[Они знают!!!]

И последняя на сегодня история, как ни странно, о дружбе.
Рассказывает Мне было 19:


В детстве я боялась заражения крови. Моя мама медсестра, и она часто говорила мне, что если в ранку попадет грязь, может начаться воспаление. Это говорят многим детям, но почему-то именно я восприняла это особенно близко к сердцу. Любая ссадина, любой порез приводили меня в состояние истерики, и перед сном я тщательно осматривала все мельчайшие повреждения, пытаясь углядеть микроскопических монстров. В темноте мне казалось, что я ощущаю, как микробы ерзают в царапинах, и никакой подкроватный нех не мог испугать меня сильнее. Часто я представляла, как моя кровь чернеет внутри, как распухает тело и кожа становится серой и мертвой, пока инфекция поедает мои органы.
С возрастом страх мой притупился, но я все равно носила с собой в сумке пузырек йода и пластыри на случай травмы. Дома всегда была под руками бутылочка перекиси водорода или другого дезинфицирующего средства. Моя подружка Ленка часто подкалывала меня по этому поводу, но я привыкла не обижаться. Шли девяностые годы, мы учились в школе, сбегали с уроков в кино, на последние деньги покупали мороженое – одним словом, обычные девчонки. Ленка была большая любительница ужастиков еще с детства, так что мне пришлось знать почти наизусть все ее любимые истории. Сперва это были традиционные Черная Рука, гроб на колесиках, Зеленые Глаза и прочие персонажи того же плана, но став постарше Ленка переключилась на более серьезную крипоту, и ей временами удавалось меня напугать. Она часто оставалась у меня ночевать, и тогда мы гасили свет, оставляли шторы открытыми, чтобы свет с улицы падал в комнату, и моя подруга начинала повествование о тупиках без выхода, скрывающихся среди московских улиц, старой ведьме в трамвае маршрута №7, детей в канализации и прочих городских легендах. Тогда же примерно – мы классе в восьмом или девятом учились – Ленка рассказала мне одну историю, которая мои страхи здорово подогрела.
Я уже не вспомню дословно, конечно, но суть была в том, что во всех крупных городах существуют особые общины ВИЧ-инфицированных. Они оставляют в общественных местах иголки со своей кровью, чтобы заразить как можно больше людей. Такая игла может быть спрятана в сиденье кресла в кино или транспорте, в мягкой резине поручня эскалатора, воткнута в спину случайно проходящим мимо человеком на улице, в магазине, в школе. Чаще всего люди не замечают укола, а если и замечают, то выбрасывают иглы, думая, что это плохая шутка. А на следующий день они находят в почтовом ящике записку «Поздравляем! Вы – ВИЧ-положительны!».
Эта история меня пугала до тошноты. Я стала бояться скоплений людей, очередей и транспорта в часы пик, прежде чем сесть куда-либо я тщательно проверяла место, не бралась за поручни, не пила из чужих бутылок и стаканов – мое подсознание услужливо расширяло список опасных предметов, которых мне следовало избегать.
Привычка такая сохранилась и в институте, создав мне репутацию странной девушки. Действительно, никто из моих знакомых не боялся кресел или очередей, а я однажды устроила истерику на лекции, потому что мне в ногу вонзилась заноза от старого деревянного стула.
Ленка училась в меде, и виделись мы с ней теперь в основном по выходным. В последнее время моя подруга стала задумчивой и загадочной, но я списала это на ее новый роман с каким-то симпатичным аспирантом и не переживала.
Мы договорились сделать домашнюю пиццу и посмотреть кино. Пока я крутилась на кухне, Ленка сгоняла за пивом и зарядила диск в плеер, так что зайдя в комнату я застала ее развалившейся в кресле и щелкающей каналы.
- А вот и пицца! – я поставила блюдо на стол и села на диван. – Ой!
Что-то маленькое упиралось мне в бедро. Наверное, какой-то мусор забился под плюшевое покрывало, подумала я тогда. Но когда я попробовала шевельнуться, оно больно меня укусило.
- Насекомое! Ленка, меня какой-то жук укусил! – я подскочила с дивана и отбежала в другой конец комнаты.
Ленка встала с кресла неторопливо, и со снисходительной улыбкой подошла к дивану.
- Ну и трусиха же ты, Наташка. Смотри, нет там никакого жука! – она откинула край покрывала, и я увидела между подушек дивана небольшой пластиковый шарик. Он был прикреплен к покрытию кусочком двустороннего скотча, а сверху на нем поблескивала крохотная иголочка. Меня замутило и я отвернулась.
- Лена, ну зачем надо меня так пугать? Ты же знаешь, что я больше всего боюсь такого!
- Наташ, ты моя лучшая подруга. Понимаешь, самая лучшая. Я просто не могу оставить тебя здесь и уйти одна, - Ленка подошла ко мне и всунула в руку кусочек бумаги, - мне тоже очень-очень страшно, - прошептала она дрожащим голосом.
«Поздравляю! Мы – ВИЧ-положительны!» - было написано в записке.

Автор  Bara Miko

Вопрос: Крипи?

1. Да!		93	(100%)
Всего:		93

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Оно, которое за дверью очевидно хотело рассказать нам о себе, прикинувшись для приличия автором крипи-феста:


Я вообще-то темноты не боюсь. Ну как, не боюсь - опасаюсь немного, знаете - страшные очертания, все в этом духе. У меня еще на столе лампа стоит, так я на нее футболку накидываю, чтобы свет приглушить, значит. Так эта лампа в темноте кем только не привидится иногда. Ну да глупости все это.

Самое страшное - ночью из своей освещенной комнаты выйти в коридор. Попить там, или в туалет. Страшна тут не темнота, а открытая дверь ванной и кухни. Всегда казалось, что оттуда кто-то смотрит. И свет там загорается, опять же, чуть с замедлением. Несильно, но испугаться я успеваю.

Обычно помогает, если идти по коридору, громко топая, и на все колыхания в темноте, даже на занавески, движущиеся от сквозняка, грозно материться. Нет, правда. Вот только грозно материться приходится шепотом - родители спят в зале.

Так что мы и мои страхи с успехом сохраняли нейтралитет. Они меня умеренно пугали, я на них умеренно орала шепотом.

А потом... что-то случилось. Я не знаю, что именно. Что нарушило баланс.

Свет в кухне, который освещает ее, кусок ванной у двери и коридор, я всегда выключаю последним, уже почти свернув за угол к коротенькому коридорчику, ведущему к моей комнате. Тогда мне остается сделать всего шаг, и я уже под безопасным светом своей лампы.

Я это к чему объясняю - своей руки я не видела. Высунула ее из-за угла, нащупывая кухонный выключатель и готовясь к рывку в спальню. И тут мне по руке что-то смазало. Что-то гладкое и холодное. А в голове, хоть я и не видела, что там, ярко вспыхнуло видение такой лапы - вроде трехпалая, и по форме на кошачью похожа, но размером с человеческую руку и у каждого из этих трех пальцев суставов гораздо больше чем надо. Сине-белая лапа. Понимаете? Я их вроде как почувствовала, цвет и форму. Я светом клацнула так, что удивляюсь, как выключатель не сломала, ввалилась к себе в комнату, захлопнула дверь, стул к ней подвинула. А за дверью зашелестело - тихо-тихо, словно к ней кто-то придвинулся тихонько и стоит. У меня на двери задвижки-то нет, не запирается она, а я не могу к ней подойти, чувствую - сдохну от ужаса нафиг. Потом по ней вроде как ногтями с той стороны скребнули. И пришла тишина. Вот такая ватная липкая тишина, как будто ну вообще никого на свете нет, кроме меня и твари за дверью. И я понимаю, что могу сейчас вопить, звонить в милицию, психушку и скорую сразу - и меня просто никто не услышит. Только она. А она тогда точно будет знать... что знать - я и сама не знала. Просто ясно было откуда-то, что орать нельзя. Это как знаете, стук в висках: сиди тихо, сиди тихо, сидитихо, сиди...

Сколько просидела - черт знает. Потом за окном машина с шумом проехала. И мама вышла из зала, ко мне заглянула, сначала по ушам надавала за стул, к дверям приставленный, потом - за то, что сижу в сети допоздна. Я никогда не была так рада тому, что она мной недовольна, честное слово.

Потом долгое время не было ничего. И я спокойно ходила вечером в туалет, и пить воду на кухню. А потом стою однажды в дверях кухни, смотрю в ванную - в освещенную ванную - а там со свистом и с шумом раскручивается барабан стиралки. Она отключена от сети, она пустая абсолютно (днем стирали), а она - работает. И с той стороны что-то черное-белое, как лицо с раскрытым ртом. Я кружку выронила, заскочила в кухню, так ближе, да и к себе бежать - это надо мимо ванной пройти, дверь закрыла, вцепилась в нее.

Потом, конечно, выглянула. Ничего. И машинка стоит пустая и совсем не двигается.

Ну, я со временем поняла - если никто из моих не спит, то ничего в ванной и не случается. Поэтому днем-вечером ходила спокойно, а ночью - только по необходимости. Например, когда в туалет уже хочется так, что тебе плевать на всех чудищ разом, ты их с ног собьешь на победном бегу к цели.

А потом, наверное, случилось еще что-то. Что нарушило баланс окончательно.

Я мыла голову. Время - шесть вечера, никто, ясное дело, не спит. И все время, пока я ее намыливала - я была уверена, что рядом что-то есть. Что-то мертвое. Или, по крайней мере, не живое настолько, насколько мы понимаем жизнь, как-то так. Оно внимательно смотрит и ждет. Когда глаза открыла - никого не было.

Я волосы феном сушила в ванной. Я дверь всегда прикрываю, чтобы не мешать родителям телик смотреть звуком фена, но щель остается, чтобы провод от фена не передавливать.

И в эту щель просунулись пальцы.

С самого низу. Длинные. Белые. Они ощупывали нижний угол двери, трогали, и, кажется, никак не могли понять, что за дверь надо просто потянуть. И опять эта тишина, когда орать - нельзя. Никто не услышит, что бы ни происходило тут. Но я бы и так не заорала - голос отнялся от страха. Я больше всего боялась даже не что оно откроет дверь, а что оно заглянет в щель между дверью и косяком. И я увижу. И оно увидит.

Не знаю, почему это казалось мне более ужасным, чем открытая дверь. Может, потому что так я бы вернее всего встретилась с ним взглядом.

Оно скоро ушло. Пощупало дверь - и ушло.

Вот только как теперь идти в ванную, как теперь вообще выйти куда-то из комнаты после того, как стемнеет - я не знаю.

Я и пишу-то это, потому что говорят - это помогает справляться со страхами. Вроде как, если они появились на бумаге или экране - то там они и останутся, а тебя больше не встревожат. Надеюсь, что так.

В конце концов, сегодня мне опять надо мыть голову. Я и так до последнего дотянула, мама уже явно не понимает, чего такой грязной хожу.

