[IsaacDark]

Основано на реальных событиях
Решил тут написать. Сайт отличный, а группа вообще просто супер. Я люблю непонятные вещи, происходящие в жизни, так что делюсь весьма странной историей. (Иногда боюсь что-то лишнее ляпнуть, ибо везде заговор, но, думаю, эта история безобидна).

Странная история

Весной 2016-го года, когда только-только начинается рассада картофеля, семья покупает дачу на берегу озера [СКРЫТО] в 15-20 километрах от ближайшего большого городка К*****. Семья корейская, состоит из мамы, папы и сына 17 лет, мечтающего стать космонавтом (да-да, не опечатка. Сын фермера хочет стать космонавтом и они копят деньги на поступление в летное училище).
Прибыли, они, значит, на эту дачу. Ухоженная, красивая, дом еще с царских времен остался. Стены деревянные, но прежние жильцы сообщили, что только недавно покрыли их известкой. В общем, живи, радуйся, разводи хозяйство да и ходи купаться в никогда не замерзающее озеро. Целый курорт.
Весь день они пахали. Вечером решили остаться на ночлег. Дом двухкомнатный. Зал с большим столом совмещенный с кухней и спальня с большой кроватью и диваном.
В 20:00 они легли спать, решив начать с утра пораньше и к обеду сходить покупаться, да и отдохнуть подольше. Где-то в 20:10 началась чертовщина. Так как сын спал на диване около открытой двери, то проснулся первым, от странного скрипа, который только нарастал. Его родители тоже проснулись. Сначала им показалось, что ветер качает деревья и они бьются по крыше, затем, будто воры залезли. Немного приподняв головы, они заметили, как стул (!) сам по себе скрежетом отодвигается от стола. Благо луна светила и все было видно отчетливо. Представляете? СТУЛ, МАТЬ ЕГО, САМ ДВИГАЕТСЯ! "Будто его кто-то слабый толкает..." - рассказывал сын, когда я его встретил. - "Я от страха чуть не умер и ведь не верил в духов, пока сам не увидел!".
Через секунд 10-15 движение стула прекратилось. Семья включила везде свет, обходя стороной этот стул. Собрала вещи и попросились на ночлег у соседей. Соседи далее рассказывали, что этот дом пустовал очень долгое время. Прежние хозяева на ночь не оставались, а лишь садили и убирали урожай. Никто посторонний к дому не подходил и в то время когда воры лазили к соседям, даже бомжи не пытались проникнуть в этот дьявольский участок. Но покаянная душа мертвого, заговоры и порча - этого ничего точно не было. Дом как дом. Как и тысячи в селениях на территории бывшего СССР.
На утро семья принялась продолжать посадку картошки. Обедать решили на свежем воздухе. Сын пошел на кухню включать кастрюлю с водой дабы сварить "Роллтон", как вдруг со стенного шкафа посыпались книги. Одна за одной. Это было последней каплей. С криком выбегая из дома, сын помчался на поле к родителям. Через час они уже ехали в город во весь опор по кривой сельской дороге.

Когда он обратился ко мне, то сообщал, как они после этого через дня два поехали обратно. Досадили картофель, но в дом не заходили. Чувство опасности и какого-то напряжения витало в воздухе. Я посоветовался с некоторыми знакомыми и предложил ему освятить дом святой водой из церкви. Даже рекомендовали обратиться к священнику. В стране проживания преобладает ислам, так что идти следовало к мулле. Хотя к православному тоже было бы не лишним. (Я честно сказал, что бороться с тем чем никогда не боролся, не стану. Лучше спрошу у знающих).
Комично: корейцы освящают церковной святой водой дом и просят муллу прочитать суры из Корана.

Да. Они освятили дом по часовой стрелке церковной водой. Но муллу пригласить не удалось, ибо из-за каких-то проблем с оплатой услуги (вроде много запросил) эти идеи оставили. Но полтергейст не прошел. Так же слышались странные стуки по внутренней стороне стен и на потолке. Чувство движения позади человека.
Бабки подсказали им задобрить домового. Оставить молоко и конфет в углу. Поблагодарить домового и сказать, что новые хозяева будут хорошими.
Тоже не помогло. Почему? "Входить в дом становилось неприятно..." - в телефон отвечал сын дрожащим голосом, рассказывая мне свои попытки задобрить духа.
Одна девушка мне рассказала, что духи делятся на две категории. Как и люди, к примеру. Один ворует деньги у людей и тем самым обогащается. Делает зло. Второй помогает людям и тем самым тоже обогащается. Делает добро. Способы разные. Так и в "мире" духов. Кто-то питается отрицательной энергией, кто-то положительной. Но отрицательную энергию от человека получить легче и она, как правило, более сильная. Вот на это и делают упор невидимые проказники.
Хотя я считал, что во всем виновата гравитация или еще какая-нибудь научная штука, объясняющая самопроизвольное движение вещей.

Растет такое хвойное дерево -Арча. Ее ветки поджигают и аромат дыма способствует уничтожению микробов, благотворно влияет на организм, а так же выгоняет нечистую силу. Семья тоже прошлась веточкой арчи по домику. Не помогло. А про свои корейские штуки почему-то я забыть спросил, да и он не сказал. Наверное, безрезультатно...


И вот уже 17-е мая. Я сижу одинокий в парке под дождем и жду подругу, которую хотел угостить мороженным, как мне звонит паренек и радостно говорит: "Все закончилось! Спасибо за помощь!". Я спрашиваю, что, мол, случилось и как? А он мне: "Меня просили не рассказывать. Способ легкий и теперь мы делаем ремонт, спим спокойно и ждем урожая. Приехать в Бишкек я не смогу, прости...". Живут они за 450 километров от меня, хотя я хотел бы лично с ним переговорить.

