Ленкой солидарен. Собираемся и валим отсюда!

- Темнеет уже, транспорт не ходит, - напомнила я, - может, в деревню пойдем?

- Значит так, ночуем здесь, - начал Денис, жестом останавливая мои возражения, - Лена, мы грязные и пахнем водкой! Нам не поверят и никуда не пустят, нечего и гадать. Дослушайте. Ночуем здесь, дежурим по очереди и сохраняем костер. Утром, как только начинает светать, двигаем до остановки, и на первом автобусе уезжаем. Он в шесть утра идет.

- Может, все-таки МЧС?

- Они приедут и ничего не найдут. А мы тут выпиваем. Не, я в больницу категорически не хочу, - завел свое Мишка, - Я согласен с Арамисом – дежурим до утра и валим!

- Лен, ты иди, ложись, мы посмотрим сами. Давай, ты устала, - Дениска поцеловал меня, и я снова не стала спорить. Ладно, это только до утра.

Я долго не могла уснуть, все ворочалась и вспоминала детали сна. Когда я задремала – не заметила. Просто воспоминания из прошлого сна плавно перешли в новый. Теперь я видела низкое помещение без окон, вдоль стен которого стояли металлические ящики с решетчатыми дверцами. Впереди был стол, заваленный бумагами и освещенный одной лампой. На крутящемся стуле дизайна восьмидесятых годов прошлого века сидела женщина в халате и покачивалась.

Я медленно приближалась к ней, и она внезапно развернулась лицом. Это была Любочка, очень бледная и мрачная, а ее миленькое личико искажала гримаса.

- Ты же знаешь, что здесь что-то происходит. Он вот там! – она вскочила и схватила меня за руку, другой рукой тыча куда-то в противоположный конец подвала, - Он там! Там!!!

- Ленка, просыпайся, - шепот Дениса в ухо был весьма кстати, иначе я была уже готова заорать, - вставай, тихонько. Идем.

Я вышла из палатки, и удивилась. Была ночь, и окрестности освещала луна, до утра оставалось еще прилично времени. У меня было чувство, что я все еще ощущаю холодную руку Любочки на своем запястье.

- Пойдем, только тихо-тихо, - Денис вел меня за собой в сторону деревьев, там я уже рассмотрела Мишку.

- Вон, гляди, - он показал куда-то в сторону здания.

Корпус стоял освещенный луной, стены и провалы окон было хорошо видно. Что-то темное мелькало в окнах первого этажа, перемещаясь из одного помещения в другое. Оно было вытянутым и довольно большим, выше меня, по крайней мере. В ночной тишине доносилось бормотание, похожее на то, что я слышала из-за двери.

- Оно не может прыгать. Боится высоты, - зашептал Мишка, и мне показалось, что тварь вскинула голову, глядя прямо на нас. Оно что-то кинуло из окна, и я узнала свою бутылку для воды, забытую днем. Несколькими этажами выше. Бормотание стало убыстряться, и существо принялось сновать между окон еще скорее.

- Собираемся. Быстро. Плевать на ночь, пойдем пешком, - шепотом скомандовал Денис.

Мы сложили вещи так шустро, как смогли. Половину всего забыли, конечно – мое полотенце осталось висеть на дереве, и удобные тапки, и шампуры. Через полчаса мы уже топали по дороге под лунным светом. Не разговаривали, фонари не включали. Первый автобус подобрал нас на полпути к станции.

- Хорошо, что эта тварь такая тупая и не может вылезти из окна, - бросил Мишка уже в электричке.

Я ничего не сказала, потому что хорошо видела в своем сне, что из подвала есть еще одна дверь, ведущая куда-то за территорию корпуса. Нам повезло, наверное.



А это фото я сделала в этом году. Специально заехала навестить знакомую и сфотографировала здание на мобильный. Сейчас там стройка, вроде как восстанавливают корпус. Говорят, уже четвертая бригада строителей сменилась, вроде как «что-то все им не то, да не так». Ближе я подходить не стала, конечно.





автор -  Bara Miko

Вопрос: Крипи?

1. Да!		161	(100%)
Всего:		161

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И снова добрый вечер, маленькие любители ужасов.
Сегодня мы начнём с истории Утопленника-Джонни, истории о том, что отомстить никогда не поздно:


Это случилось пять лет назад, мне тогда было около четырнадцати лет, и я в то лето приехал к бабушке на каникулы. Я к ней часто тогда ездил и, несмотря на то, что не было ни компьютера, ни какой-то знакомой компании мне нравилось проводить время с ней. Бабушка жила в небольшой деревеньке, где-то с час езды от моего города, рядом был лес, мне также нравилось туда ходить собирать ягоду, смотреть на разных животных (ну, белки там всякие, птицы). То лето не стало исключением.

Вблизи леса располагались старые погреба (сейчас я понимаю странность их расположения, они были ближе к лесу, чем к самой деревне), давно заброшенные и никем не использованные, просто дыры в земле, еле накрытые палками и всяким мусором.

И однажды я шел мимо этих ям и услышал какой-то странный вой, не знаю, почему я тогда не убежал, хоть это и было довольно пугающе, я подошел поближе и понял, что это детский плач, видимо какой-то пацан свалился. Я окликнул его, он весь в слезах, грязный, в порванной одежде сидел в яме и хныкал. Я взял палку, которая лежала тут же, рядом и без особого труда вытащил парня, дал ему свою куртку, так он похоже сильно замерз, что был холодный как ледышка, тот поблагодарил (даже обнял) и побежал в деревню, а я потом еще немного погулял.

Тут, я опять должен внести ясность и рассказать кое что о моей бабушке. Она чрезвычайно интересный человек, прожившая долгую насыщенную жизнь. Поэтому она часто рассказывала мне истории, совершенно разные: те, которые она услышала от кого-то, те, которые пережила сама, или те, которые додумывала; страшные, смешные, те, от которых хотелось плакать и многие другие. Она была великолепным рассказчиком, умела смешивать в нужных пропорциях настоящее и вымышленное.