Так что я очень надеюсь, что текст подействует. Ну или утро. В конце концов, утром оно еще ни разу не приходило.

Автор  Sannur

Вопрос: Крипи?

1. Да!		103	(100%)
Всего:		103

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Продолжает наш вечер Ржавая пыль с историей одного сновидения:


Была у меня в детстве фобия - не фобия, но эдакая навязчивая мысль. Возможно, довольно распространенная, особенно среди детей. Может мне это приснилось когда-то и с тех пор запало в душу, не знаю, но отделаться я от этого не могла лет до 14-ти.
Мысль о том, что однажды утром я проснусь и увижу, что моя квартира превратилась в полуразрушенное, заброшенное помещение. Затхлый запах, пыль кругом, битое стекло, искореженная мебель, техника заржавела, пол в трещинах, кое-где прикрываемых лохмотьями изодранного ковра, занавески на окнах стали грязными рваными тряпками. Я встаю с кровати, замечая, что она тоже представляет собой полуржавый остов с дырявым матрасом и замызганным одеялом. Прислушиваюсь - в квартире абсолютная, мертвая тишина. На улице день - сквозь дыры в бывших занавесках пробивается свет.
Осторожно смотрю в окно. Город выглядит, словно в постапокалиптическом фильме. Дома полуразвалены, улицы пусты. Мусор, поваленные фонарные столбы, оборванные линии электропередач, глубокие трещины в асфальте, покореженные автомобили. Все серое. Некоторое время смотрю в окно, пытаясь выцепить взглядом хоть одну живую душу. Но на улице нет не то что людей, но даже птиц и бродячих собак.
Решаюсь выйти из своей комнаты. Осколки стекла и куски штукатурки под ногами мерзко хрустят. Пугаюсь, стараюсь ступать как можно тише. Воображение рисует жутких монстров, обитающих в том, что раньше было моим домом. Но в квартире по-прежнему тихо. Никто не кидается ко мне с рычанием, не тянет костлявые когтистые лапы. Коридор пуст.
Справа от меня – кухня. На полу разбросаны столовые приборы, рассыпана прогнившая крупа. Дверь холодильника сорвана и валяется на полу, на полках бывшего Индезита лежит тухлое мясо и плесневелые овощи. Запаха гнили нет, мух тоже. Однако заходить противно.
Я подхожу к трюмо и снимаю трубку телефона. Тишина.

Несмотря на запущенный вид, нигде нет паутины. Потому что нет пауков. И мух, и тараканов, и жуков, и мышей. Нет вообще ничего живого. Я это ощущаю буквально кожей. Но дело не в том, что все умерли. Никто и не жил тут никогда. И это я тоже ощущаю. Чувство, которое пугало меня тогда, в детстве, больше всего – кристальное понимание того, что это моя квартира. Мой дом, мой город. Но он неживой, словно неудачная копия, неизвестно кем созданная. Есть только гниль и плесень.
В детстве я, конечно, не задумывалась над этим. Как большинство испуганных детей, я хотела к папе и маме.
Я осторожно иду в комнату родителей, не понимая, что происходит. Дверь рассохлась и еле держится на петлях. Я тихонько толкаю ее - она открывается с противным скрипом.

Комната моих родителей представляет собой такое же жуткое зрелище. На полу мусор, стекло, мои игрушки с разодранными животами и оторванными головами. Экран телевизора разбит, шкаф перекосился, стол накренился на трех ногах, окна покрыты слоем пыли. А рядом - кровать родителей. Я вздыхаю с облегчением - вот они, тут, под одеялом. Я вижу их силуэты под грязной лоскутной тканью, мое первое желание - с криком "Мама! Папа!" рвануть к ним. И я делаю пару быстрых шагов, но вдруг останавливаюсь, понимая, что здесь что-то не так. Силуэты под одеялом неподвижны, лежат прямо, движения груди от дыхания не видно. Страшная догадка пронзает меня. Я не могу решиться сдернуть одеяло, продолжаю стоять и смотреть на то, что по идее должно быть моими мамой и папой.
И тогда одеяло сползает само. Нет, на меня не нападают зомби, когда-то бывшие моими родителями, я не вижу отвратительных высохших трупов. Мама и папа лежат «по стойке смирно», их кожа белая, как мел, покрытая сетью синих прожилок, разбегающихся в стороны от маленьких темных язвочек. На них домашняя одежда, потрепанная и линялая. Я в ужасе начинаю пятиться к двери, но под ногу попадается кусок зеркала. В гробовой тишине его треск кажется необычайно громким.
В тот же миг «мама» шевелится и поворачивает голову ко мне. Я почти вижу свое отражение в ее фасеточных, как у насекомого, глазах. А дальше – несусь в свою комнату, закрываю дверь на шпингалет и придвигаю к ней стол. Прислушиваюсь. Все тихо. Никто не бежал за мной, никто не ломится ко мне в дверь. Однако я каким-то шестым чувством понимаю, что там, за дверью, меня ждут мои не-родители.

Внезапно страх куда-то девается. Меня охватывает безудержная печаль. Я понимаю, что я осталась одна. Вокруг никого нет. И не будет. И не было. Мне нужно просто вернуться в свою комнату и лечь в кровать. Мне нужно привыкнуть к этому миру. Я знаю, что это несложно. Ведь мама с папой смогли.
Я ложусь на грязное одеяло. А не так уж и противно все это. Просто я слишком живая. Но это ненадолго. Улыбаюсь, бросаю взгляд в висящий на шкафу осколок зеркала. Я серая. Или это просто пыль? Неважно…

Много раз я представляла себе это все, будучи ребенком. Даже не знаю, почему. Было какое-то очарование в этих жутких мыслях. А возможно я отличалась каким-то подсознательным скептицизмом и понимала, что такого не может быть, так что можно пугать себя без каких-либо последствий. Почему я вдруг вспомнила об этом, хотя давно вышла из детского возраста? Очень просто – сегодня я проснулась и увидела, что моя квартира превратилась в полуразрушенное, заброшенное помещение. Я сижу в своей комнате рядом с продавленным изъеденным молью креслом и пишу это прямо на полу найденным тут же куском мела.
Выйти из комнаты мне все же придется, но не я собираюсь проведывать остальные комнаты, потому что и так знаю, что я там увижу. Загляну только в кухню, в памяти отложилось, что на полу там раскиданы столовые приборы. Мне нужен нож. Затем я как можно тише и быстрее проберусь к входной двери. Я намерена сделать то, до чего ни разу не доходила в своих детских страхах.
Выйти на улицу.

Автор пожелал остаться неизвестным

Вопрос: Крипи?

1. Да!		96	(100%)
Всего:		96

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Берцовая косточка утверждает, что произошедшее с ней почти реально, вот и гадай теперь, где заканчивается это "почти"...


Ребята, у меня пиздец.

Извините.

Я, вообще, конечно, люблю всякую крипоту почитать, и прочее подобное, но чтобы в жизни - ну, не то, чтобы не верю, а просто не вписывается это в привычную картину мира. Но, блин!

Короче, сегодня, еду в метро. На Достоевской подходит состав, останавливается, а в вагоне передо мной лампы одна через три горят. Интимный такой полумрак, ага. Ну, я что, я ничего, забавно, сажусь, конечно. В соседних вагонах не то, чтобы битком, но сидячие места все заняты, а тут только я, девушка с электронной книжкой напротив, да ещё парень в другом конце дремлет. Я в окошко смотрю, из-за того, что свет тусклый, туннель хорошо видно, вот я и вспомнила детское развлечение: боковые ответвления считать. Они разные бывают, иногда большие, иногда - просто дверь, это чаще возле станций, а ещё есть такие - вентиляция, что ли? - на высоте половины человеческого роста, решёткой забранные. Едем мы, между Новочеркасской и Ладожской перегон длинный, и поезд как раз ход начал замедлять, бывает такое, когда предыдущий состав ещё со станции не ушёл. Вот мы как раз возле такой решётки и затормозили, она как раз напротив окна оказалась. Толстые такие прутья, замок почему-то навесной, здоровый. И вода из хода сочится, чёрная, блестящая. Словом, ничего необычного, но неприятно как-то. Вот, вглядываюсь я в этот туннель, вроде как нервы себе щекочу. И вдруг слышу - за спиной влажный такой звук, как будто о стекло что-то шмякнулось, типа комка грязи. Самое противное - что точнёхонько возле моего затылка. Оборачиваюсь, естественно.

Я сначала не поняла.

Думала - светоотражатели там.

А потом они моргнули. Медленно так, выразительно. Издевательски, я бы сказала.

Глаза. Здоровенные фасетчатые глаза бледно-жёлтого цвета.

Самое гадство не это. Самое гадство - я их узнала.

Мне когда я маленькая была, часто кошмар снился. Или, может, не совсем кошмар, я теперь думаю. Вроде как лежу я в кровати, ещё детской, с решётками, мама рядом на табуретке сидит, вяжет что-то при свете ночника. А я в окошко смотрю, шторы шнурком подвязаны, мне хорошо видно огоньки в доме напротив. Там, вообще-то лоджия у нас, но она не застеклена, чтобы света в комнате больше было. И я вижу, как там, на балконе, кто-то двигается. Дёргано так, не по-человечески, подолгу замирая в абсолютной неподвижности. Я в кровати затихарилась, лежу, наблюдаю, маму не зову: страшно внимание привлекать. А оно вдруг голову поднимает и смотрит прямо на меня огромными жёлтыми глазами без зрачков. То есть из-за этого не совсем понятно, куда смотрит, но я чувствую, что на меня. А я лежу, вдохнуть боюсь, и думаю, только бы мама не оглянулась, только бы не делала резких движений. Оно постояло с минуту, наверное, и убежало вбок куда-то по стене.

Ничего, вроде, особенного, мне и похуже снилось, но я, помню, ужасно боялась, что именно этот кошмар сбудется, старалась никаких совпадений не допускать, мне казалось, что это поможет. Маме со мной перед сном сидеть запрещала, шторы задёргивала или открытыми оставляла, но не подвязывала никогда, потом и вовсе сняла, у меня до сих пор только тюль висит. Страх-то постепенно забывался, а привычка осталась.

А теперь - вот, увидела.

Ерунда конечно, может, даже и померещилось.

Но спать я, наверное, всё же в зале лягу.

Автор  Кот Аморфный

Вопрос: Крипи?

1. Да!		67	(100%)
Всего:		67

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Все мы знаем, что будет, если вас укусит оборотень, вот и Мрачного чтеца тоже укусили, и если бы это был просто вервольф...


В детстве я часто оставалась дома одна. Мама с папой работали допоздна, поэтому к самостоятельности я приучилась быстро. Пока в школе шли занятия, ещё ничего, тем более, можно было оставаться в продлёнке, но вот каникулы, особенно летние, становились проблемой. Хорошо, что была бабушка. А у бабушки была дача.