Мда. Я рад за них, но что-то душа моя не на месте. Черт его знает как они справились с духами. Может обманули, а может и вправду домовой ушел. Или затих до определенного времени и ждет своего часа... Как бы то ни было, шутить с такими вещами нельзя. И если объяснить их с точки зрения науки невозможно, то остается лишь пожать руками. Но истина одна - то, чего мы не видим, не значит, что не существует.

@темы: Невидимые шпионы, Скрипы, стуки, шорохи АААА!!, Ночной Гость, Подозрительные предметы, Друзья, Психическое

---

Слепая зона

[Faggot Korovyev]

Когда моя сестра лишилась лица, нам обеим было по 12 лет. Мы сидели на картонках в зарослях кустов за домом, где у нас было что-то вроде шалаша. Играли в магазин с листьями вместо денег. За зелёной стеной раздались смешки, и мы поняли, что местные мальчишки опять пришли нас донимать. Однажды они даже сломали наш домик - это казалось нам таким горем, мы обе ревели, восстанавливая своё убежище. Странно вспоминать об этом.

В шалаш, подначиваемый своими приятелями, забежал самый младший из них. Он поставил на землю дымящуюся пивную бутылку и сразу же выбежал, не переставая хихикать. Кристина сидела к ней ближе. Я наклонилась и протянула к бутылке руку, не знаю точно зачем, наверное хотела выкинуть её из шалаша. Прогремел взрыв, мою ладошку обожгло, и ещё я почувствовала, как что-то, пролетая, коснулось лица. Боли не было. Оглушённая, я глядела, как опускаются всколыхнувшиеся ветки нашего "потолка". По щекам потекла какая-то жидкость. Посмотрев на свою все ещё вытянутую руку, я не смогла понять, в чем дело и что вообще произошло: левая рука (я была левшой) потеряла привычные очертания. Всё было абсурдным, как во сне, только во сне уши не заполнял пронзительный высокотональный писк. Поднесла ставшую такой незнакомой руку к лицу, чтобы рассмотреть. Указательного и среднего пальцев не было вообще, как и прилегающего кусочка плоти; безымянный свисал, болтаясь, на лоскуте кожи. Из центра красной ладони толчками выплёскивалась кровь. Таких рук не бывает - мелькнула мысль.

Кристина с открытым ртом повернулась ко мне. То, что это Кристина, я знала по её розовой вязаной кофте, но вместо головы... В общем, её частично скальпировало, и волосы на одной стороне головы как бы завернулись, открыв бело-красную кость. Рот был перекошенным красным провалом, почти не прикрытым ошмётками рваных щёк. Носа не было. Глаз не было. Левый тонул в мешанине мяса и торчащих осколков стекла, вместо правого на меня смотрела чёрная сморщенная щель без глазного яблока внутри. Писк в ушах постепенно стихал, возвращая звуки мира: пение птиц, машины, как ни в чем не бывало едущие по дороге, и встревоженные голоса. Вопль Кристины. На покачивающихся ветках вокруг, забрызганных нашей кровью, тут и там висели клочки нашей плоти.

И тогда пришла боль.

∗ ∗ ∗

Все оказалось не настолько плохо, как я решила в первый момент. Левый глаз Кристины, как и мой безымянный палец, врачам удалось спасти. Потребовалось множество операций, но сейчас шрамы на моих щеках и лбу почти незаметны. Я научилась пользоваться правой рукой. На клешню левой мне предлагали косметический протез, но я не видела смысла в резиновых негнущихся пальцах манекена. Помню тошноту, подкатившую к горлу, когда я представила, как буду красить на них ногти.

Кристина же, хоть и осталась зрячей, превратилась в монстра. Хирурги сложили все сохранившиеся остатки в подобие лица, заново собрали холмик в центре, отдалённо напоминающий нос. Такие слова, как "лоскут на питающей ножке", надолго поселились в разговорах нашей семьи. Руку Кристины пришили к лицу, и так она жила месяцами, пока шаг за шагом ей пересаживали с руки кожу и жировой покров. Несмотря на все усилия, то, что получилось в итоге, все равно не было человеческим лицом. Даже приблизительно. Моя собственная сестра преследовала меня в ночных кошмарах. Что-то наподобие пластиковой куклы барби, которую ненадолго сунули головой в костёр.

Был длительный курс реабилитации для всей семьи, но не могу сказать, что мне он помог. Что до Крис - ей не помог точно. В итоге для неё изготовили искусственный глаз и прикрывающую ворочающийся в глотке язык силиконовую заплатку на правую сторону головы, в которую предварительно вживили магнитные крепления. Если глаз (кстати, глазные протезы - это вовсе не стеклянные шарики) и заплатку установить на место, а потом тональным кремом замаскировать места соединения резины и кожи - да, тогда она становилась похожей на человека. Встретив её с наложенными протезами вечером в парке, вы бы, возможно, даже не убежали в ужасе. Но она больше не ходила в парки или вообще куда бы то ни было. Может, и к лучшему.

Хуже всего было то, что от шока Кристина сошла с ума.

∗ ∗ ∗

Дело в том, что больше всего на свете Крис боялась темноты. Ничего удивительного для ребёнка, но так было не всегда. Где-то в десятилетнем возрасте, приехав на лето в деревенский дом дедушки, мы отправились смотреть заброшенные коровники и покосившийся зерновой элеватор, что стояли на краю большого заросшего поля. То была настоящая экспедиция. Нас сопровождала мама, чья роль в походе сводилась к ежеминутным окрикам "девочки, осторожнее!" и охране взятых с собой бутербродов.