И через пару недель после случая с мальчиком, она рассказала мне историю. Эта история, как утверждала бабушка, была реальной. Она случилось около сорока лет назад, бабушке тогда было лет двадцать. Соседские мальчишки решили пошутить над своим тихим другом, и заставили (развели на спор я думаю) его залезть в погреб и провести там ночь. А когда вернулись утром, его там не оказалось. Искали потом всей деревней, даже из города группы приезжали и ничего, как сквозь землю провалился. Бабушка даже описала пацаненка, и я понял, что он сильно похож на того, которого я вытащил. Я, как бы невзначай спросил, в какой, мол, погреб его затащили, она мне ответила, что в один из тех, что у леса. Тогда у меня все похолодело внутри, и вдруг я понял, что так и не видел его больше, ни у магазина, где собиралась соседская ребятня, ни еще где-то в деревне. Потом я задал еще один вопрос, о том кто были те ребята, что так неудачно пошутили. Она мне и на это ответила, что все из тех ребят здесь все еще живут: дядя Юра, наш сосед, дядя Вася, он держит магазин, и дядя Сережа, тоже живущий неподалеку.

Все лето я был как на иголках, пытался найти того мальчика, в лес ходил в обход, не хотелось смотреть на эти ямы. А ближе к концу каникул, в один день все они погибли: дядя Юра зачем-то поехал в город, у него спустило колесо, он начал выходить из машины и его сбила фура; дядя Вася скончался от сердечного приступа, а дядя Сережа, заядлый рыбак, утонул в речке, еле выловили потом.

Вся деревня была в трауре, бабушка, позвонила моим родителям, попросила меня забрать. Похоже, она не вспомнила о той, рассказанной мне, истории, и не связала эти два факта вместе, а может и вспомнила, да, не сказала.

А еще, когда я собирал свои вещи, моя куртка нашлась под кроватью.

автор -  Король Артур и его рыжая Гвиневра с зонтиком

Вопрос: Крипи?

1. Да!		82	(100%)
Всего:		82

@темы: крипи-фест

---

[кицемга]

У меня кто-то хохочет в компе.
И в колонки, и в наушники, такой смех "ха-ха-ха-ха", мужской скорее, но вообще не похож немного на человеский. Я подумала, это опять Радикал со своей рекламой, закрыла и только успокоилась - опять хохочет. Как будто озвучка к ужастику, такой голос глуховатый.
Это пугает, да. Временной интервал различный.

@темы: Невидимые шпионы

---

[trarames]

@темы: Что это было?, Психическое

---

[Они знают!!!]

Дорогие ребята, на этом мы прощаемся с вами до воскресенья. Надеюсь, вы запланировали на выходные какие-нибудь пикники. И грибочки пошли, опять же.

И конечно же мы очень ждём ваших новых историй!

---

[Они знают!!!]

И завершает наш сегодняшний вечер кошмаров Тот, кто шумит в лесу с историей про ориентирование на местности:


То, о чём я хочу рассказать, случилось в далёком теперь 1986 году. Но, как говорят в таких случаях в книжках, я помню всё произошедшее в точности и по сей день.

Итак, летом 1986 года мне было 16 лет, и я готовился перейти в выпускной класс. Это было последнее безмятежное лето, в следующем году мне предстояли выпускные экзамены, поступление в институт и сопряжённые с этим хлопоты и суета.

Так вышло, что с планировавшейся поездкой на море пришлось ждать до августа – раньше отпуска маме не давали. Поэтому на семейном совете было решено отправить меня в деревню.

Бабушка, которой и принадлежал когда-то дом в деревне под Рязанью, куда меня собирались отправить, умерла, когда мне было всего 4 года, но у мамы осталось три сестры. Тётя Женя, тётя Катя и тётя Шура. Тётя Женя вышла замуж и уехала работать в Кишинёв, тётя Катя с мужем жила на северах, а тётя Шура, по праву считавшаяся в семье чудачкой, с воодушевлением восприняла идею вернуться жить в деревню, где она провела всё детство. На её удачу в местной школе освободилось место учителя биологии, коим моя тётка как раз и была.

В деревне тётке Шуре очень нравилось. Мы с мамой приезжали к ней редко, потому что меня чаще всего отправляли на лето в пионерлагерь, а мама деревенскую жизнь как-то не жаловала. О тех редких визитах у меня остались только приятные воспоминания. Мы с тётей Шурой всегда были особенно близки, маме впору было ревновать. Даже своё имя, Лёва, я получил именно от тётки.

Тётка была очень начитанной и знала уйму интересных вещей. Она научила меня разбираться в лесных и садовых травах, различать голоса птиц. Она рассказала мне о Короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, с помощью камешков и шишек наглядно продемонстрировала ход Куликовской битвы и Бородинского сражения. И именно она научила меня ориентироваться в лесу.

Лес я любил и совершенно не боялся его даже ночью именно благодаря тёте Шуре.

Так вот, вернёмся в восемьдесят шестой год.

Весь июнь я блаженствовал, с раннего утра до позднего вечера пропадая с приятелями в окрестностях деревни. До синих губ плавал в пруду, загорал, носился по лугам на велосипеде. Ходил и в лес, но никогда не забирался особенно далеко.

И вот как-то раз пришла мне в голову идея - дойти до соседней деревни Сосново через лес. Опробовать, так сказать, свои навыки ориентировки в лесу. Тётка, естественно, была не против этой затеи. Выдала мне компас, карту и сухой паёк, дала ещё общие указания по поведению в лесу и отпустила. Надо сказать, что места у нас всегда были тихие, да и лес не такой уж глухой, а диких зверей почти не было. Хотя сам я не уверен, что на месте тёти Шуры отпустил бы 16-летнего городского раздолбая одного в такое путешествие. Но тётка у меня, как я уже говорил, была чудачкой и сорвиголовой.