Сейчас я понимаю, что на даче лучше всего себя чувствуют дети и пенсионеры. Поэтому провести целое лето, помогая бабушке и бегая купаться, мне было только в радость. Из-за купания всё и произошло.

Дело в том, что из-за полива речка то разливалась, то мельчала. И когда она разливалась, то затапливала дорожку на пляж. В начале лета сильно, вода доходила до пояса, а потом постепенно всё меньше. На этой дорожке бабушка как-то раз поскользнулась и очень неудачно упала – на руку, сломала запястье. Конечно, делать на даче со сломанной рукой ей было нечего, поэтому мы уехали в город. Но и там от меня пользы не было, бабушке я только мешала. И меня подсубботили тёте Ларисе, двоюродной сестре папы.

Тётя Лариса была намного старше моих родителей, может, ровесница бабушки. Конечно, просить её присмотреть за мной было не очень удобно, но в крайнем случае пришлось.

Дача у тёти Ларисы оказалась меньше, чем у бабушки, поэтому грядки гнездились одна на другой, а между ними проходили узкие дорожки. Домик тоже был маленький, всего одна комнатка и кухня на веранде. Ещё на участке были туалет, душ и сарай, все в дальней части.

В первый же день тётя Лариса отправила меня пропалывать капусту. Грядки у неё были довольно ухоженные, так что это не заняло много времени. Я уже заканчивала, как вдруг почувствовала, что меня что-то укусило за руку. В принципе, проводя на даче все каникулы, я не боялась никаких насекомых. Но вот змеи – другое дело. Поэтому, заревев на всякий случай, я стала искать, кто же меня укусил. Пришла тётя, оттащила меня от грядки, посмотрела сама и сказала, что никаких змей тут нет. Меня это вполне успокоило. Укус быстро перестал болеть, и я забыла про него.

Ночью мне захотелось в туалет. Я потихоньку встала и вышла из домика. Луна светила ярко, и я отлично видела весь участок и даже соседние. Пробираясь между грядок, я пошла к деревянным строениям на другом его конце, как вдруг увидела кое-что странное. Кочаны капусты на грядке были какими-то тёмными.

Я подошла ближе, чтобы посмотреть, что с ними. И тут один из кочанов посмотрел прямо на меня. Это была человеческая голова.

Завопив, я бросилась в домик, с головой забралась под одеяло и сидела там, пока днём за мной не приехала мама. Тётя Лариса, не сумев вытащить меня оттуда – надо сказать, она и не очень пыталась – позвонила ей с мобильного телефона.

Конечно, я рассказала маме, что увидела на грядке. Конечно, мне не поверили.

Я уже сама себе перестала верить, тем более, прошло много лет. И мне бы не пришло в голову об этом рассказать, если бы не произошло кое-что ещё.

Три недели назад к нам в гости неожиданно приехала тётя Лариса. Я не видела её с того случая и не очень-то переживала по этому поводу. Но она приехала. И привезла овощей и фруктов со своей дачи, в том числе капусту. Когда я открыла пакет, в нём была мёртвая голова. И тут я увидела, что арбуз – это тоже голова, яблоки – маленькие черепа, а сливы – глаза, как будто сохранённые в формалине.

Пока я с ужасом оглядывалась, тётя Лариса поймала мой взгляд, улыбнулась и подмигнула.

С тех пор я вижу, как на самом деле выглядят круглые предметы. Мячи на физкультуре в универе – люди берут их в руки, даже не догадываясь, что они на самом деле берут. Сверкающий шар на дискотеке – это голова, радостно ухмыляясь, висит в воздухе и глядит на танцующих. Головы, которые радостные дети тащат на ниточках, думая, что это воздушные шары. И, конечно, капуста. Я стараюсь держаться от всего этого подальше, но это трудно, круглые предметы повсюду.

Автор  опытный кролик

Вопрос: Крипи?

1. Да!		59	(100%)
Всего:		59

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И опять здравствуйте, дорогие детишечки! Начинает наш вечерок ужасов Ночной смотрящий и старая, добрая готика:


Иногда лучше не вспоминать, забыть и никогда не рыться в своих детских кошмарах, пытаясь понять истоки своих нынешних страхов. Это история не о той, присущей многим детям, боязни темноты, но о том, что же на самом деле скрывалось под личиной этой безобидной фобии.

Я, наверное, в жизни выбрал не самую лучшую профессию: быть художником сейчас не так-то просто. Огромная конкуренция, крошечные заработки и сроки, сроки, сроки… Однажды мне все это надоело. Я собрал свои вещи и уехал за город в старый родительский дом, много лет назад заброшенный и успевший изрядно обветшать. Это старое произведение деревянного зодчества еще помнило дореволюционную Россию и успело повидать не одно поколение моей семьи. Но ничто не вечно: родители живут в другом городе, двоюродные братья и сестры тоже разъехались кто куда, и старый дом оказался предан запустению. Когда-то, в моем далеком детстве здесь собиралась вся семья, устраивались пышные застолья, в комнатах звучал детский смех, а в обвалившемся теперь флигеле играла музыка. Но те времена прошли безвозвратно и воспоминания о минувших днях почти стерлись из моей памяти.

Внутри сырость и пыль, скопившиеся за долгие годы запустения. Просто удивительно, что все вещи остались на своих местах, и ни одного вора не побывало здесь за все это время, ни единой души. Я обошел темные комнаты и пустые коридоры, но не нашел никаких следов, даже мыши, казалось, здесь не водились. Весь день после прибытия я занимался выметанием пыли, починкой прогнившей крыши и выведением плесени на втором этаже, но, похоже, впереди меня ждало еще больше работы. Вечером, растопив камин и приготовив себе кофе, я уселся в старое потертое кресло, запасшись кипой альбомов и чьих-то почти истлевших рукописей. Но, к сожалению, никого из тех людей на фотографиях я не узнал, как ни старался. Только множество незнакомых лиц и подписей к ним. Перелистывая очередную страницу, я, вдруг, наткнулся на ужасную находку: к толстой картонке были аккуратно приклеены старые-престарые, давно выцветшие фотографии трех детей. Все бы ничего, но снизу к ним прилагалась небольшая газетная вырезка пугающего содержания: «Трое детей без видимых причин смерти были найдены в подвале 15 дома на улице Крестовоздвиженская 16 числа сентября месяца 1913 года…». На то, чтобы прочитать эту надпись у меня ушло около десяти минут: старая бумага почти истлела, и в свете пламени прочитать что-то на ней оказалось непростым делом. Прочитав вырезку до конца, я похолодел: «… и дом сей снова оказался заброшен…».

Я никак не мог вспомнить, есть ли здесь подвал, но то, что событие, описываемое в газете, произошло именно в этом доме, я не сомневался: именно так называлась улица до революции, и именно этот номер висел на стене дома еще с незапамятных времен. Но исследование подвала я решил оставить до завтра, все равно в доме пока что нет ни света ни даже фонарика. Идти же в темноту со свечой меня как-то не прельщало.

С такими мрачными мыслями, я лег спать. Нет, не произошло ничего, что могло бы меня напугать: не слышно было ни зловещих шагов, вздохов, ни завывания ветра, но проснувшись внезапно среди ночи от какого-то кошмара из моего детства совершенно непонятного содержания, мне вдруг показалось, что в комнате кто-то есть. Глаза уже привыкли к темноте, и я смог осмотреть комнату. Ничего. Шкаф, стол, диван, стул с моей одеждой, вполне смахивающий на какого-нибудь монстра, пугающего детей по ночам. Всего лишь воспоминания – ничего больше. Через несколько минут мне удалось снова забыться неспокойным сном.

Наутро же я увидел, что сложил все свои вещи на диван и никакого стула в комнате нет и в помине. Неприятный холодок пробежал у меня по спине от странного ощущения. На мгновение мне даже показалось, что ночью я действительно видел что-то страшное. Но, скорее всего, я просто не просыпался и комнату видел лишь во сне, чего не бывает в старом заброшенном доме? В итоге решил остановиться именно на этой версии, дабы не пугать себя из-за таких глупостей.

Восстановив электроснабжение, я все-таки принялся за поиски этого самого подвала и, как это всегда и бывает, крышка люка оказалась на самом видном месте в гостиной комнате, никто даже не спрятал ее под ковром, как я предполагал изначально. Сдвинув проржавевшую щеколду и подняв крышку люка, в трепещущем пламени свечи я разглядел уходящую вниз деревянную лестницу. Самый обычный подвал: в меру темный, в меру сырой и пыльный. Вдоль стен стояли какие-то стеллажи, но больше ничего здесь и не было. Нетронутый слой пыли явственно говорил о том, что за прошедшее десятилетие здесь не ступала нога человека. Что-то в этой темноте мне показалось необычным, я почувствовал, как глубоко в душе зашевелился давно забытый страх перед темнотой, глупый и иррациональный. Мне больше не хотелось здесь находиться, хотя я не решался себе признаться в своем страхе.

Ближе к вечеру, перерывая очередные записи, я наткнулся на свой детский дневник. Нахлынули воспоминания и на душе потеплело. Всегда приятно перебирать свои старые вещи, а еще приятнее читать свои дневники, о существовании которых уже и не помнишь. Но с первых же страниц мое настроение внезапно изменилось в худшую сторону. Этот дневник, казалось, просто наполнен моими страхами:

« Сегодня опять видел его. Спросил у мамы, но она лишь рассмеялась и сказала, что это мое воображение. Мне страшно, ведь по ночам оно вылезает из подвала, просачиваясь сквозь щели в досках. Это оно что-то сделало с дедом, я видел, как ночью оно стоит около его кровати и что-то шепчет…»

Все страницы были посвящены только этому. Судя по всему, я боялся темноты и придумывал ей разные образы, пытаясь придумать лицо своему страху. Я прочитал все, но дневник странным образом обрывался вырванной страницей. Я не стал заострять на этом внимание и пошел на кухню. Ноутбук немного зарядился, и мне хотелось только залезть в интернет. Так я и провел остаток вечера, роясь в сайтах и соцсетях, пока страшный грохот не оторвал меня от этого занятия. Мгновенно помчавшись к источнику шума, я обнаружил раскрытый настежь подвал и сорванную щеколду, на которую запиралась крышка. Подхватив подсвечник, я ринулся в темноту, едва не свернув себе шею. Но внизу было также пусто, как и прежде, только пыль во многих местах оказалась примята так, будто кому-то пришло в голову развалиться прямо на грязном полу. В пламени свечи я различил кусок бумаги, резко выделяющийся на сером фоне. Развернув его, я с трудом смог различить две строчки, написанных корявым детским почерком:

«…и оно теперь каждый день стоит около моей кровати, очень меня пугая. Мама мне теперь верит и говорит, что нам нужно уезжать как можно скорее. Она рассказала мне про какие-то фотографии…»

Внезапно я вспомнил все. Так неожиданно на меня нахлынули события минувших дней. Пламя свечи заколыхалось и, мигнув в последний раз, потухло. Я, кажется, закричал, но ничего не услышал, будто оказался под водой. На подгибающихся ногах я каким-то чудом добрался до выхода, ободрав руки в кровь, сорвавшись с треснувшей ступеньки. За окном глубокая ночь и свет погас. Сейчас я пишу эти строки и чувствую, как тьма за спиной все ближе подбирается ко мне. Но эта тьма отнюдь не безлика, в ней что-то есть, что-то, чего я боялся еще будучи ребенком. Это не просто тьма – теперь я это знаю. Единственное, что у меня осталось – мерцающий монитор ноутбука. Остается только надеяться, что рассвет изгонит мои страхи и тьма отступит. Но зарядки осталось только на час. А рассвет? Рассвет я уже не увижу…

Автор Андрей Горячев

Вопрос: Крипи?