Помню, что коровник оказался скучным остовом из бетонных рёбер и сам напоминал сдохшую давным-давно циклопическую корову. Мы посмеялись над этой идеей. А вот у зернохранилища сохранилась крыша, сумрак хранил прохладу даже среди знойного дня. Была в нем какая-то манящая тайна. Против ожидаемого, мы провели в руинах совсем немного времени, так как до визга испугались копошения в куче старых гнилых мешков. Кристинка потом рассказывала, что видела страшную "ползучью тень". Конечно же, там просто водились мыши. Но с тех пор сестра отказывалась ложиться спать без ночника и ходить в налёт на погреб за вареньем, чем мы с удовольствием промышляли раньше. Несмотря на все мои дразнилки, попытки оставить её в темноте неизменно заканчивались истерикой.

Я любила свою сестру, поэтому вскоре перестала её доставать, и долго утешала, когда, год спустя, в доме выключили свет, пока она принимала ванну.

А теперь паранойя Кристины вернулась с небывалой силой. Её страхи получили новую пищу. Обнимая меня (я, как ни старалась, не могла побороть дрожь при взгляде на её теперешнее лицо), сестрёнка сквозь сотрясающие её тело рыдания говорила мне, что ползучьи тени приближаются к ней со слепой стороны. Она не могла спать без лекарств, которые приходилось заставлять глотать насильно. Как только ей разрешили садиться, целые дни она начала проводить не за чтением журналов, фильмами или учёбой, а просто тупо сидя на покрывале и постоянно крутя своей изуродованной головой, как сова. Она осматривала всю палату раз за разом, и снова, и снова. Это было первое, что она начинала делать, проснувшись, и не прекращала ни на минуту. Увещевания, что палата ярко освещена, что тут нет никаких теней - не помогали. Успокоительные лишь заставляли её упасть на подушку, где бедная Крис продолжала вяло ворочать головой, сбивая свои повязки и пачкая наволочку сочащейся сукровицей. Врачи надеялись, что со временем шок и вызванные им симптомы как минимум ослабеют.

Наконец нам разрешили забрать её домой. Знаю, это недостойно, но я не была этому рада. Я не могла учиться, не могла читать или играть, зная, что за моей спиной на кровати сидит безумное одноглазое чудовище, бывшее моей сестрой, и бессмысленно дёргает головой, непрестанно озираясь в поисках других чудищ, приближающихся к ней по стенам, когда на них не смотрят. В люстру пришлось вкрутить лампочки помощнее, чтобы Кристине было спокойнее, но яркий белый свет днем и ночью превратил нашу уютную спальню в подобие операционной. У меня ведь тоже остались не самые лучшие ассоциации, знаете ли - так думала я. Я никогда не смогу нормально пользоваться левой рукой, и, если на то пошло, никогда не смогу выйти замуж со всеми этими алыми шрамами и почти бесполезной, покрытой новой розовой кожицей культёй! Родителей же, казалось, заботило только плачевное состояние сестры. А вскоре, зайдя в комнату, я обнаружила её сидящей на кровати с поднесённой вплотную к лицу горящей настольной лампой. Она плакала - как всегда, без слёз, потому что не могла больше плакать слезами. Когда она повернулась ко мне, свет блеснул на несимметричных металлических пеньках для крепления протеза. Зрение в сохранившемся глазу Кристины начало стремительно угасать.

Было проведено ещё несколько операций на хрусталике, но безрезультатно. Моя сестрёнка полностью ослепла без надежды на восстановление.

Последовали три недели того, что я не могу воспринимать иначе как ад. Крис вновь перевели на кормление через трубку и начали привязывать её к кровати. Когда она была под лекарствами, то лежала без сознания, в остальное же время непрерывно кричала. На вторую неделю, сорвав связки, хрипела в агонии. Врачи говорили, что это не от боли, виной всему её психологическое расстройство. Господи, как же это было страшно! Родители опять поселились в больнице, но ничем не могли помочь. Но страшнее всего, не сомневаюсь, было самой Кристине. "Ползучьи тени" из её кошмаров больше ничто не могло остановить. Очевидно, они добрались до неё.

Спустя бесконечные три недели она затихла, и не произнесла больше ни слова. Обмякшую, словно набивная тряпичная кукла, мы снова забрали её домой. И именно я нашла её тело через пару дней. Закрепив перочинный нож в стоявшем в углу комнаты масляном обогревателе, пока мы с мамой находились в соседней комнате, Кристина несколько раз насадилась на лезвие шеей и головой - не издав ни звука.

∗ ∗ ∗

Чем закончилась история для паршивых шутников (и их родителей), решивших, что бомбочка из карбида - это весело, я не знаю, и никогда не стремилась узнать. Сейчас у меня есть неплохая в принципе работа и ребёнок, для которого я постараюсь стать лучшей мамой в мире. Но иногда по вечерам, когда я просто физически ощущаю, что силы мои на исходе, я укладываю малышку и запираюсь на кухне, достаю из шкафа вино, а с верхней полки - пыльную пачку сигарет. Сижу за столом, не включая телевизор, пью бокал за бокалом. Вспоминаю свою бедную сестру. И изо всех сил стараюсь не смотреть в угол за холодильником, откуда ползут ко мне безмолвные плоские тени.