Сначала всё было просто отлично – я преодолел половину пути без приключений, встретил все указанные тёткой ориентиры и был уверен в том, что примерно через полтора часа буду на месте. Под ногами упруго пружинил влажный зелёный мох, где-то стучал дятел и куковала кукушка. Пахло хвоей, сосновой смолой и немного грибами. Меня окружал уютный зелёный полумрак, а над головой шумели на ветру сосны. Я жалел, что не взял из дому фотоаппарат – вот бы отличные кадры получились для школьной стенгазеты.

А вот потом что-то пошло не так. Вместо того, чтобы редеть и светлеть, как я ожидал, лес наоборот становился всё темнее, мрачнее и гуще. Всё чаще попадались мне старые ели и заросли папоротника. Лес затих, не было слышно ни птиц, ни зверей. Зато появились настоящие полчища комаров, от которых не спасал даже предусмотрительно взятый с собой гвоздичный одеколон. Ещё и компас вёл себя очень странно, мягко говоря – стрелка то вертелась, как бешеная, то замирала и не реагировала ни на какие мои движения. Что-то подсказывало мне, что я заблудился. Но как? Ведь я шёл строго по карте и компасу! Но мне ничего не оставалось, кроме как идти. Не садиться же в мох и не звать маму, действительно.

Пытаясь побороть мерзкое липкое ощущение беспомощности и страха, я двинулся дальше. Через полчаса пути лес внезапно поредел, и я вышел на протоптанную тропу. Странно, тётка ни о чём таком не говорила. Но тропа это в любом случае хорошо, куда-нибудь, да выведет, а там разберёмся.

И действительно – вывела.

Я оказался на большой поляне, на которой расположился посёлок. Не тот, к которому я шёл, конечно, но полный людей, а значит – мне подскажут дорогу, а может даже и подвезут.

По посёлку, занятые своими делами, сновали люди. Меня удивило, что все они были одеты как-то очень уж несовременно. В тёткиной деревне так одевались только совсем уж древние бабки с дедками. В памяти всплыли фотографии времён Великой Отечественной. Ну, в конце концов, какая мне разница, как они одеты? Я постучался в ближайший ко мне дом. Открыл старый дед, чем-то похожий на Деда Мороза, которого приглашали к нам в детсадик – высокий, крепкий, с белоснежной пышной бородой. Дед вопросительно уставился на меня.

- Простите, я из Тетеревков, шёл в Сосново и заблудился вот немного. А вы не подскажете, пожалуйста, как мне отсюда до Сосново добраться побыстрее? Вечереет уже.

Дед тяжело вздохнул, нахмурился и ответил, помедлив:

- Соснова никакого я не знаю, там леса дальше глухие. А у нас тут Носово.

Странный дед, подумалось мне тогда. Сосново давненько уже построили, должен же знать. Говорит складно, держится уверенно, на выжившего из ума не похож. Ну, мало ли… А дед, тем временем, пригласил меня в избу, отдохнуть и чаю выпить перед дорогой. Он пообещал подробно объяснить, как мне добраться до дома.

Чай у деда был вкусный, с земляничными и смородиновыми листьями. Отчётливо помню, что его вкус становился всё ярче с каждым глотком, как иногда бывает во сне. В избе было просторно и очень чисто. В уголке на топчане лежали детские игрушки – деревянная лошадка на колёсиках, потёртый медведь без одной лапы и тряпичная кукла. У печки сушились пучки укропа и петрушки – такие же запасы на зиму делала тётка. На стене висела большая черно-белая фотография смеющейся девочки лет шести в узорчатом платке.

Поймав мой взгляд, дед кивнул на фотографию:

- Внучка моя, Глашенькой зовут. Приболела вот, родители её в город повезли, к доктору.

Я улыбнулся ему и пожелал Глашеньке выздоровления.

Горячее питьё успокаивало. Я почти совсем забыл про взбесившийся компас и про странный тихий лес. Тянуло в сон.

Дед сидел напротив меня и то и дело бросал взгляд на окно, занавешенное выгоревшей шторкой.

Кажется, я задремал. Из забытья меня вырвало тревожное воронье карканье, становившееся всё громче. Откуда-то отчётливо тянуло гарью. Дед стоял у окна, привалившись к стене. Я окликнул его:

- Дедушка, что случилось? Гарью пахнет, чувствуете?

Дед медленно повернул ко мне голову и проговорил:

- И опять не успели… И ты не успел, парнишка. Жаль-то как… Но что ж теперь поделаешь.

Он развернулся, открыл дверь и вышел вон из избы. Изрядно напуганный, я поспешил следом.

Над деревней метались, истошно крича, вороны. В глазах тут же защипало от дыма, которым была окутана поляна. Сквозь вороньи крики слышался треск горящих деревьев. Вся деревня столпившись смотрела, как к домам всё ближе подбирается огонь. Лесной пожар окружил поляну и подбирался к стоящим на самой окраине домам. А люди просто стояли и смотрели на него с какой-то жуткой покорностью на лицах – я никогда больше не видел такого. А потом случилось что-то совсем невообразимое. Все как один поселяне развернулись и пошли навстречу огню. Один за другим они исчезали в дыму. Без единого крика, молча. Я, кажется, что-то кричал им, говорил, что надо прыгнуть в пруд, если такой есть, забраться в подпол, сделать хоть что-нибудь, но спастись! Но они будто не слышали меня.

Последним шёл дед. Огонь тем временем охватил окраинные дома. Уже почти дойдя до одной из горящих изб он обернулся ко мне, покачал головой и крикнул:

- Прости, парнишка. Снова мы забыли про пожар. Каждый год забываем. И тебя вот подвели. Прости нас, бога ради…

И он шагнул в огонь.