1. Да!		59	(100%)
Всего:		59

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

Экологические мультики, муа-ха-ха!

[Кана Го]

плюс два

@темы: видео, Тот, кто живёт в шкафу, Ванная - как много в этом слове, Бытовые опасности, но все закончилось хорошо

---

[Эй Ди]

не читать дальше!

@темы: Паранойя-арт

---

[Элен без ребят]

Браслетик.

@темы: Юмор, своеобразный, но симпатичный

---

[volgast]

Ответственно рекомендую не смотреть, потому что чарует. Залипнете и не вернетесь.

coub.com/view/4p8cw70

@темы: видео, Тот, кто живёт в шкафу, Ночной Гость, В нашем доме поселился замечательный сосед, Психическое

---

[АннАмалия]

Я не знаю что ЭТО, но впечатление просто....

слабонервные любители моря - не смотрите

@темы: видео, Что это было?, Природа - пугающая и опасная

---

лунатикам

[Маньяк на пони]

Дорогие сообщнички, а как бы вы отреагировали, если бы случайно узнали, что ходите во сне?

Честно говоря, второй день пребываю в ступоре. Я живу одна в квартире, соответственно, почти всегда ночую одна. В пятницу ко мне приехала подруга. Так как у меня однушка, легли мы спать в одной и той же комнате. Утром же она меня спрашивает так осторожно "у тебя все нормально?". И, главное, как-то нервно, неловко. Она ночью, оказывается, чуть кирпичей не наложила. Рассказала, что проснулась ночью и спросонья видит, что дверь в коридор открыта, свет включен, и я там стою и тихо плачу. Говорит, что не поняла сначала, в чем дело, несколько раз меня позвала, а я не откликнулась. Потом, по ее словам, через пару минут, я закрыла дверь, выключила свет и снова пошла легла под одеяло. Она потом заснуть боялась. Я в шоке, ничего такого не помню. Подругу хорошо знаю, она никогда не стала бы что-то подобное придумывать. Я скорее бы поверила, что это ей приснилось.
Но вот в чем дело. Пару месяцев назад я, когда проснулась, то не нашла тапки возле кровати - они стояли в коридоре. Тогда я объяснила это тем, что просто босиком перед сном ходила (хотя, это на меня совсем непохоже). Летом для меня был загадкой здоровенный синяк на бедре, который появился утром и ужасно болел. Разумеется, я не помню, чтобы обо что-то ударялась. Спросила у бывшего, не замечал ли чего по ночам чего странного со мной - сначала сказал, что вроде нет, только один раз, когда вроде бы уже легли спать, я встала, пошла на кухню, что-то там делала или нет - он не помнит, вроде не гремела ничем, да и спал он наполовину. Вернулась, легла спать, ничего не ответила, когда он спросил, что я делала, ну и он потом забил, спал дальше. Хоть убейте, не помню такого.
Теперь же мне действительно жутко от себя. Неужели я правда хожу во сне? Блин, и вот как сейчас спать одной ложиться? Вчера я снова ночевала с подругой, договорились, если я опять хреновней во сне страдать буду, то она меня постарается разбудить как угодно. Но ничего не произошо.
Чем этот лунатизм вообще грозить может? Это ненормально, ясное дело, но насколько ненормально?

@темы: Что это было?, Бытовые опасности

---

[Они знают!!!]

А мы прощаемся с вами до среди, дорогие детишечки, и с нетерпением ждём ваших новых леденящих душу историй. И не забывайте, что вокруг очень много пугающего и опасного, и даже вполне привычные вещи могут перестать таковыми быть с наступлением темноты.

---

[Они знают!!!]

И завершает наш вечер история Хорька-паникёра, на месте которого мог оказаться каждый:


Я всегда пыталась убедить себя в том, что все мои страхи – порождение моего богатого воображения. Тени на стенах, тёмные уголки, в которых, при желании, можно было разглядеть чьи-то враждебно мерцающие глаза; всё это было лишь игрой воображения. Стоило на минуту перестать думать о злобных призраках из кладовки - и тёмные уголки превращались в обычные углы комнаты, где стояли комнатные цветы. Так я изгоняла из себя свои страхи. Это получалось довольно легко, надо было только собрать волю в кулак, ибо это было порождение моего мозга, а мозг можно (и нужно) было контролировать.

Но был в моей жизни страх, который невозможно было изгнать. Имя его – Несчастливый Случай. Совершенно неконтролируемый, беспристрастный, и от этого наиболее опасный. Заключался мой страх в панической боязни лифтов. Абсолютно любых. Когда я заходила в лифтовую кабинку, анон, я прижималась к металлическим стенкам, ища спасительный выступ, за который можно было бы зацепиться, если вдруг лифт сорвется вниз. А то, что он сорвётся, я не сомневалась.

Лифт в доме, где я живу, совершенно старый, обветшалый, хотя дом сам строился в 1986 году. Моему дедушке дали здесь квартиру за особые заслуги, он воевал в Афганистане. Но вандалы, проживающие в доме, испоганили лифт, и теперь его грязная кабинка с моргающими люминесцентными лампами напоминала лифты из американских фильмов ужасов. К тому же, лифт часто застревал, но никто не торопился его менять. Ездит, и ладно.

Я старалась ходить пешком, но ежедневно подниматься на девятый этаж мне, астматику, было неимоверно сложно. Поэтому, скрепя сердце, мне приходилось ездить на ненавистном лифте. На время сорокасекундной поездки я вынимала из ушей наушники и вслушивалась в лязганье и скрежетание поднимаемой кабинки. Моё тело было ужасно напряжено, и я в любую минуту готова была вцепиться в тот маленький выступ, что скрупулезно выискивала в стенке. Но лифт, казалось, просто издевался надо мной и, покряхтывая своими железными внутренностями, доставлял меня на мой этаж.

Но – кто ищет, тот всегда найдёт. Я помню тот день до малейшей детали - я съездила в универ, посидела на скучнейших лекциях по риторике, пообщалась с друзьями, в хорошем настроении доехала домой. Я помню, как я вошла в подъезд, лампочки, как всегда перегорели – обычное явление. И помню кошмарный лязгающий звук – кто-то снова сломал лифт, и теперь это чудовище не могло закрыть свои створки.

Я была очень уставшей, и тащиться пешком на свой девятый мне вовсе не хотелось, поэтому я, придушив червячка паранойи, зашла в смрадную и тёмную кабинку. Лифт в последний раз хлопнул створками, как плотоядный моллюск и потащился вверх. Дойдя до седьмого этажа, он внезапно остановился. Стояла абсолютная тишина, не было слышно ни привычного лязга, ни грохота. Обезумев от ужаса, я жала кнопку диспетчерской, но всё безрезультатно, диспетчер и не думал отзываться на мои сигналы о помощи. Мне стало очень душно, и куда вдруг улетучился весь воздух. К тому же, я заметила, что от малейшего моего движения кабинка лифта ходила ходуном. Я могла только стоять, как статуя, абсолютно неподвижно. Я не знала, что будет, если я попробую кричать – от малейшей вибрации кабинка может рухнуть вниз.

За дверьми лифта послышался какой-то шум, вероятно, кому-то тоже понадобился лифт.

- Вот, блядь, опять уроды лифт сломали, - грязно выругался кто-то и от всей русской души пнул металлические двери лифта.

Наверху что-то треснуло, как разрывается ткань, и кабинка вместе со мной бухнулась вниз. Помню, я взвизгнула, как может визжать смертельно испуганный человек. Дальше – провалы, память услужливо всё стерла. Потом помню, что очнулась я дома, в своей кровати. Мама хлопотала рядом, говорила, что ничего страшного не случилось, сработали автономные тормоза. И по голове меня постоянно гладила.

А я, аноны, силюсь сказать что-то, а не получается. Только мычать и могла. По психиатрам меня, конечно, затаскали. Говорить я в итоге смогла, спасибо отечественной медицине. И живём мы теперь в пятиэтажном доме без всякого лифта.

Только вот до сих пор мне снится тот треск металлического троса и это бесконечное падение в какую-то первобытную тьму. И хруст, с которым ломаются, как прутики, ноги, таз и в самую последнюю очередь – шея…

Автор пожелал остаться неизвестным

Вопрос: Крипи?

1. Да!		67	(100%)
Всего:		67

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Темы безумия буквально витают в воздухе, о своих внутренних демонах рассказывает Ваш друг:


Я всегда боялся сойти с ума. С самого раннего детства, сколько себя помню.
Иногда даже казалось, что уже сошёл. Я проходил всякие тесты на шизофрению и прочее. Тесты показывали, что все нормально. Я абсолютно вменяем. Да и потом, я же знаю, что сумасшедшие - они же не догадываются, что они сумасшедшие. Они даже не задумываются об этом. А раз я думал, что со мной что-то может быть не так, то это самое яркое подтверждение моей вменяемости. Правильно же?

Когда я был маленький, мне казалось что я – это не я. Ну как это объяснить то… Я чувствовал, что мою душу - или какую-то сущность, называемую душой, - заключили в мешок неудобного мяса с костями. И этим мешком мне приходится управлять. Иногда было так трудно даже открыть глаза. А уж заставить это неуклюжее тело подняться с кровати – казалось чем-то невероятным. Но я заставлял, лежал с закрытыми глазами и представлял, как шевелю рукой. Этим странным неуклюжим отростком. Мысленно рисовал картину – вот двигается палец, потом ещё один, потом вся рука. И у меня получалось сдвинуть сначала руку, а потом и всё тело. Мама очень ругалась на то, что я ужасный соня. Но я не мог ей сказать правду, не мог признаться, что не спал, а заводил и готовил к работе сложный биомеханизм.