---

[Сехмет]

местами бойан, но изложено хорошо: 8 Urban Legends That Turned Out To Be True

@темы: Страшные истории, Невидимые шпионы, Ночь, улица, фонарь, МАНЬЯКИ!, Скрипы, стуки, шорохи АААА!!, но все закончилось хорошо

---

Сбой в матрице, или Бедная Настя.

[Jill Daniel]

Читая записи людей о том, что у них сбоит матрица, я всё поражалась, как такое может быть. И даже завидовала, что со мной такого никогда не было. Просите - и допроситесь. Теперь матрица сбоит и у меня.
В общем, такая история. Не страшная, но непонятная. Три года назад я познакомилась здесь на дневниках с девчонкой. Она, как и я, увлекалась фотографией. Сразу мы добавились друг другу в ПЧ, потом нашлись в контакте... Девчонку звали Настя. Как-то раз перед новым годом она попросила у меня мой почтовый адрес, чтобы прислать мне открытку. Я дала адрес, через какое-то время пришла её открытка... А потом мы потерялись. Я ушла с дневников, оставив только этот игровой, сменила страницу в контакте, и мы с Настей перестали общаться на долгое время. И вот недавно, вспомнив о ней, я решила ей найти. Проблема была в том, что я помнила только её имя и ник на дайри. Ни фамилии, ни города... Её открытку я нашла, а конверт нет, и решила, что выкинула его. Попробовала найти её по нику, но такого дневника и логина не существовало. Я обратилась в сообщество поиска дневников и описала ситуацию - так и так, ищу конкретного автора, ник был такой-то, увлекалась тем-то, помогите. Мне ответила девушка и сказала, что она её знает, и что ещё недавно она видела её записи в контакте, но сейчас её странички там нету. Вот только эта девушка сказала, что Настю, которую я ищу, зовут Надя. Тут я впервые усомнилась, об одном ли человеке мы говорим? Может, девушка ошиблась? В открытке Настя подписалась Настей, не Надей. Потом ещё один пользователь кинул в комментарии ссылку на новую страницу в контакте искомой девушки. Там её тоже зовут Надежда. О_О Я не поверила, решила, что и этот человек ошибся. Я-то знаю, что "мою" девушку звали Настя! А потом я случайно обнаружила конверт от открытки, которую Настя мне присылала. Я была уверена, что выбросила его, но оказалось, что он просто затерялся в бумажном хламе. Я обрадовалась, ведь на конверте были и имя, и фамилия, и город... Я кинулась искать её по данным с конверта, но по ним нашлась всего одна девушка, и по фото - точно не Настя. Тогда я плюнула и решила написать той Надежде, страничку которой мне дали, и просто спросить, так, мол, и так, ты была на дайри под таким-то ником и выкладывала сделанные тобой фотографии? Каким было моё удивление, когда эта Надя сказала, что да, это она, и что она меня помнит, и что она действительно рассылала как-то открытки на новый год, а дневник уже давно удалила... Тогда я спросила про эту несостыковку с именем. Она со смайликом сказала, что не могла ошибиться в своём имени, дав понять, что её имя именно Надежда. Вконец опешив, я спросила, какая у неё фамилия. Она ответила, что на конверте должно быть имя Надежда А., сокращаю из соображений такта. И здесь я прозрела окончательно. На моём конверте было указано имя Анастасия Д. О_О
Мы с ней так и не поняли, что это за нафиг, но сомнений нету, это та самая девушка, которую я хотела найти. И по фотографиям я её узнала, и она меня вспомнила... Но почему тогда я чётко знала, что её зовут Настя? Не Надя. Почему в открытке и на конверте указано имя Настя, Анастасия, и совсем другая фамилия, а не Надежда? Другие люди с дайри тоже знают её под именем Надя. А у меня она по всем пунктам именно Настя! Я сама помнила её, как Настю, и конверт с открыткой подписаны Настей... У всех всё сходится, кроме того, что Я знала Настю, а она вдруг оказалась Надей.
Ничего не понимаю.

@темы: Интернетик, Что это было?, Шапочка из фольги, Друзья

---

А из кого вы делаете причальные столбы?

[(не)совершенство]

23.04.2016 в 22:50

Пишет  L del Kiante:

то ли ожидание, то ли расставание


Где: Венеция

запись создана: 24.04.2016 в 03:10

@темы: Зловещие фото

---

"История о тебе" (Добро пожаловать в Найт-Вейл №13).

[di carne e sangue]

Если кто-то не в курсе: это аудио-сериал, стилизованный под выпуски новостей сюрреалистичного города.