Я остался совсем один, посреди пылающей деревни. Я задыхался от дыма и ничего не видел, глаза слезились. Я упал на землю, закрыл голову руками и расплакался. А надо мной выло пламя… Я кричал до тех пор, пока не почувствовал, что мне больше нечем дышать и не лишился чувств.

Когда я пришёл в себя, было раннее утро. Я лежал на влажной от росы траве, где-то рядом стрекотал кузнечик. Я глубоко вдохнул свежий, чистый и прохладный воздух. Глаза открывать было по-прежнему страшно. В памяти всплыла горящая деревня и люди, уходящие в пламя. Осторожно приоткрыв один глаз, я с удивлением не обнаружил вокруг себя ни одного следа недавнего пожара. Однако деревни на поляне тоже не было. Сосны, ели и редкие берёзы зеленели летней листвой, трава была высотой мне по колено. Присмотревшись, я сумел различить тут и там прячущиеся в траве остатки фундаментов, а пройдясь по поляне несколько раз спотыкался, попадая в провалы бывших погребов, давно заваленные и заросшие.

Больше всего мне захотелось убраться оттуда, что я и сделал, даже не попытавшись найти свой компас и карту.

Через полчаса блужданий по лесу я вышел на дорогу, по которой на моё счастье ехал «Жигулёнок» какого-то дачника. Тот, оглядев меня, трясущегося и бледного, с ног до головы и выслушав мой рассказ о том, как я заблудился в лесу (пожар я счёл разумным не упоминать), предложил отвезти меня прямо в мою деревню.

Дома меня ждала издёрганная бессонной ночью тётка и собравшиеся на мои поиски соседи. Оценив обстановку, соседка баба Глаша уволокла дачника к себе в избу – кормить завтраком и поить свежим молоком, предоставив тётке заниматься мной.

Однако, когда я, завернувшись в одеяло, попытался рассказать, что со мной произошло, я снова разревелся как маленький, и тёте пришлось отпаивать меня валерьянкой. Только через пару часов я смог нормально говорить. Тётя Шура молча выслушала мой сбивчивый рассказ. Потом встала, налила себе и мне домашней рябиновой настойки, выпила и сказала:

- Вот ты меня знаешь, я атеистка и скептик тот ещё. Но и ты парень разумный и рассудительный, да и с головой у тебя никогда проблем не было.

Она отставила рюмку, провела ладонью по лицу, вздохнула и продолжила:

- Видишь ли… Недалеко от Сосново в лесу до войны была деревня, Носово, как ты и сказал. На картах её уже давно нет. Потому что аккурат перед войной она сгорела в лесном пожаре. Все, кто там был тогда, погибли, потому что посёлок со всех сторон окружило огнём. Те из носовцев, кому посчастливилось оказаться в тот день не в деревне, после пожара разъехались кто куда. Баба Глаша как раз оттуда. В тот год ей исполнилось 7 лет и ей, можно сказать, повезло схлопотать аппендицит. Вместе с ней в больницу поехали родители. А дед остался. Ну и … погиб. Ты только ей ни о чём этом не рассказывай. Дед её, как я помню его по фотографиям, что она показывала, как раз тот, что тебя чаем поил.

Она снова замолчала.

- Получается, я видел привидения? Но ты же говорила, что их не бывает.

- Получается, Лёвка, что видел. И, честно, я не знаю, что тебе ещё об этом сказать. Я во всей этой мистике никогда не разбиралась. Поспи лучше. И забудь всё это. Постарайся хотя бы.

Я постарался. И у меня даже получилось. Но спустя годы эта лесная деревня иногда приходит ко мне во сне. После таких снов я просыпаюсь, задыхаясь и кашляя от дыма. Дыма, которого на самом деле нет.

автор -  Лучафэрул

Вопрос: Крипи?

1. Да!		170	(100%)
Всего:		170

@темы: крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Позвоночник тоже как-то раз порыбачить сходил...


Это произошло, когда нам с Вовкой было лет по тринадцать-четырнадцать. Мы и сейчас с ним вроде как лучшие друзья, хоть и стали встречаться не так часто, да все как-то с женами. А в те золотые годы мы проводили вместе целые дни, но особенно сильно нам нравилось ездить на дачу к моей бабушке на рыбалку. Дача находилась совсем недалеко от города, можно доехать на автобусе, а потом уж пешком километра два и на месте.

Обыкновенно, идея очередной поездки за город созревала еще утром. Мы долго все обговаривали, обсуждали клев ("Дед говорит, что сейчас щурогайку ловить самое то!") и что нужно с собой взять. Потом с нетерпением ждали возвращения родителей, чтобы отпроситься и взять денег "на проезд, бичпакеты и сосиски" (читай, на проезд и сигареты). После этого мы скидывали манатки в сумки, наскоро подготавливали снасти и, радуясь самостоятельности и независимости, топали на остановку. Добравшись до дачи, мы, как правило, даже не ужинали и отправлялись на реку. Как смешно... Всякий раз мы надеялись на роскошный улов и раз за разом возвращались с кошачьими порциями. Да, но в этом ли дело? Нет. Молодость, дружба, веселье. Такого сейчас уж нет.

На реке мы сидели допоздна, курили сигареты, о чем-нибудь разговаривали, да время от времени матерились на очередную неудачную поклевку. Потом возвращались на дачу, бабушка кормила нас ужином и мы, пожелав спокойной ночи, отправлялись на чердак. Вход на него находился на улице (металлическая лестница, ведущая к небольшому балкончику). Это помещение было наскоро переделано под спальню отцом, когда наши поездки превратились в традицию. Помимо двух кроватей там по-прежнему лежали груды разнообразного хлама, вроде охапок ватина, рулонов битума, банок для заготовок на зиму, каких-то коробок и всякой другой всячины. Уверен, что все это и сейчас остается там.