Рассказать кому-то, что я чувствую…
Да, когда-то давно я очень хотел убедиться, что я не один такой, что все люди понимают, что тела – это их клетка, в которую, может в наказание за что-то, заключили их души до смерти. Я пробовал рассказать отцу, тот ответил, что нечего придумывать ерунду, что ремень живо даст мне почувствовать, что моя задница – это именно моя задница. И что если я не прекращу, то он отведёт меня к доктору и меня упекут в психушку. В психушку я не хотел. Я видел её по телевизору и определённо не мечтал туда попасть.
В общем, лет до 14 получалось со всем этим как-то справляться в одиночестве. По-быстрому расправившись с домашними заданиями, я шёл в свою комнату, где ложился на диван и так проводил свое время – в полудрёме, отвернувшись к стене и фантазируя. Мне приходили какие-то видения, где душа моя была, наконец, свободной, она отделялась от опостылевшего тела и возносилась в космос. Я чувствовал безграничную свободу, полёт, счастье. Это ни с чем невозможно сравнить.

Мне даже сейчас как-то тяжело об этом писать, воспоминания душат. Но раз уж решился выложить всё, то надо идти до конца. Где-то в этот период времени фантазии перестали спасать меня, существовать стало просто невыносимо. Конечно, я уже практически в совершенстве научился управлять своей оболочкой, это уже не требовало неимоверных усилий. Но состояние моё становилось все хуже. Я начал понимать, что мучения продлятся очень долго, душе не вырваться просто так из тесного плена. И тогда я первый раз решился. Я сам хотел прекратить мои страдания.
В принципе, я знал, что тело – это всего лишь тело, главное душа. Но тогда ещё не был уверен, что поступаю правильно, поэтому выбрал день, когда дома останется только отец, а мать уйдёт в ночную. Я любил её и не стал рисковать, вдруг был бы хоть малейший шанс, что ошибаюсь.
Дождался, когда батя уснёт, потом пошёл в кухню, открыл газ на всю и лёг спать. Утро я не помню, меня отвезли в реанимацию, где продержали под капельницей почти неделю, потом выписали. Не знаю, почему не получилось. Может потому, что моя комната гораздо дальше от кухни, чем комната родителей. Может просто не судьба.
Все думали, что это сделал отец. Он был сам по себе суровый и нелюдимый, да ещё, говорили, и на работе в последнее время навалились проблемы. А я молчал.
Потом было ещё две попытки - вены и таблетки. Не зря эти способы избавления изначально казались мне неудачной мыслью. Вены я резать не умел, просидел, как дурак, несколько часов в лесу с разрезанными руками, истекая по капельке кровью, потом замёрз и, шатаясь, пошёл домой. Мать ничего даже не заподозрила. А от таблеток я долго и мучительно блевал, провалялся в постели сутки и на утро был в норме. Думаю, матери было все равно, что со мной происходит. После смерти отца она замкнулась в себе и ходила по дому как тень. Начни я вешаться прямо перед её носом – и то не обратила бы внимания, наверное.
Хотя до этого не дошло. Я понял, что раз не получается отвязаться от этого чёртового тела, значит на земле у меня есть какая-то миссия. Не просто так меня заставили мучиться и страдать. Есть цель, просто я о ней ещё ничего не знаю.

Все последующие годы я жил ожиданием, когда же случится что-то, и я пойму, за что мне всё это, зачем я здесь. Но ничего не происходило. Пришлось приспосабливаться, стать искусным кукловодом.

Я заставляю это тело говорить, улыбаться, смеяться. В нужный момент дергаю за невидимую нить – рука ложится на талию прекрасной девушки, которая смотрит на меня влюблёнными глазами. Дергаю за другую нить – колено сгибается, рука протягивает кольцо в коробочке. И вот эта девушка – моя жена.
Дергаю ещё ниточку – рукопожатие, сделка завершена. Я ведущий топ-менеджер компании. Дергаю снова – подпись, лучший контракт десятилетия заключен, я генеральный директор.
И ещё, и ещё, и ещё, и ещё.
Радость, счастье, веселье, грусть, сожаление, отвращение, злость – я снимаю одну маску и надеваю другую.
Друзья, враги, знакомые, коллеги - все они видят во мне кого-то. Жена – любящего мужа, руководство – талантливого предпринимателя, приятели – просто хорошего человека. И все они думают, что у меня есть чувства. Стремления.
На самом деле ничего нет. Только пустота и ожидание. Я просто делаю все как нужно. Согласно плана. Просто дергаю ниточки.

Так продолжалось до этой зимы. Я уже стал терять надежду, иногда забывал, что всего лишь играю и, кажется, начинал что-то чувствовать. Даже приходила мысль обратиться к психологу. Теперь самому смешно от этих выдумок.
В декабре я познакомился с ней. Она вела блог, на который я наткнулся совершенно случайно. Обычные девчоночьи записи, они не заинтересовали бы меня, если бы не некоторые посты. Те, в которых она описывала ссоры со своим парнем. Записи, пропитанные болью, отчаянием, страданием. Парень то бросал её – появлялись длинные посты со стенаниями, то снова возвращался – о чем сообщалось короткими записками в духе «люблю, он самый лучший, на седьмом небе от счастья».
Я видел, как она мучается от своей любви, как тяжело ей приходится и как не в силах она разорвать эту губительную связь. И не понимает, глупая, что это всё иллюзия. Самообман. Страдания пленённой души, которая даже не видит своего заточения, не понимает главного – ничего этого нет. Она все придумала для себя, и любовь эту, и мучения, потому что считает, что жизнь её что-то значит. Ошибочно полагает, что жизнь - это главное.
И тогда во мне зародилось что-то. Возможно, это называется жалость. Я решил помочь бедной девушке, рассказать ей всю правду. Тогда она поймет, что главное – это свобода, а вовсе не жизнь, нужно просто потерпеть немного, бренное тело окончит своё существование и душа освободится. А пока нет нужды о чем-то беспокоиться и страдать, ведь все ненастоящее, неважное, временное.
Конечно, я и не надеялся, что она вот так сразу сможет принять правду. Поэтому сначала мы вели долгую переписку, я прощупывал почву, находил общее интересы, в общем, делал все, чтоб она воспринимала меня как друга и начала доверять. Наконец день икс настал. Мы условились встретиться вечером в парке, погулять и пообщаться. Я заготовил проникновенную речь, все рассчитал, продумал. Но что-то пошло не так. Она не поверила мне, несмотря на горячие убеждения и логические доводы. Просто затыкала уши и не хотела слушать. Обозвала сумасшедшим. Она не оставила мне выбора. Я не мог дать ей уйти. Я должен был спасти её! Бедная глупая девочка сопротивлялась до последнего, не понимая, что я дарую ей свободу. И только в самый последний миг, когда душа уже расставалась со своей темницей, я смог рассмотреть в закатывающихся глазах благодарность и счастье.

Домой я возвращался с чувством выполненного долга. Никогда ещё не было мне так хорошо и спокойно. Всё правильно, всё как должно быть. Я больше не боялся сойти с ума, потому что теперь знал смысл своего существования. Моя миссия – помогать людям. Дарить свободу их страждущим, мятущимся душам, заключенным в тяжкие оковы бренного тела. Я нашел свою цель.
Каждый вечер я провожу в сети, разыскивая нуждающихся в помощи. Уже многим удалось помочь: парню, очень переживавшему, что не получается найти работу; девушке, мучившейся из-за лишнего веса; мальчишке, которого не понимали в школе и дразнили. Было как-то даже непонятное «оно», не способное отнести себя ни к женскому, ни к мужскому полу, что приводило его (или ее) в отчаяние. Теперь все они свободны.

И вот я подхожу к сути своего повествования. Собственно для этого я и рассказал свою историю.
Не бойтесь меня. Я не враг вам. Я понимаю, что правду постичь не легко. Поэтому просто поверьте мне. Не сопротивляйтесь, когда я сжимаю руки на вашем горле. Не пытайтесь убежать, когда я вонзаю нож в ваше сердце. Я исполню свой долг, так или иначе, но в ваших силах облегчить мне работу. Просто смиритесь с неизбежным, когда я, ваш новый сетевой знакомый, буду избавлять вашу прекрасную душу от её мерзкой телесной тюрьмы.
Помогите мне помочь вам. Я ваш друг.

Автор  Индрик-зверь

Вопрос: Крипи?

1. Да!		88	(100%)
Всего:		88

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Greta morgane morgane принес нам поучительную историю о том, что несоблюдение правил гигиены может очень дорого обойтись:


Я работаю патологоанатомом в областной больнице. Работа, простите за каламбур, не пыльная и, можно даже сказать, сезонная. Область у нас небольшая; за исключением областного центра – та еще глушь, сплошь разворованные колхозы да вымирающие деревушки. Так что жмурики до меня доходят нечасто, в основном старички весной и осенью да забулдыги деревенские, окончательно спивающиеся, видать, в сезон депрессий и безделья. Зато летом у нас красота: зелень, речушки- ручейки, цветы, пчелки, бабочки. Просто рай земной, первозданная природа, глаз радуется.

Как только подсыхает земля и «в поля» можно добраться без трактора, начинают наезжать дачники, городские родственники местных жителей. Деток привозят, и оставляют на летние каникулы на попечение бабушек-дедушек да тетушек-дядюшек. Но это, я считаю, они зря так легкомысленно. Дети сейчас совсем городские, расслабленные, привыкшие к благам цивилизации и к огромным блестящим яблокам из магазина; думают, что все безопасно вокруг, как дома, внимательно осмотренное и подготовленное к употреблению любящими родителями. А местный люд – он такой, совсем другой закалки. Выросли-то у земли, и ко всему привычные. Да и дел летом по горло: курей, свиней покорми, воды принеси, козу подои, за детишками и не углядишь. Вот они и жрут все подряд, кто на спор, кто на интерес, кто по дурости. А потом приводят их в больницу: вот, с горшка второй день не слезает и все грядки заблевал.

Об этом часто идут разговоры в ординаторской.

- Сааань, смотри, какая! – новенькая терапевт Марина подмигнула мне и показала на край распахнутой форточки. – Ишь, здоровая! А ты видел когда-нибудь такие крылья?

Я посмотрел туда, куда указывал ее изящный пальчик, и внутренне содрогнулся. По оконной раме неспеша вышагивала крупная бабочка с крыльями неравномерного цвета гематомы. Отвратительное, жуткое создание. Со мной, наверное, многие не согласятся, но вы когда-нибудь были летом в большой теплице? Бабочки, эти тупые создания, влетают туда, бьются в полупрозрачный полиэтилен, заставляя трепетать его под напором крыльев и упругих телец; бьются, ища выхода, и не находят его, и рассыпаются в своих панических конвульсиях. И вся земля между кустами помидоров усеяна изорванными, высохшими от жары крыльями и иссыхающимися тельцами. Вы рассматривали их тельца? Плотные, мохнатые, тяжелые. Вызывающие животное отвращение сами по себе и на контрасте с изящными разноцветными крыльями. Вы когда-нибудь держали бабочку за крылья и смотрели, как это уродливое создание шевелит лапками и таращит на вас огромные выпученные глаза?