“Это история о тебе”, — сказал человек по радио. И ты был доволен, потому что всегда хотел услышать о себе по радио.
Добро пожаловать в Найт-Вейл.
Это история о тебе.
Ты живёшь в трейлере рядом с парковкой, по соседству со старушкой Джози. Иногда она машет тебе рукой, идя на почту или за чем-нибудь на перекус для ангелов. Иногда ты машешь ей в ответ. В общем, ты не такой уж плохой сосед.
Иногда по ночам ты замечаешь, как мигает красный огонек на вершине радиомачты. Крошечный знак человеческого присутствия на безупречном фоне из звезд и пустоты.
И тогда ты садишься на подножку трейлера, спиной к ярким огням парковки, и часами смотришь на радиомачту. Но только иногда. Чаще всего у тебя есть другие дела.
Эта история — о тебе.
Ты не всегда жил в Найт-Вейле. Ты жил в другом месте, где было больше деревьев и больше воды. Ты писал тексты рекламных рассылок для разных компаний, предлагая их товары. «Уважаемый получатель, — писал ты частенько. — Наконец-то хорошие новости в этом унылом мире! Наконец-то появилась причина не убивать себя!» А затем ты стирал это и писал другой текст, и его рассылали, и никто никогда его не читал.
У тебя была подруга, затем девушка, а затем невеста — один и тот же человек. Иногда ужин готовила она, а иногда ты. Вы часто прикасались друг к другу.
Однажды ты шёл от стеклянной коробки офиса, в котором работал, к своему старому Форду Проуб, и тебе было видение. Ты увидел над собой планету невероятных размеров, никогда не видевшую света солнца. Невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами.
Она была так далека.
Так безлюдна. И так невозможно, устрашающе темна. В тот день ты не поехал домой. Ты просто поехал. Ты ехал очень долго и, наконец, очутился в Найт-Вейле и больше никуда не ехал.
И с тех пор тебя преследует мысль о том, как просто было уйти от своей жизни и какими незначительными были последствия. Ты ничего больше не слышал ни о своей невесте, ни о своём начальстве. Возможно, они не искали тебя, но это вряд ли; скорее всего, дело в том, что в Найт-Вейле тебя невозможно найти.
Полная свобода.
Никаких последствий.
Это приводит тебя в ужас.
Теперь у тебя новая работа. Каждый день, кроме воскресенья, ты выезжаешь в песчаную пустошь, где тебя уже ждут два грузовика. Ты перегружаешь деревянные ящики из одного в другой под молчаливым наблюдением человека в костюме. Человек каждый раз новый.
Иногда ящики тикают. Но чаще — нет. Когда ты заканчиваешь, человек в костюме вручает тебе пачку банкнот — каждый раз разную сумму — и ты отправляешься домой.
Это лучшая работа из всех, что у тебя были.
Но сегодня… Сегодня всё было по-другому.
Ты грузил ящики. Человек в костюме, незнакомец, наблюдал. Но потом — и такого никогда раньше не случалось — у человека в костюме зазвонил телефон. Он отошёл в сторону, чтобы ответить.
— Да, сэр! — говорил он, и: — Нет, сэр!
Ещё он пронзительно кричал ястребом. Не самый интересный разговор.
Ты грузил ящики.
А затем — порыв… сильнейший порыв охватил тебя; и только потому, что ты был захвачен свободой поступать в этой жизни так, как тебе хочется, ты взял один ящик и положил к себе в багажник. К тому времени, как человек вернулся, ты уже закончил работу. Он вручил тебе деньги (почти пятьсот долларов, вторая по величине сумма из всех, что ты получал), и ты поехал домой с ящиком в багажнике.
Вернувшись, ты занес ящик в свой трейлер и оставил его на кухне. Ящик не тикал. Он вообще не издавал звуков. Единственным звуком было твоё дыхание.
Ты приготовил ужин (теперь ужин всегда готовил ты); краем глаза ты видел, как мигают красные огоньки на радиомачте; сообщение, которое то появлялось, то исчезало, и которое ты никак не мог прочитать.
Тебе было любопытно, как скоро они заметят пропажу ящика. И совершенно не любопытно, кто эти «они». Некоторые загадки — это не вопросы, на которые нужно найти ответ, а такая мутная данность — вещи, которые существуют, чтобы быть непознанными.
Что переносит нас в настоящее. К этой истории.
Истории о тебе.
Ты слушаешь радио.
Радиоведущий говорит о тебе.
А потом ты слышишь еще кое-что — гортанный вопль, доносящийся из пустыни, и ты понимаешь, что пропажу ящика обнаружили.
Ящик… ну, он стоит, и всё. На кухонном полу. И всё.
Он тёплый, теплее, чем воздух вокруг. У него резкий и землистый запах, как у свежемолотой корицы. И когда ты прикладываешь ухо к шершавой тёплой древесине, то слышишь тихий гул — неясную мелодию. Кажется, его несложно открыть. Всего-то нужно вытащить несколько гвоздей. Но ты не открываешь его.
Вместо этого ты решаешь отправиться в круглосуточную забегаловку «Лунный свет» и съесть кусок пирога.
Ветер, как всегда, горячий и пахнет медом и пылью. Ночь — твоё любимое время. Дневной свет приносит всего лишь цепочку зрительных образов, ни один из которых для тебя больше ничего не значит. Жизнь выскользнула из фокуса, стала свободной от последствий. В пути ты на мгновение выключаешь фары и в это мгновение ты снова чувствуешь над собой, теперь уже намного ближе, ту планету невероятных размеров, никогда не видевшую солнца. Невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами. Ты видишь только слабый отблеск лунного света на приборной панели, но знаешь, что планета где-то там, зияет в неизведанных мирах.
Мгновение проходит. Ты вновь включаешь фары и теперь видишь только дорогу. Только асфальт. Ничего больше. Ты проезжаешь мимо человека с сигнальными флажками, показывающего, что на этом участке дороги максимальная скорость — 70 километров в час.
«Лунный свет» горит яркими зелеными огнями — кусочек мятного света в теплой темноте.
Ты щуришься, словно он режет тебе глаза, но это не так. Ты паркуешься у главного входа.
Неподалёку по земле катается человек. У него мутные, невидящие глаза, и он вновь и вновь шепчет единственное слово: «Грязематка». Но у тебя нет денег, чтобы дать ему на чай, так что ты просто заходишь внутрь.
Ты заказываешь себе кусок клубничного пирога, официантка словами и жестами дает понять, что его скоро принесут. Радио успокаивающе говорит с тобой из барахлящих динамиков, встроенных в облицованный пенопластовой плиткой потолок.
Оно рассказывает историю о тебе.
Наконец-то твою историю.
К твоему столу подсаживается мужчина. Ты вроде бы узнаешь его, но сейчас он выглядит совсем по-другому. Это тот славянин, который наряжался в абсурдную пародию на наряд индейского вождя и представлялся Индейским следопытом. Только теперь - и это трудно не заметить, он и правда стал настоящим индейцем.
Ты гадаешь, скоро ли принесут пирог.
Индейский следопыт пахнет землей из цветочных горшков и потом. Он наклоняется к тебе через стол и легонько дотрагивается до твоей руки.
Ты не отдёргиваешь руку, потому что знаешь: что бы ни случилось, никаких последствий не будет.
— Ty v opasnosti, — говорит он. — Oni idut.
Ты киваешь.