Оказавшись на верху, мы заводили будильники для раннего подъема и еще часа полтора болтали в темноте (все о женщинах и плотских утехах с ними), изредка на цыпочках выбираясь на балкон для молчаливого перекура. Утренняя рыбалка дарила надежду на будущее, и мы засыпали, витая в грезах и уверенные, что уже завтра наши домашние будут отведывать распрекрасные котлеты из щуки и ароматную уху из ершей.

На деле все оборачивалось очередным фиаско, но расстраивало нас это не так, чтобы очень. Не по-настоящему. Уставшие, не выспавшиеся и немного угрюмые мы возвращались в город, время от времени обмениваясь едкими шуточками. А впереди нас ждали новые, бесчисленные поездки и рыбалки, рыбы самых невероятных размеров; и лето не кончалось никогда.

Воспоминания об этих поездках вызывают у меня только самые теплые чувства. Все, кроме одной. О ней я и хочу поведать.

В этот раз мы приехали сразу на следующий день после Вовкиного Дня рождения. Одним из подарков был шикарный, как нам тогда казалось, спиннинг. Вовану не терпелось его испробовать в деле, а потому мы приехали раньше обычного, около четырех. Ради такого дела он даже оплатил мне проезд и купил сигарет, чтобы не ждать родителей. Мы предупредили их по телефону.

- Вот ведь черт!- выругался он, когда блесна зацепилась за какую-то корягу у самого берега.

Вован водил удилищем из стороны в сторону, нижние колена нещадно гнулись, но вода никак не хотела отпускать снасть.

- Надо в воду лезть,- буркнул я, сосредоточено глядя на его старания.

- Ничего,- усмехнулся товарищ,- у меня там поводок плетеный на тридцать сантиметров...

В этот момент удилище со свистом распрямилось, и на конце его повис оборванный кусок лески. Я прыснул от смеха и отправился к своим удочкам, прокомментировав при этом:

- Лох.

- Пошел ты!- в негодовании сплюнул Вова. Сумка со снастями осталась на даче.- Слушай, а, может, я сгоняю, а?

- Да ну!.. Сейчас уж скоро собираться будем. Дело к ночи.

- Да я быстро.

- Не надо, Вован. Смирись с тем, что ты чмо и рыбачь на телескопичку.

- Отсоси.

Горе-рыбак раздосадовано бросил спиннинг в траву (не забыв при этом выбрать место, где трава погуще) и взял старую удочку. Мы просидели еще около часа и вернулись домой.

- Ну что? Где рыба?- смеялась привычно бабушка, выкладывая из чугунной сковороды пирожки в заранее приготовленную тарелку.

- В воде,- так же привычно отозвались мы.

Эта шутка являлась своего рода ритуалом.

- Завтра на воблер попробовать надо,- говорил Вова, смачно чавкая пирожком с ливером.- А если мелочи наловим, то и на "живца" можно.

- Да хоть на акулу,- усмехнулся я и одним глотком допил чай.- Ох, спасибо, бабушка. Все очень вкусно!

- На здоровье,- улыбнулась старуха.- Вы спать?

- Ага.

- Ну, я вам там постельное белье приготовила. Только подушки сейчас возьмете.

Мы еще раз поблагодарили бабушку, пожелали спокойной ночи и, прихватив по подушке, отправились наверх. После сытного ужина отчаянно хотелось покурить, но мы смирно лежали на своих местах и в полголоса переговаривались.

- Ну что, уснула?- спросил Вовка.

- Не, слышишь - еще ходит...

- А когда она спать-то ляжет?

- Скоро,- заверил я.- Она, как только ложится, так сразу и засыпает.

Мы подождали еще. Рассказали по паре анекдотов, пообсуждали одноклассниц. Помолчали, прислушиваясь к звукам внизу. Наконец, я проговорил:

- Можно.

Соблюдая полную тишину, мы выбрались на улицу. Уже сгустилась темнота, едва рассеиваемая звездами, то тут, то там виднелись силуэты дач, хозяйственных построек и деревьев. Невдалеке мерцал огнями город, а чуть левее возвышалось три трубы местной ТЭЦ.

- Фу-у-ух!- выдохнул Вова, с наслаждением закуривая.- Хорошо!

- Да-а-а,- протянул я в ответ.

На улице можно было и поболтать, в доме голосов с балкона почти не было слышно (мы специально проверяли).

- Ты будильник завел?- встревожился Вовчик.

- Завел.

- На сколько?

- На пять.

- Че так поздно-то опять? Давай на четыре.

- Так темно же еще!

- Ну и че?

- Какой прикол ночью идти?

- Нормально!

- Ладно, ладно...- сдался я.- Поставлю на четыре.

Перед сном Вовка, как и всегда, проверял свое снаряжение. Он старательно перебирал удочки и снасти и укладывал их так, словно нам предстояло идти не триста метров до пляжа, а как минимум километров семь, причем бегом.

- Слу-у-у-шай... Бл-я-я... Это конец...- протянул вдруг Вован.

Я уже лежал с закрытыми глазами, но по голосу друга понял, что случилось нечто ужасное.

- Что такое?- повернулся я. Он смотрел на меня с раскрытым ртом и выпученными глазами.- Ну, говори, че уставился-то?

- Я спиннинг на берегу оставил...

- Блин,- я сел на кровати, моментально осознав ситуацию.- Вот ты кретин, капец! Как так-то?

- Сам не знаю.

- Там, в траве что ли?

- Ну.

- Загну,- огрызнулся я, впрочем, вскоре улыбнувшись.- Ну, ты олень!

- Пошел в жопу. Чего делать-то будем?

Я развел руки в стороны и картинно пожал плечами.

- Спать.

- Какой на хрен спать?!- взвился Вовка и соскочил с кровати.- Его же припрут, если еще не успели!

- Да не хипиши ты! Кому твой агрегат ночью сдался?

- Да конечно! Сопрут, как пить дать.

- Сам виноват.

Вован поколебался, а потом жалобно поглядел на меня.