Я уже видел эти сизые с разводами крылья, да и не я один. Они появились года четыре назад, говорят, по всей области. Местные, было, испугались: мол, пожрут капусту, но ущерба урожаю так и не случилось, и земледельцы успокоились. Единственное, что досаждало – кладки этих созданий были повсюду, где свойственно и где нет, и нужно было внимательно смотреть, прежде чем отправить что-то в рот прямо с грядки.

***

Маринка симпатичная. Жизнерадостная, веселая девушка. Но не хабалка, как наши, местные, да и я ей, кажется, по душе. Выхожу на перекур – бежит за мной, истории рассказывает, смеется над моими глупыми шутками. И смотрит, пронзительно так, с задорным прищуром. Неделю назад перед концом дежурства напрямик предложила выбраться как-нибудь в город, погулять. Говорит – не была там толком, интересно. На днях поехали. Погода чудесная, нагулялись вдоволь. Когда расставались, она прямым текстом мне – мол, давно такого не чувствовала, Сань. У меня от тебя как будто бабочки в животе.

А сегодня она не вышла на работу. И позвонить, узнать, что случилось, некогда – с утра очередного привезли.

Мальчишка, лет семи, дачников сын. На заплаканном застывшем личике выражение ужаса и боли, а живот – сплошная гематома. Внутри кровавое месиво, будто органы искромсаны обоюдоострым ножом-бабочкой в лоскуты. Родители еще не знают, отдыхают на каких-то тропических островах, и родня никак не может дозвониться.

Он такой не первый, за последние годы было уже несколько случаев. Почти все не местные, почти все дети, иногда взрослые. Все происходит всегда одинаково, в считанные минуты. Несчастных скручивает жестокий приступ боли, и добивает внутреннее кровотечение и разрыв селезенки, желудка и кишечника. Их привозят сразу ко мне, я набираю четыре года назад записанный в личный мобильный номер, и на задний двор больницы подъезжают «газели» без опознавательных знаков, чтобы забрать мертвецов в другую больницу. Я пишу липовый отчет для руководства и «забываю» о случившемся.

А вечером привезли Марину. Люди, у которых она снимала комнатку, услышали безумный крик и прибежали на помощь, но было уже поздно. Марина со вчерашнего вечера жаловалась на недомогание, ночью ее похоже сильно тошнило. Потому и на дежурство не вышла.
Я не стал звонить. Я должен был сделать это сам. Я знал, что именно увижу и знал, что так же, как и в прошлый раз, никому об этом не расскажу. Чтобы меня не посчитали сумасшедшим. Чтобы не лишиться работы, с таким трудом найденной, чтобы, чтобы, чтобы... А, да черт с ним.

Я сделал надрез по центру гематомы, в которую превратился ее живот. Ткани разошлись, и из кровавого месива на меня выпорхнула стая бабочек с неравномерно сизыми крыльями.

Автор пожелал остаться неизвестным

Вопрос: Крипи?

1. Да!		151	(100%)
Всего:		151

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Продолжает наш вечер некто Люблю птичек и именно об этом будет её история:


Вот, смотрю, все своими страхами делятся. Темноты боятся, грозы там... пожаров опять же. В общем-то, того, чего действительно опасаться стоит.
А мне вот про свой страх даже рассказывать стыдно, ну да ладно, фиг с ним, все говорят - и я скажу. Птиц я боюсь. До ужаса. Причем ладно бы орлов каких или ворон, так нет же - синичек разных, снегирей, воробьев там... мелочевку, в общем. Чем меньше птичка, тем больше я её боюсь. Соколы там, орлы, даже вороны - не, спокойно отношусь. А воробья увижу - орать хочется и бежатьбежатьбежать, только бы не видеть. И чтобы он меня не видел. А они видят, они же повсюду, мелкие твари...
Ладно, в общем-то, не в этом суть. У каждого страха есть свое начало, то, откуда он пошел. Темноты вон люди боятся, потому что в детстве им казалось, что там монстр, или их в детстве пугали. Пожаров - потому что умирать страшно, да еще вот так страшно. Да это, в принципе, тоже неважно.
Главное - у каждого страха есть причина. И у моего тоже.
Лет десять назад это было, а помню, как будто вчера...
В общем, все началось с того, что я брату проспорила. Желание причем, как назло. Ну и загадал он мне, чтобы я на крышу нашего дома в деревне слазила, посмотрела, чье там гнездо. Еще и яйцо подбивал украсть, да я не повелась. А я высоты... ну, не то что боялась - побаивалась. А ну как упадешь?
Братец моим уговорам не внял, и пришлось лезть. Это оказалось неожиданно легко - взяли лестницу, приставили к стенке, он внизу держит, я вверх лезу. Справилась быстро, правда, собственно по крыше я не шла, а ползла на животе - страшно было, боялась вниз скатиться, если на ноги встану.
Гнездо на крыше и впрямь было. Кое-как собрав в кучку свои скудные знания о природе, сообразила, что скворцовое. И яйца, три штуки. Я только к одному потянулась - интересно же потрогать, я все-таки ребенком была! - как на меня птицы налетели, видать, хозяева гнезда. Так и норовили в глаза клюнуть или лицо расцарапать. Одна вообще у меня в волосах запуталась и верещала гневно, клевалась...
Вниз я кубарем скатилась, орущая, отбивающаяся, и птица в волосах орет... что, смешно, кажется? Сами попробуйте как-нибудь - чтобы она орала, билась, выдирая волосы едва не с корнем, и клевалась обязательно нещадно, кусочки кожи выклевывая. А потом раз - и все, прекратилось. Брат птичке той шею свернул, чтобы не трепыхалась больше. Вторая пометалась-пометалась над нашими головами да и вернулась в гнездо, а первую мы выкинули, как только распутали - боялись, что попадет от взрослых. Я потом еще долго на братца обижалась - мог бы и так выпутать, необязательно убивать было, а тот отмахивался и говорил: тебя же, дуреха, спасал.
Все бы ничего, вот только брата после этого даже в городе постоянно сопровождали птицы. Скворцы, воробьи, синицы, зимой снегири рядом постоянно были. Он посмеивался, но их не отгонял. А я боялась. Не знаю почему. Может, тот скворец вспоминался, может, еще что. Но птичкам этим я не доверяла.
Потом появились еще птицы. Вороны. Крупные такие, полулысые порой, каргетки, их еще отстреливают нещадно. Только при их виде мелкие разлетались в разные стороны и приближаться к брату не рисковали совсем. И вот их я совсем не боялась. Наоборот, привечала, как могла - так что вскоре окрестности нашего дома стал прибежищем нескольких здоровенных вороньих стай. Ни одного греха, приписываемого каргеткам, я за ними не видела, а мелкие птицы пропали.
А потом к нам стали наведываться хантеры. Они быстро отстреляли большую часть ворон. Оставшиеся улетели сами.
Стаи мелких птиц вернулись.
Я пыталась жаловаться брату, но он смеялся, говорил, чтобы я не выдумывала, что могут сотворить мелкие птички, да и вообще - совпадение и суеверия. Я соглашалась, а сама боялась. Даже выпросила у родителей ворона - настоящего, домашнего, он даже говорить умел. Немного, всего три слова, но сам факт!
Без него я на улицу не выходила.
А потом брат пропал. Тревогу подняли, когда он не вернулся вечером из школы. Городок у нас не такой уж и большой, все друг друга знают, и его друг божился, что братец мой вместе с ним из школы вышел, но захотел почему-то пройти короткой тропинкой через рощу. Я даже дожидаться конца его рассказа не стала, едва услышала про тропинку - ворона на плечо, и ходу туда. Одна, без всех. Ну, дура, знаю, так мне всего-то четырнадцать было, эмоции впереди мозгов работают.
Над рощей кружила воронья стая, что заставило меня прибавить скорости.
Брата я нашла неподалеку от тропинки, на небольшой поляне. Над ним кружили вороны. Я только хотела было закричать, отгоняя их, как заметила - они не пытаются отщипнуть кусочек от моего брата, они сами кого-то отгоняют. Мой ворон взмахнул крыльями, тоже кидаясь вперед, и пронзительно закаркал.
И во все стороны прыснули они. Воробьи, скворцы, синицы... перемазанные кровью, тащащие в маленьких клювиках кусочки мяса. Один особо крупный скворец тащил выклеванное глазное яблоко...
Я заорала. Я дико, до невозможности боялась, что сейчас они кинутся и на меня, и меня заклюют, как брата, и мои глаза тоже потащат птенцам в гнезда, чтобы те поели...
Меня спасли вороны. Первым мне на плечо рухнул мой, домашний, за ним вокруг меня сгрудилась остальная стая, пронзительно каркавшая и отгонявшая любых других птиц. Один скворец все-таки прорвался, клюнул меня в щеку - больно, до крови, кусочек кожи с мясом выдрал. Мой ворон тут же сбил его ударом клюва, но боль привела меня в себя, и я кинулась назад, к людям, подальше от изуродованного тела брата.
Потом мне рассказали, что он зачем-то сошел с тропы на ту самую полянку, неудачно споткнулся и ухитрился сломать ногу. Даже показывали, где именно это было. Никто, кроме меня, не заметил маленькое птичье гнездо с раздавленными яйцами.
На мой вопрос, почему брат так изуродован, никто не ответил. Да я и спрашивала больше так, для проформы - я-то знала. Я видела.
Десять лет прошло, а я до сих пор помню порхнувших в разные стороны птичек и глазное яблоко в клюве скворца.
Я теперь без своего ворона никуда не хожу. И каргеток возле своего дома прикармливаю. Хантеров отваживаю, как могу, чтобы не смели их трогать.
А я все боюсь, что когда-нибудь та история повторится.
И вороны, как и тогда, просто не успеют.

Автор  aesmadeva

Вопрос: Крипи?

1. Да!		88	(100%)
Всего:		88

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Весеннее обострение вполне оправдывает свой псевдоним и уже никто не останется неохваченным:


К черту. Всегда знала, что не умею писать крипи. «Слишком литературно», «нормальные люди так не разговаривают», «море кровищи»… А тут – фобия. И я. Мы. Фобия? Ну, этого добра у меня навалом. Почему бы не написать жуткую историю про стаю бродячих собак, например. «Я очень поздно возвращаюсь с работы. Дорога от остановки до дома проходит через пустырь. И каждый вечер они сидят. Сидят вдоль дороги и смотрят на меня. Я иду, словно сквозь строй, чувствуя их взгляды. Задерживаю дыхание, а сердце бухает в груди как сумасшедшее. Я знаю: они слышат этот стук. Его невозможно не слышать. Они наслаждаются своей властью. Моим страхом. Я смотрю прямо перед собой. Стараюсь не ускорять шаг – стоит мне побежать, как они бросятся на меня. Но однажды им надоест играть. И они разорвут меня, словно тряпичную куклу. Разгрызут руки, которыми я попытаюсь прикрыть лицо, а потом доберутся до горла. Наутро прохожие найдут мой труп со вспоротым животом, а размотанный и измочаленный клубок кишок будет валяться рядом в грязи. Деликатес».