Он постукивает по столу. Затем, нахмурившись и поджав губы, наклоняется и постукивает по земле.
Ты снова киваешь.
— А вот и мой пирог принесли, — зачем-то говоришь ты, хотя пирог и так прекрасно видно. Ты ведь не заказывал невидимый пирог. Ты терпеть не можешь невидимые пироги.
Он долго смотрит на пирог, а потом медленно и со свистом выдыхает через нос.
— Oni pridut snizu. Pirog ne pomozhet.
И уходит. Ну что за придурок!
Ты доедаешь пирог и просишь счёт.
— Счёт, пожалуйста, — шепчешь ты в свой стакан, как заведено, а потом приподнимаешь поднос с пакетиками сахара и обнаруживаешь заполненный и готовый к оплате счёт.
Ты бросаешь несколько долларов поверх счёта, кладёшь всё это обратно под поднос, слышишь, как кто-то глотает, и выходишь. Официантка кивает, когда ты выходишь, но не тебе. Она медленно и ритмично кивает под слышимую только ей музыку, и её глаза блуждают по изогнутой линии неоновых огней над меню.
Когда ты заводишь машину, человек по радио говорит что-то о погоде.
[Играет Mount Moon — «You Don’t Know»]
Ящик стоит на кухне, там, где ты его и оставил, и ты становишься на колени, чтобы тщательно ощупать его. Он стал теплее, он почти горячий.
И все ещё не тикает.
Ты вернулся домой очень быстро. И теперь ты не можешь вспомнить — а были ли вообще на дороге другие машины? Куда они делись? И человек с сигнальными флажками, показывающий ограничения скорости, тоже куда-то пропал. Твоё сердце грохочет в груди. Не позволяя другим шальным мыслям проникнуть в твоё сознание и задержать тебя, ты хватаешь ящик и бросаешь его в багажник. Ты поворачиваешь ключ зажигания, и радио в твоей машине включается со щелчком в ту самую секунду, когда диктор говорит, что радио в твоей машине включается со щелчком.
Куда теперь? Ты понятия не имеешь, но все равно туда отправишься. Пара фар, пара глаз, две трясущиеся руки и машина, несущаяся по безмолвному городу. Ты видишь, как позади тебя лучи вертолётных прожекторов скользят по твоему трейлеру. Звучат сирены.
Пурпурное облако нависает над городом, вращаясь и иногда поблёскивая.
Всё пришло в движение.
Ты проезжаешь мимо «Лунного света», всё ещё ярко освещённого и полного людей, медленно поглощающих то, что представляется съедобным только поздно ночью, и мимо боулинг-клуба Тедди Уильямса, где взяли привычку не только запирать двери на ночь, но и баррикадировать их. Ты проезжаешь мимо мэрии, которая, как всегда после наступления темноты, задрапирована в чёрный бархат.
Дальше, следуя зову далёкой изменчивой луны, ты проезжаешь мимо авторынка (всех продавцов с которого заперли на ночь) и дома старушки Джози (единственный знак, который выдаёт, что этот невзрачный маленький домик может быть пристанищем ангелов — это яркий ореол неземного света, окружающий его, и плакат на фасаде, гласящий «Пристанище ангелов»).
И вот город уже позади, и ты попадаешь на заросший пустырь, а потом в песчаную пустошь. Возле дороги ты видишь человека, у которого в одной руке — кактус, а в другой — ножницы. Он потрясает ими перед тобой, когда ты проезжаешь мимо, и завывает.
А потом ты остаёшься один.
Только ты и пустыня.
Ты останавливаешь машину и выходишь. Камешки скрипят в песке у тебя под ногами.
Радио бормочет за закрытыми дверцами автомобиля. Свет фар выхватывает из темноты лишь редкие растения и круглые бессмысленные глаза каких-то ночных животных.
Оглядываясь назад, ты видишь зарево света - твой Найт-Вейл. Пурпурное облако зависло над сердцем города и запустило свои щупальца в дома и сквозь них. Ты слышишь крики и выстрелы.
Ты открываешь багажник и кладёшь руку на ящик. Он пульсирует, как что-то живое. Хотя всё ещё не тикает. Ты оглядываешься. Несколько зданий в огне. Толпы людей парят в воздухе, поднятые вверх лучами света, и слабо сопротивляются силе, которую не могут постичь. Земля вздрагивает, словно от ужаса.
Когда наконец подходит момент развязки, вокруг очень тихо. Ты замечаешь чёрную машину задолго до того, как она подъезжает. Она останавливается неподалёку, и из неё выходят два человека. Ты не бежишь. Они тоже.
— Как вы меня нашли? — спрашиваешь ты.
— Всё, что вы делаете, по какой-то причине пересказывается по радио. Это всё очень упростило, — говорит один из мужчин, тот, который не высокий.
— Да, — говоришь ты. — Теперь я понял.
— Предмет у вас? — спрашивает тот из мужчин, который не высокий.
Ты молчишь. Тот, что не высокий, подаёт знак тому, который не низкий, и он проходит мимо тебя, заглядывает в твой багажник и кивает.
— Даже проще, — произносит тот из мужчин, что не высокий.
Неожиданно раздаётся щелчок. Одна из задних дверей чёрной машины распахивается, и из неё выходит твоя невеста. На её глазах слёзы, как и в ночь, когда ты ушёл. Она вроде бы не постарела, но, с другой стороны, ты не помнишь, как давно вы расстались. Может, это было на прошлой неделе? Или десять лет назад?
— Почему? — спрашивает она. — Почему? Почему?
Ты не знаешь, что сказать.
Тот из мужчин, который не низкий, подходит к тебе и приставляет нож к твоему горлу. Никто не произносит ни слова. Твоя невеста трясёт головой. Её взгляд пустой.
Сломленный.
Она рыдает.
Радио пересказывает всё, что здесь происходит. Ты смутно слышишь это сквозь закрытую дверцу машины.
Ты не можешь перестать улыбаться. Последствия настигают тебя все разом. Свобода вдруг развеялась как дым. Всё возвращается на круги своя. Всё и сразу. Жизнь — поблекшая и размытая — возвращается в фокус. Красный огонёк на радиомачте всё ещё мигает в отдалении, и каждое сообщение в мире имеет смысл. Всё сходится, и тебя наконец настигает наказание.
Ты не можешь вспомнить, был ли ты когда-то так счастлив.
Твоя невеста неожиданно садится обратно в машину. Никто, кроме тебя, кажется, не замечает её. Один из мужчин парой быстрых движений открывает ящик и вынимает оттуда затейливо сработанный миниатюрный домик. Сколько часов должно было быть потрачено на его изготовление! Каждая деталь так точно рассчитана! На мгновение тебе кажется, что ты видишь внутри домика огни и движение.
— Без повреждений, — говорит тот из мужчин, что не высокий.
Ты расплываешься в улыбке.
Нож сильнее давит на горло, но тебе не больно. Ты случайно поднимаешь взгляд и видишь над собой тёмную планету невероятных размеров, застывшую посреди беспросветной пустоты, невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами.
Чудовище.
Вращающееся.
Беззвучное.
Забытое.
Теперь она так близко.
Ты видишь её прямо над собой. Может, если постараться как следует, ты смог бы до неё дотронуться.
Ты тянешься вверх…
Это была твоя история.
Радио переходит к другим темам: новостям, ситуации на дорогах, оценкам политической ситуации и поправкам к этим оценкам. Но было время — один день, один-единственный день, когда была рассказана только одна история.
История о тебе.
И ты был счастлив, потому что ты всегда хотел услышать о себе по радио.
Спокойной ночи, Найт-Вейл. Спокойной ночи.