- Давай сгоняем, а?

- Да ты говна переел!- изумился я.- Куда мы сейчас пойдем?

- Мы быстренько! Я помню, куда его кинул,- в голосе друга звучала мольба.- Туда и обратно. Ну, пожалуйста!

Он еще некоторое время уговаривал меня, после чего я согласился. В конце концов, это было своеобразным приключением, о котором можно будет повспоминать по пьяной грусти.

Мы тихонько оделись и медленно, стараясь не издавать лишних звуков, спустились по лестнице. Я приложил палец к губам и двинулся первым. Вован семенил за мной. Несколько минут потребовалось, чтобы бесшумно открыть скрипучую калитку, и вот, мы стоим в темном проулке.

- Страшно,- проговорил я и вздрогнул, испугавшись собственного голоса.

Темнота тут же обступила нас со всех сторон, знакомые с детства дорожки казались сейчас зловещими, а короткий путь до реки - дорогой в бесконечность. Мы были еще фактически детьми, хоть и не считали себя таковыми, и темнота по-прежнему таила для нас множество тайн, загадок и страхов. Стараясь держаться поближе друг к другу, мы двинулись в путь.

- Очково так-то,- шмыгнул носом Вован.

- Да уж,- кивнул я.- Вот ты осел, а!

- Иди в зад.

Нам показалось, что до пляжа мы добирались целую вечность, хотя на деле прошло всего несколько минут. Наконец, появились знакомые силуэты деревьев, песочный спуск и берег реки. У воды было немного светлее, плюс ко всему наши глаза привыкли к темноте. Чувствуя себя более свободно и расковано, мы спустились почти к самой воде.

- Так,- в полный голос протянул Вован.- Теперь идем к водокачке.

- Сам иди,- тоже громко отозвался я. Отчего-то тесные проулки пугали нас сильнее, чем открытая местность.- Я уж тут постою.

- Сконил что ли?

- Сконил бы, вообще сейчас под одеялкой нежился,- резонно заметил я.- Ладно, хрен с тобой, пойдем.

Мы свернули в бок на едва приметную дорожку. Путь к водокачке лежал через густые, но непродолжительные заросли ивняка. Дачники периодически срубали деревья, чтобы те не загораживали солнце, поэтому кусты разрослись вширь, превратившись в чрезвычайно удобный туалет.

- В дерьмо бы не вмазаться,- проворчал Вован.

- И кто, по-твоему, мог бы сейчас стырить твой спиннинг?

Ветки со всех сторон нежно касались лица и одежды, и если бы кто-то в темноте решил меня сейчас потрогать, я бы даже этого не заметил. Эта мысль меня напугала. Совсем скоро между веток появился просвет, и я первым взобрался на старую, проржавевшую платформу, с которой четыре раза в неделю подавалась вода на добрую половину участков. Следом залез и Вован.

- Давай, вали,- кивнул я на небольшой пятачок берега, расчищенный местными рыбаками от кустарника.

Он окружал место плотной стеной, и днем ты чувствовал себя здесь так, будто находишься в небольшой уютной комнатке созданной самой природой. Сейчас, правда, в голове все больше вертелись сравнения с сырыми подвалами и древними склепами.

Вован быстро спрыгнул вниз и заходил по траве, приговаривая:

- Где-то тут... Где-то тут...

- Ты же сказал, удод, что помнишь место?

- Так ведь, в темноте-то хрен разберешь.

- Бля,- выругался я.- Если бабушка заметит...

- Тс-с-с!

Вован резко повернулся ко мне и поднял вверх палец. Я огляделся по сторонам и удивленно вскинул брови.

- Что?

- Ты слышишь?

Я прислушался, но ничего подозрительного до моего слуха не донеслось.

- Вован, ищи свою удочку, и валим уже. Харэ прикалывать!

- Да тише ты!- друг не менял позы.

- Че ты гонишь?

- О!

Он напрягся еще сильнее. На этот раз и я уловил какое-то непонятное шипение из кустов. Стало по-настоящему жутко.

- Что это?- одними губами спросил я.

Вован в ответ коротко пожал плечами. Шипение тем временем усилилось. В кустах что-то зашевелилось, несколько веток сломалось с сочным треском, зашуршала трава.

- Бля, валим на хрен,- на одном дыхании произнес я и попятился назад.

Шипение стало явным и неприкрытым, и его уже нельзя было выдать ни за какой другой звук. Я бы мог подумать, что это крупный еж, кошка или даже змея. Вот только легкие, что производили этот звук, были гораздо мощнее легких любого из перечисленных созданий. Правда, я где-то слышал, что шипят создания так называемым "органом Якобсона", но это уже детали. Так или иначе, зверь был явно крупнее других.

- Но...

- Валим, Вова!

Парень еще несколько секунд мялся на месте, а потом спешно двинулся ко мне. Он взобрался на водокачку, наделав при этом много шума, и обернулся. Я продолжал пятиться назад, собираясь дать деру.

- Чего же ты стоишь?..

В эту секунду произошло совсем уж необъяснимое: в кустах загорелось несколько пар ядовито желтых глаз. Я не считал, но их было не меньше двенадцати. Нельзя было понять, смотрят они на нас или просто изучают местность. В глазах этих не было зрачков, но были какие-то водянистые помутнения, плавающие, как бензин на поверхности лужи. В тот же миг к свистящему шипению добавилось утробное рычание. Так рычит из будки сторожевая собака, готовая вот-вот сорваться на лай и кинуться на незнакомца. Вот только ЭТА собака должна была сейчас рычать как минимум в микрофон.

Мы разом вздрогнули. Признаться, в тот момент я немного подмочил штаны. Я находился уже совсем рядом с тропинкой, Вован чуть поодаль от меня. Он тоже стал отступать, но не в ту сторону, в которую было нужно, а двигаясь по водокачке к воде.