Вот. А еще – сосульки. Ведь самая большая сосулька только и ждет, чтобы свалиться тебе на голову, раскроив череп.

Или клоуны. Интересно, почему чувак в гриме, призванный смешить детей, вызывает лишь омерзение и ужас? А каждый раз, когда он поворачивается и растягивает свой резиновый рот в улыбке, мне кажется, что сейчас там блеснут два ряда острых, словно иглы, зубов?

А еще маньяки. «Один маньяк заманил к себе двух маленьких девочек. И приковал их к батарее. И держал так несколько дней. А в это время их родители бегали по соседям, выспрашивая, не видел ли кто детей. Милиция подключилась, волонтеры, но никто не мог заподозрить в тихом соседе-старичке злобного маньяка. Пока милиция прочесывала лесополосу близ городка, он спокойно расчленил одну из девочек, убрал в морозилку и готовил из нее разные вкусности, которыми кормил вторую девочку. Она сначала не хотела, ее тошнило, но спустя неделю, изнемогая от голода, все-таки сдалась. Она все ждала, когда же он убьет и ее, чтобы съесть, но он медлил, рассказывая о своей жизни. И гастрономических пристрастиях. Он объяснил, что теперь она такая же преступница, как и он, раз ела свою подругу. Он настолько запугал ее, что разрешил бродить по комнате. А в один прекрасный день он помер. От сердечного приступа. И осталась девочка одна. Она страшно боялась выходить из квартиры, думая, что ее схватят и посадят в тюрьму, и потихоньку отрезала от мертвого маньяка по кусочку и ела. Пока он не завонял. Тогда пришла милиция и вскрыла дверь. И нашли девочку. Ее долго-долго лечили. Детская психика достаточно гибкая для того, чтобы забыть. И она забыла… Почти».

А еще я боюсь, что ночью мне в рот заползет таракан или залетит муха. И отложит яйца. В легких. А потом заведется опарыш, который будет копошиться там и жрать, жрать... А вы знаете, что в легких нет болевых рецепторов? Они будут копошиться там, а вы ощутите лишь небольшое свербение… желание покашлять… И в один прекрасный момент вы откашляете кусок легкого с застрявшей там жирной белой личинкой. Извивающейся, барахтающейся в красной от крови раковине…

А еще я боюсь зеркал. Чищу зубы, наклоняясь над раковиной, и до жути боюсь поднять голову. Вот я ее подниму, гляну на свое отражение, а сзади меня стоит ОН. Мертвяк. Его седые космы почти отвалились от гниющего черепа, вместо щеки – дыра. Он шамкает беззубым ртом, причмокивая и отплевываясь, и я почти ощущаю этот мерзкий трупный запах… А, если ночью пройти мимо зеркала в коридоре и замешкаться, можно краем глаза уловить, как твое отражение бьется в стекло с той стороны, пытаясь вылезти, чтобы дотянуться и засадить тебя в прозрачную клетку вместо себя.

А еще я боюсь крыс. Особенно весной. Когда талая вода подтапливает подвалы и вся серая мерзость устремляется по трубам… в квартиры. И однажды ночью я просыпаюсь, а моя кровать усеяна крысами – дерущимися, пищащими и поблескивающими глазками-бусинами. Я ору, брыкаюсь, скатываюсь на пол… а они везде. И живая голодная волна накрывает меня с головой. Я пытаюсь бороться – отрываю от себя визжащие серые тушки вместе с кусочками собственной плоти, которую они успели оттяпать…

Здесь снова многоточие. У таких историй не бывает хорошего конца. А значит, я не могла ее рассказать. А как же крипи? Рассказ мертвеца? «А чего нас бояться?»

А еще я боюсь землетрясений. И лифтов. Боюсь шагнуть в лифт, а его там не окажется. Только яма. Или он застрянет. А кнопка вызова диспетчера не работает. Или работает, но, когда меня начнут вытаскивать, лифт внезапно поедет и меня разорвет пополам.

А еще… Я никогда не захожу в подъезд одновременно с мужчиной, потому что он может оказаться насильником. И убийцей. Или грабителем. Я никогда не подбираю ничего на улице, потому что вещь может оказаться проклятой. И тогда у меня вылезут волосы и выпадут зубы. Просто так – однажды утром буду полоскать рот и выплюну их в раковину. Они так противно застучат по фаянсу… И не больно… совсем не больно. Только голые десны с мягкими кровоточащими ямками под языком…

А туалет? Каждый поход в туалет превращается в квест на выживание. Вам никогда не казалось, что в канализации живет глист-переросток и в один прекрасный момент он выпрыгнет из дырки смачно и со вкусом пожрет тебя прямо там – на унитазе? Это только в кино в канализацию спускают крокодильчиков и золотых рыбок, которые мутируют в чудовищ. В жизни все гораздо банальнее.

Это фобия? А когда не наступаешь на трещины в асфальте, потому что не наступала еще в детстве, уже забыв с чего все началось, но волосы на затылке шевелятся, когда видишь, что трещин слишком много… так много… Некуда идти… И паника-паника-паника! Что это? Откуда? Почему?

И дверь. Дверь за спиной всегда должна быть закрыта. Иначе – все. Холодный пот, мурашки… Прям как сейчас. Я снова вернулась поздно. Сейчас лежу, держу ноутбук на коленях и набираю этот текст. Дверь. Порог. Они не пройдут через порог. Не получится. Я закрепила над притолокой две скрещенные иголки. Но я слышу, как они ходят. Или крадутся. Или бегают. Хихикают и скребутся. Они никогда не смотрят мне в глаза, когда я оборачиваюсь. Они боятся. Но я знаю, что, стоит мне отвернуться… Я чувствую их взгляды. Им не пробраться в комнату. Они могут это сделать только в одном месте. Они все-е лезут оттуда. Из-под кровати. Не-ет, я не такая дура, чтобы опускать ноги с дивана. Это я раньше думала, что под кроватью меня дожидается маньяк с бензопилой. Я подхожу, а он – р-раз, и отпиливает мне ступни. Я падаю, кровища хлещет из обрубков, а сердце разрывается от боли и страха… Ну и купила диван. Там-то маньяк точно не поместится. Зато там теперь появилась черная дыра. Там же всегда темно. И, если ночью опустить ногу… ее тут же схватит холодная мерзкая костлявая рука. И утащит в щель между полом и диваном – ломая кости, сдирая кожу и мышцы.

Вот я сейчас поставлю точку, сохраню, нажму кнопку «Отправить» и закрою ноут. Накроюсь одеялом с головой и останусь наедине с Ней. Думаете, самое страшное – это Смерть? Нет. Самое страшное – это Она. Жизнь. Она всегда рядом. Она не опускает, подбрасывая все новые и новые сюрпризы. Она несется на тебя со скоростью курьерского поезда и ее не остановить. Она пугает и держит на коротком поводке, не давая соскочить. Она мучает и издевается. Она пытает и ломает.

Боже, как страшно жить…


Автор  Astreya777

Вопрос: Крипи?

1. Да!		140	(100%)
Всего:		140

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Некто, пожелавший остаться неизвестным столкнулся лицом к лицу со своим страхом и теперь никак не может решить, что с этим делать:


Кто-нибудь знает, как это – бояться сойти с ума? Нет, ребят, серьёзно, вы хоть представляете, каково это? С семнадцати лет, узнав, что у батечки, с которым лет с семи не общался, психическое заболевание в наличии. Думать о том, что это может быть наследственно, что то же самое может произойти и со мной, бояться, что однажды вот так же свихнусь и не замечу, или же уже свихнулся и не заметил этого.
Постоянно опасаться сделать что-то «не нормально», наблюдать за собой, за своими мыслями, поступками, словами. А вдруг то, что я сейчас подумал, нездорово? А вдруг нормальные так не говорят? А вдруг, а вдруг, а вдруг… Самоконтроль во всём. Пять лет. А от мыслей о психиатрах и психушке потом покрываешься.
Потом попускает. Находишь в сети инфу об этом заболевании, видишь, что она не передаётся по наследству, немного успокаиваешься.
А потом начинаешь видеть то, чего нет. Чего другие не видят. Знаете, как это? Когда идёшь по улице, идёт тебе на встречу человек, ты смотришь на него, а его лицо – и не лицо вовсе. Смазанное, черт практически не видно. Охуеваешь, дёргаешься в сторону, замираешь и смотришь на этого, а он просто мимо проходит, а потом вдруг резко поворачивается к тебе и смотрит на тебя этой смазанной физией. Отворачиваешься, едва перебирая граблями, идёшь, куда шёл, и не понимаешь, что это сейчас было.
Так было в первый раз. За этим последовало два литра пива и попытка если не понять, то хотя бы забыть. А когда на следующий день из дому вышел, возле подъезда столкнулся с женщиной. И рожа у неё такая же была. Будто, смазанная, будто перед лицом полупрозрачное стекло с ровными разводами. Меня чуть в стену не впечатало. А она тупо мимо прошла.
И ведь не всех людей такими видишь. Такие попадаются время от времени. Такого можно в толпе увидеть среди нормальных людей, в магазе, в автобусе, даже на работе у себя. И некоторые тоже будто замечают тебя, и смотрят на тебя этими «лицами», как ни в чём не бывало. Смотрят, идут мимо, оборачиваются и смотрят, и уходят. А один раз я с одним таким столкнулся. Из-за угла выходил и врезался в него. Оба чуть не навернулись. Хотел сказать что-то, но и рта не открыл, только двинул оттуда, как только лицо увидел, только жопа сверкала.
Кто такие – хрен знает. Не все ведь. Во всём выглядят обычно, одежда, обувь, всё нормально, даже вон тот, в которого я вписался из-за угла – обычный же, блять, человек, я же врезался в него, я же почувствовал. А лица вот такие. Через пару дней не выдержал, снова нажрался, а утром никуда не пошёл, забил на работу, остался дома. В окно выглядывать начал, а там они. Просто идут, мимо, прохожие. И обычные, нормальные люди, с нормальными лицами, тоже ходят, но и эти среди них. Иногда.
Смотришь и понимаешь – ну всё, пиздец, вот и двинулся.
А потом какой-то из этих вдруг останавливается и поднимает голову. И смотрит прямо на окно, прямо на тебя. Стоит и смотрит. Представляете, каково? Отскакиваешь от окна, да так, что спотыкаешься и валишься на пол, чуть не обоссавшись. Отползаешь к стене, забиваешься в угол и сидишь так, весь день сидишь. А вечером не выдерживаешь, достаёшь бутылку, глушишь и думаешь, что приплыли. Лечиться надо. Рехнулся всё-таки. Едва подумав о том, что бы обследоваться, начинаешь реветь. Сидишь над стаканом и подвываешь, соплями умываешься. Не может же такого быть, не мог же я на деле рехнуться!
А потом вдруг понимаешь, соображаешь, мысль в голову приходит. А если не глюки это? Чёрт знает, а если эти настоящие? Только почему тогда никто на них не реагирует, никто не замечает, кроме меня? А если никто другой, кроме меня, их не видит, не видит их лиц, если другим они кажутся обычными? Может, и мне раньше они казались обычными?
Приходит следующая мысль. А может кому-то рассказать? Спросить? Так ведь не поверит никто, сразу решат, что я рехнулся, сразу же на дурку отправят. Неужели действительно с ума сошёл? Неужели действительно глючит? Говорят, что псих не признает того факта, что он псих. Может, самому пойти да обследоваться? От этой мысли снова начинает трясти и слёзы наворачиваются.
Вот так сидишь и думаешь. Четвёртый день думаешь. Настоящие они? Если настоящие, то кто они? Видит ли их кто-то ещё, кроме меня? Может, залезть в инет, может найду какие-то упоминания, может кто-то где-то писал, рассказывал о том, что видел их? А если не настоящие? Я не хочу на дурку ложиться. Я не лягу на дурку.
Появляется ещё одна мысль. А если подойти к одному из них? Подойти и заговорить.