Источник

@темы: Работа, Соседи

---

[di carne e sangue]

Встречено на Имгуре. Проняло почти до дрожи. И ведь не ответила бы, наверное, даже если думала бы дольше.

Ты уходишь из дома.
Трижды сворачиваешь налево.
Возвращаешься в дом.
Там тебя ждут двое в масках.
Кто они?

Ответ.

Ловец и судья, что ли... Catcher and umpire -- речь идёт о бейсболе.

@темы: Что это было?

---

Маринка

[Faggot Korovyev]

Короче, я вам сейчас кой-чего расскажу. Я сам не мальчик уже, говна разного навидался, но вот этот случай — это был, прямо скажу, по всем понятиям перебор. Сильно он меня изменил. Ну, по порядку.

 

В середине девяностых была у нас бригада небольшая — кто с армии знаком, кто со двора, все нормальные проверенные ребята. Страну колошматило, но жить-то хочется, а хорошо жить, как говорится, — еще лучше. Тогда у всех своя поляна была. Рэкет там, не рэкет, поначалу всякое бывало, когда подниматься начали. Кто постарше — тот помнит, что творилось. Молодые, гонору много, а ума и понимания — нихуя и трошки. Ну, врать не буду, как заметили нас — прижали, да так здорово, что двое наших тупо кончились, можно сказать ни за что. Мы губу враз обратно закатали и стали смекать, как теперь быть, и чтоб при этом больше так по дурке не подставляться.

 

Был у нас такой Жека Конопатый — парень умный, закончил там что-то. Навел на идею крышевать попрошаек, которые по электричкам аскают. Пацаны, понятно, с сомнением отнеслись, эта тема тогда, почитай, вообще не раскручена была. Но Жека всем сомневающимся все пояснил. Это он лучше всех умел, рамсить всегда его посылали. Решили мы, значит, попробовать. С коммерсами как-то вот криво вышло, а тут делянка, считай, пустая, но по Жекиным раскладам — прибыльная.

 

Так и вышло, что мы почти что первыми в Москве начали нытиков крышевать: электрички, метро с переходами и вокзалы через год были все под нами. Ну и тут, конечно, делиться приходилось. Например, «святые» — это которые в церквях и на папертях работали, — те вообще неприкасаемые были, даже рыпаться в ту степь не моги, коли жизнь дорога. Ну да нам чужого и не надо. На жизнь хватало.

 

Что-то я разбежался с предысторией, ностальгия, все дела. Короче, там много чего можно интересного понарассказать, всякое было. Работа грязная, на любителя, но и выхлоп солидный. Будет настроение — напишу еще. А пока по делу.