- Что это такое?- простонал Вова, не отводя взгляда от чудовищных глаз.- А? Бля...

- Вован, ты не туда...- я хотел предупредить, что Вова сам себя загоняет в ловушку, но не успел.

Еще более грозное рычание раздалось в кустах, эхом прокатившись над водной гладью реки. Десятки глаз пришли в движение, ветки затрещали активнее. К нам приближалось какое-то ужасное, огромное создание.

Ужас ослепил меня, и я пустился наутек, не разбирая дороги. Ветки на этот раз не мягко касались меня, а беспощадно хлестали по лицу. Я бежал, обливаясь потом и слезами. К своему позору, от страха я почти позабыл о друге и только в глубине души надеялся, что он бежит следом. Но когда я оказался на открытом пространстве пляжа, Вовы не было видно.

Переведя дыхание, я прислушался. Где-то там, в стороне водокачки, слышались короткие всхлипывания и неразборчивая речь. Мне отчаянно хотелось убежать на дачу из этой темноты. Это желание и этот страх были вполне сравнимы с ценой предательства. Но, вместо это, я, отчаянно матерясь под нос, стал кружить вокруг кустарника. Я не знал, что мне делать и как выручать товарища. Вдруг я услышал его голос. Он звал меня.

- Вовчик! Вован!- я подскочил к самой воде, откуда была видна часть водокачки. Рычание тем временем не смолкало.- Вован, где ты?

- Я в воде!- отозвался друг.- Я спрыгнул в реку.

- Выбирайся оттуда! Плыви сюда!

Шипение и рычание доносились теперь до меня так, будто я и не отбегал от монстра на пятьдесят метров. Мне показалось, что я вижу на листьях и воде отблески его глаз.

- Не могу,- простонал Вова.- Меня что-то держит.

Только сейчас я увидел голову друга над водной гладью.

- Вырывайся! Вырывайся же!- заорал я в панике.

- Не могу! Не получается! Э-э-эх... Тут трава, водоросли... Я не могу отцепиться.

- Твою мать!- выругался я в отчаянии.

Теперь я уже ясно видел один глаз неизвестной твари и голову друга неподалеку от нее. Помню, пару раз я трусливо оставлял друга в драке, несколько раз нам приходилось унизительно откупаться от гопоты всем, что у нас было ценного. Еще несколько раз я просто не заступался. Мы не были храбрецами, сорвиголовами, равно как и не были дворовой шпаной, набившей кулаки и характер на улице. Мы выросли в атмосфере спокойствия и благополучия среднего класса, без драк, без разборок. Все по-доброму, все предельно мирно.

Вот и теперь я малодушно размышлял, как бы так незаметно умотать, чтобы не возникло неловких моментов.

"Скажу, что сейчас пойду в обход, через кустарник. А сам умотаю на дачу. И будь, что будет!"- подумал я, но в тот же миг принялся торопливо стягивать с себя одежду.

- Пробуй, Вован! Я уже иду! Пробуй пока вырваться!

После жаркого дня вода была теплой, как парное молочко. Я забрел в нее по пояс и спешно двинулся в сторону водокачки. Рычание стало еще более яростным, от шипения по коже пробегал холодок, но я, ни о чем не думая, брел по воде. Вскоре я оказался у железной конструкции. Метрах в трех от меня, захлебываясь на глубине, барахтался Вован. Я обернулся и съежился: многочисленные глаза наблюдали за нами почти бесстрастно. Могло показаться даже, что не заинтересовано, если не слышать тех звуков, что издавало таинственное создание.

- Ну что, Вовка, никак?

- Нет.

Оглянувшись, я понял, что глаза твари уже совсем близко и смотрят на нас почти в упор. Я вздохнул и спешно поплыл к другу, чувствуя облегчение от того, что хоть немного отдаляюсь от призрачных глаз. Доплыв до Вована, я спросил:

- Что держит?

- Не знаю,- с трудом ответил он. Даже захлебываясь, Вова от страха плакал почти навзрыд.- Правая нога. Что-то впилось в нее.

- Ясно.

Прекрасно понимая, что времени осталось совсем мало, я резко нырнул. В этот миг что-то твердое с силой ударило мне в лоб.

- От бля-я-я...- сморщился я, вынырнув, и с силой затер ладонью ушибленный лоб.- Там, короче, коряга здоровенная.

- Давай быстрее,- взмолился Вован.- Давай...

Тварь уже была совсем близко. Ее неясный силуэт уже виднелся на берегу. Он был огромным, бесформенным и ужасным. Впрочем, мне не удалось разглядеть ее из-за темноты и воды, затекавшей в глаза с бровей. Мне и не хотелось на нее глядеть.

На этот раз я медленно погрузился в воду и ощупал ногу товарища. Это усложнялось тем, что он отчаянно дрыгался и никак не хотел успокаиваться. Что же его могло так крепко держать? Внезапно, острая боль пронзила большой палец, и я прямо под водой закричал, выпустив оставшийся воздух. Я во второй раз вынырнул.

- О-о-о... О-о-о-о-о...- Вова захлебывался в рыданиях, но, увидев меня и собравшись с силами, с трудом проговорил.- Мотай отсюда... Уплывай, беги... Я уже покойник.

- Иди в жопу!

И снова я ушел под воду. На этот раз мне удалось нащупать что-то твердое на ноге друга. Я дернул раз, другой. Вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, снова нырнул. Дергать было бесполезно - на ощупь я понял, что это какая-то рыболовецкая снасть. Забыв про опасность, про неведомого монстра, крадущегося к нам, да и про все на свете я медленно стал отцеплять крючок от штанины и от кожи Вована.

- Щас я! Уже нащупал!

Наконец, мне удалось вырвать снасть. Нога товарища в тот же миг угодила мне в лоб и исчезла. Я вынырнул на поверхность.

- Давай! Давай за мной!!!- орал Вова, со всех сил гребя в сторону.