Автор  Элен, спящая в кресле

Вопрос: Крипи?

1. Да!		88	(100%)
Всего:		88

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Здравствуйте, дорогие параноики!
Мы начинаем наш очередной вечер весёлых историй, и если кто-то всё ещё не боится переезжать, то вот вам история от Трепетной Длани:


А я боюсь умываться, анон. Стою каждое утро у зеркала в ванной и думаю, что выбрать: быстро-быстро намылить лицо с зажмуренными глазами и смыть пену, или сделать это не жмурясь, глядя в зеркало? Думаешь, идиотизм? А ты послушай мою историю.

***

Мне было лет пятнадцать, когда моя семья переехала в новостройку на окраине города. Места там и сейчас полудикие, совсем недалеко от высотных многоэтажек - старые деревянные избенки, а дальше и вовсе глухой лес.
Дислокация нового места обитания, точнее, его окрестности, не понравились мне от слова "совсем": спальный район, уродливый вид из окна (те самые обветшалые избы, да их угрюмые обитатели; полоса леса за ними, достаточно близкая, чтобы различить куцые сосны, да кривые голые березки - была зима). Родителей частенько не было дома: отец вечно в разъездах-командировках, мать работала в режиме сутки через двое.
Как раз такие сутки, когда я оставалась одна, я и выбирала для того, чтобы посидеть в Интернете. Мне, впервые открывшей для себя всемирную паутину в те далекие времена, приходилось бодрствовать ночью, потому что безлимитный Интернет мне подключать отказывались, и я пользовалась картой. Карта была хитрая: днем по ней можно было просидеть всего двенадцать часов, а вот ночью, с двух и до восьми - целую сотню, или около того; точно уже не помню, но и не суть, главное - много. Вот я и просиживала ночи напролет, в чатах, онлайн-игрушках, на форумах, а утром тащилась на другой конец города, в школу, потому что переводить меня из-за переезда не стали.
К квартире я, однако, привыкла довольно быстро: мне досталась уютная комната, которую обустроили в соответствии с моими, пусть и скромными, пожеланиями; а главное, поставили добротную деревянную дверь, плотную и не пропускающую свет. Единственное, что раздражало, так это постоянный, едва заметный, но все же ощутимый гул в стенах.
"Что это шумит?" - спросила я однажды у матери. "Где?" - удивилась она. "Да вот в стенах как будто". Она пожала плечами: "Я ничего не слышу, наверное, очень тихо или тебе кажется. Может, ветер в трубах, или у соседей что. Тебе не все ли равно?" - она слегка поморщилась. "Вообще, все равно." - я вздохнула, она снова просто отмахнулась от меня. А я решила так же отмахнуться от этого неестественного гула, ну гудит и гудит, привыкну.
Гораздо сложнее было привыкнуть к миру вне квартиры. Автобусная остановка, с которой я ездила в школу, располагалась излишне, на мой взгляд, близко к одной из покосившихся хижин, "украшавших" вид из моего окна. Жил в ней неопрятный старикан с резкими, дерганными движениями. Я часто видела его по утрам. Он выходил во двор, перебирал непонятную ветошь, временами замирая и неодобрительно глядя на нас, людей на остановке, затем резко возвращался к своей деятельности. Иногда я слышала, как он что-то бормотал себе под нос, мне казалось, ругательства.

Одним субботним утром мне довелось оказаться на той остановке в одиночестве. Я пропустила свой автобус, и дожидаться следующего мне предстояло, в лучшем случае, около двадцати минут. Дед копался на своем участке, поначалу не проявляя ко мне никакого интереса, а я витала в своих мыслях и мечтах о горячем чае. На улице было по-утреннему свежо и все еще довольно темно. Протяжный вой сирены с соседней улицы вернул меня к реальности. Я нахмурилась и огляделась; дед стоял у проволочного забора своего участка, облокотившись на лопату, и пялился на меня, не мигая. "Педофил, небось" - мысленно заключила я и поежилась. В то время нам очень много рассказывали об опасных взрослых, желающих поближе познакомиться с нами, школьниками, и на уроках ОБЖ, и на дополнительных лекциях.
"Слышь, девочка." - завел дед. Я не шевельнулась. "Гордая больно, да? И словом с дедом не обмолвишься?" - мне показалось, что он ухмыльнулся. Стало откровенно не по себе. "Ну и живи тут, гордая. Живи, пока не сдохнешь!" - старик перешел на истеричный полукрик и направился к дому. - "Сука! Дрянь! Паршивка мелкая! Плевать ей на мои советы, ну и..." - дальше я его брань уже разобрать не могла, поскольку он скрылся за шаткой дверью, так хлопнув ей о косяк, что даже пара щепок откололась. А тут и автобус подоспел, я заскочила в него и поехала в школу, по дороге молясь о том, чтобы больше никогда не оказываться на этой проклятой остановке в одиночестве. Злобная, немотивированная и какая-то сумасшедшая ругань старикана просто выбила меня из колеи в тот день. А дома я обнаружила, что таинственный гул усилился.

Ночью я решила выспаться, несмотря на то, что был "интернетный" день - родителей не было дома, и я могла сидеть за компьютером хоть всю ночь, не опасаясь, что войдет мать, и, увидев, что я не сплю, устроит мне взбучку. Однако после инцидента на остановке я все никак не могла полностью успокоиться, переживала из-за будущих "одиноких" суббот на остановке, пыталась придумать что-то, дабы их избежать. К тому же жужжание то ли батарей, то ли еще чего-то, постоянно отвлекало меня, гул изменился, стал каким-то... настойчивым. Словно кто-то не хотел, чтобы я заснула.
Наконец, мне пришла в голову идея поискать другую остановку, недалеко от дома, с которой я смогла бы ездить по субботам (а возможно, и в другие дни, очень уж мне не хотелось видеть противного старого козла). Я села за компьютер, и принялась за поиски. Остановку я нашла, постепенно успокаиваясь, полезла по привычным сайтам - вот чатик, в котором у меня полно знакомых, но сегодня сидеть в нем нет никакого желания; вот форум... о, а на нем тред о различных паранормальных явлениях. Были в нем и упоминания всяческих НЕХов, живущих в многоэтажках и издающих странные звуки, сперва похожие на строительные шумы из-за неудачной проектировки, а после выливающиеся в седину жильцов, да расстройство их рассудка. Я к подобным байкам даже в глубоком детстве относилась довольно скептически, но посчитала, что вкупе с дедовскими бреднями, услышанными накануне, мой шум и сам сможет послужить подобной страшной историей, которую круто будет рассказывать друзьям.

К четырем часам утра, я испытывала смешанные чувства: с одной стороны, у меня наготове была таинственная байка, которой я намеревалась пугать знакомых, с другой - где-то в глубине души мне было страшно самой. Я подавляла в себе это беспокойство, бравировала перед собой, но получалось, видимо, не до конца. Тогда я решила, что прямо с утра, когда будет уже не совсем рано, часов в девять, отправлюсь к подруге, расскажу историю, и мы вместе посмеемся над моими страхами. Но для этого надо было не спать еще пять часов, как же с этим справиться? Правильно, решила я, умоюсь прохладной водичкои и выпью кофейку. Я прошла на кухню и поставила чайник, а затем прошествовала в ванную и включила воду.
Шум воды. Шум начинающего закипать в кухне чайника. Гул, чуть громче, чем привычно. Я споласкиваю лицо, затем решаю умыться полноценно. Беру пенку, растираю в ладонях, зажмуриваюсь... Шум воды. Шум кипящего чайника. Что-то не так. Тут я понимаю, что именно - гул исчез. Абсолютно. Полностью. Такого еще никогда не было. Чувствую легкое беспокойство, усмехаюсь сама себе - "не дури". Намыливаю лицо, тщательно, слышу щелчок чайника, и вдруг тихий, едва различимый, утробный вой, как будто издалека. Мычание человека с заткнутым ртом, полное страдания и боли - описать этот звук сложно, но любой вмиг узнает его, если услышит.
Начинает холодать. Ни ветер, ни дуновение - я же в ванной. Просто понижается температура. Сказать, что мне стало страшно - ничего не сказать. Жуть, ужас, меня сковало, я не смогла даже открыть глаза. Не смогла или не захотела? Наверное, и то, и другое.
От холода, почти мороза, сводит конечности. Судорога, падение, резкая боль в подбородке - и темнота. "Главное, я не открыла глаза!" - проносится у меня в голове перед отключкой.

***

Очнулась я, как потом узнала, около семи. Смотрю - лежу на полу в ванной, облокачиваюсь на стиральную машинку. Вода бежит. Подбородок разбит, судя по кровавому следу - о раковину. Смыла кровь, вышла на кухню. Там мать готовит завтрак, она по утрам с работы возвращалась. "На тебе лица нет." - говорит. - "Все в порядке?". Я тогда сказала, что да, просто самочувствие не очень. Подбородок залепила, благо, он снизу был разбит, так и не заметно, если голову не задирать.
Прожила в той квартире еще два года, без эксцессов, гула не было совсем. Потом съехала, в самостоятельную жизнь. Над байками о нечистой силе и полтергейстах больше не ржу, хватило одного наказания. Думаю, это оно самое было.

Но умываться - до сих пор боюсь. Если делаю это с открытыми глазами, напряженно вглядываюсь в зеркало, и отражение видится мне застывшим, восковым; если не вглядываюсь, мелькают тени. Может, я глючная сама по себе, анон, но менее жутко от этого не становится.

Зажмуриваться тоже не выход. Не хотелось бы, закрыв глаза, снова испытать тот леденящий ужас, то нежелание их снова когда-либо открывать.

Автор  59:1

Вопрос: Крипи?

1. Да!		54	(100%)
Всего:		54

@темы: крипи-фест, 7 крипи-фест