Не раздумывая, я двинулся за ним. Рычание за спиной стало откровенно свирепым. Ветки затрещали пуще прежнего, я услышал, как нечто ступает по траве и песку. Мне пришлось проплыть ближе к середине реки, чтобы освободиться от водорослей. По пути меня еще раз сильно ткнула в ребра одна из веток коряги, но дальше я поплыл более свободно. Грести приходилось против течения, воздуха отчаянно не хватало (а плавал я неважно), но, тем не менее, я медленно продвигался вперед. Силы оставляли меня, мускулы жало, как выжатую тряпку, дыхалку сводило. Вскоре, я окончательно выбился из сил и стал захлебываться, но в этот момент кто-то подхватил меня под руки и стал тащить к берегу.

- Гляди! Гляди туда!- кричал Вован, указывая куда-то в сторону.

Он отпустил меня, и я со стоном повалился в воду, отчаянно кашляя и хватая ртом воздух. Немного придя в себя, я прополз дальше и вскоре ощутил под руками мелкий песок и траву. Вован, плававший гораздо лучше моего, стоял рядом.

- Бежим! Бежим уже скорее!!! Гляди, что там!!! Глянь туда! Бежим!!!

Я не сразу сообразил, что мне делать: бежать или глядеть. Вместо этого я сел и сделал еще несколько жадных глотков воздуха, после чего обернулся. Вова показывал в сторону водокачки, а там, тем временем, творилось нечто невообразимое.

- Что это такое?- по слогам проговорил Вовчик.

Я был шокирован не меньше. Рядом с водокачкой в воде стояла какая-то тварь, монстр. Если не преувеличивать, то размером она была примерно с Вашу (читатель) кухню. У нее была некая основа, не то круглая, не то овальная, не то многоформенная. От нее в стороны уходили отростки, на которых так же бились в голодном гневе туловища, только более мелкие и другой формы и вида. Вообще, туловищ, как таковых, было несколько и только глаза, мигающие и сверкающие то тут, то там, объединяли их.

Я не могу описать эту тварь, или сплетение тварей, подробнее, потому что в следующую секунду она с невероятной прытью скрылась в воде, там, где еще пару минут назад нырял я, спасая Вовку. Еще несколько секунд над водой поднимались пузырьки, после чего все стихло. Я сидел на песке в одних трусах, Вова замер рядом, а неподалеку от нас лежала груда моей одежды.

- Бежим!- проскулил жалобно Вова и первым пустился наутек.

Я чисто машинально подхватил груду своей одежды и двинулся следом. Не знаю как, но до дачи я добежал первым. Не помню, чтобы я обгонял Вовку.

- Тихо! Только тихо!- предупредил я, когда меня догнал друг, и скомандовал.- Наверх!

Так же бесшумно, как и пятнадцать минут назад, мы просочились на чердак. Я сразу же прильнул к окну, а Вова сел на кровать, обомлев, подобно гипсовой статуэтке. Много времени ушло у нас, чтобы отдышаться и хоть немного привести свой рассудок в порядок. Вова разделся и, уже не скрывая шагов, вышел на балкон, чтобы бросить там свои вещи сушиться. После этого он завернулся в одеяло и сел рядом со мной, так же пристально наблюдая за проулком через небольшое круглое оконце чердака.

Эта ночь была ночью откровений. Весь диалог наш произошел без единого слова. Мы сидели у окна, вздрагивая от каждого звука, и смотрели, смотрели на темный проулок. Вот-вот там покажется безобразное чудовище. Эта ночь была самой длинной и самой страшной из всех, что были у меня. Порой, в такие ночи люди мечтают, чтобы рядом был тот, кому можно сказать, как тебе страшно. И он был, и у меня, и у Вовы, но оба мы молчали.

Будильник, зазвеневший в четыре, чуть не лишил меня чувств. Вовка, придремавший было, подскочил на месте. Мы переглянулись и глупо улыбнулись друг другу. Ночное небо подернулось молочной белизной. Вот-вот солнечное утро пронзит своими лучами ночную твердь.

- На рыбалку не пойдем?- спросил я ради шутки.

- Не-е-е,- протянул в ответ Вова.

Только в этот момент я понял, что держу в руке какой-то предмет. Поднеся руку к лицу и разжав кулак, я улыбнулся. В палец мой впилась Вовкина блесна.

- Эй! Гляди-ка! Вот он твой поводок в тридцать сантиметров!

* * *

"...до сих пор неясно, является ли это существо млекопитающим. Выше мы составили его примерную характеристику, основанную на показаниях свидетелей, видевших данное существо. Итак, по всей видимости, ареалом его обитания является наша река и прилегающие к ней территории. Можно предположить, что питается оно крупными животными, такими, как собаки, свиньи, коровы и, в редких случаях, человек. Свою жертву оно ловит, затаившись на берегу, как правило, в кустарнике или густой траве. Описания его разнятся, но все свидетели отмечают одно: существо это не похоже, ни формой, ни размером, ни на одно из виденных ранее ими. Так же хотелось бы отметить, что участились случаи обнаружения на берегу нашей реки останков человеческих тел. В большинстве случаев они обезображены до неузнаваемости. Удивительно, но, не смотря на множество прямых доказательств...".

Я дочитал статью до конца и откинулся на кресло. От нахлынувших воспоминаний по коже бежали мурашки. Еще на раз перечитав особенно запоминающиеся моменты, я скопировал ссылку, зашел в соцсеть и вставил эту ссылку в сообщение Вове. Немного посидел в задумчивости и написал:

"Помнишь, Вован?".

После чего отправил сообщение другу. Он ничего не ответил. Мы оба живы и оба женаты. Воды с тех пор утекло…

Никто так и не знает, что за тварь обитает в нашей реке.


автор - Илья Александрович

Вопрос: Крипи?

1. Да!		76	(100%)
Всего:		76

@темы: крипи-фест