∗ ∗ ∗

Была у нас на участке баба одна с малой девкой (мы, как мусора делают, деляны между своими распределили, я тогда был смотрящим в районах Щелчка и Пушкинской, набрал себе бегунков из молодых-стремящихся, бизнес пёр, короче). Бабу ту мы звали Воблой, как ее по паспорту я не помню. Паспорт я у нее забрал, понятно. Работали они по переходам, в основном. А малую Вобла везде за руку с собой таскала, ее Мариной звали, лет десять на вид. Вроде и не зашуганная девчонка, смекалистая так-то. Меня дядьпашей звала. Я ей, бывало, ништяков подгонял: конфет там, вафель, жвачки «лавиз». Я вообще нормально к детям отношусь, благо своих бог не дал.

 

Вобла была снулая — еле ползает, молчит себе, глаза в пол, платье в пол, платок на кумполе. У нас таких полно было, ничего особого. Что там у нее в жизни случилось — пацанов не колыхало вообще. Но бабы с детьми у лохов всегда котируются, и норму она четко приносила. У нас как было заведено: что выше нормы, то оставляешь себе. Не собираешь норму — свободен. Бузишь или работаешь без разрешения — ну, не обессудь, братан. Но мы все же не лютовали, как некоторые: могли подкормить там инвалида или бомжа, если приболел и выходить не может. Иногда колесами и деньгами помогали, жильем — с отработкой, само собой. Сейчас это работой с кадрами называют.

 

А Вобла, ко всему, еще и больная на голову была, видимо. Ты ей: «Ну чо, как жизнь, мать?». Она вся дергается, как под током, глаза без фокуса в сторону смотрят, и булькает себе под нос нараспев через минуту где-то: «Спа-асибо, хорошо-о». Чисто как когда магнитник плёнку жует. Жуть. Еще привычку имела: вечером пришаркает на точку, я Маринке чупа-чупс выдам. Протягивает, значит, кулек с деньгами за день, за плечо мне куда-то пялится и подвывает: «О-освободите ме-еня-а». Я шуткую: «Освободим, мать. Вот лимон насобираешь — сразу и освободим, мы ж не звери». Она опять за свое: «Помо-огите». Другие попрошайки шизоидную сторонились, пиздели всякое, но я без предубеждений.

∗ ∗ ∗

Однажды Вобла с Маринкой потерялись на неделю-две где-то, и ни гудка. Была маза, что Вобла к конкурентам ушла, да и вообще, непорядочно так молчком делать. Как тогда говорили, не по понятиям. Ну а может и случилось чего, как знать. Я пацанов порасспросил, добыл адресок и пошел сам узнавать.

 

Нашел дом, первый этаж, налево. Стучу. Слышу, в квартире кто-то есть. Говорю, не откроете — сам войду. Открывает Маринка. — Где мамка, — спрашиваю.

— Заболела, — отвечает, а сама, вижу, дергается чего-то.

Я ее отодвинул, вошел. Квартира — двушка, шибко богатая так-то, пианино даже в комнате стоит. Но засранная, почитай нежилая, воняет чем-то, ну и пылища — жуть.

— Зови мать, — говорю. Маринка надулась, но пошла в спальню. Минуту нет, две. Возвращается с Воблой за руку. Вобла вообще ни о чем, совсем на вид плохая стала.

— Ну чего, — говорю, — Куда пропала, мать?

Дергается, как под током, едва не приседает. «За-аболела».

— А сказать по-человечески не дано? Так, мол, и так...

— Мама плохо себя чувствует, дядь Паш. — Вижу, Маринка зверем смотрит. Вобла опять дергается, аж башка болтается:

— Я-а-а. Пло-охо себя чу-увствую-у.

— Так, малая, а ну дуй-ка отсюда, пока взрослые ра...

 

Тут Вобла голову подымает, руку протягивает и заводит своё: «Помо-огите-е». Но уже в конец ебанутым каким-то голосом, как через силу, не знаю как и сказать. И шагает ко мне. Маринка ее дергает, а та все свое: «О-о. Сво-о». И тут блюет на себя черной то ли кровью, то ли я даже не знаю. И еще шагает.

 

Ну, что вам сказать. Струхнул я сильно, трудно сказать от чего даже. Чуйка, наверное, сработала. Отступаю, уж и жопой в подоконник уперся, а ствол уже в руке. «Стоять», ору. «Отвали, сука!» А Вобла все прет, одну руку тянет, другой Маринку за собой тащит, и продолжает блевать и что-то мычать.

 

Вот и завалил я ее, со страху.

 

То есть я подумал, что завалил. А Вобла с дыркой в животе постояла — и снова ко мне. Почти дотянулась, почти.

 

Я ещё две маслины в нее дослал, сам не заметил. Голова пустая была аж до звона. Перехватил волыну поудобнее, двумя руками, и снес ей кусок черепа вместе с ухом и волосами. Такие вот дела. Вобла встала сразу как-то, как завод у нее кончился, и руки повисли. Стоит. Без половины башки — стоит.

 

— Блин, ну все, доломал. Вот мудак. — Это Маринка.

 

Я не понимаю особо ничего, меня колотит всего на нервяке, в ушах звенит. Смотрю, выпучив глаза, вспоминаю всех святых. Вот тут, ну, Маринка руку матери отпускает, и вижу, из ладошки у нее такое растет... типа длинного языка, и под рукав кофты Воблы уходит. Херак! — этот язык в руку девки втянулся, чисто как отпущенная рулетка. Вобла разом оседает на пол, как мешок гнилой картошки.

 

— Что? Что, блядь? Что? — Не знаю, что нес. Погнал просто.

— Ну а что ты хотел, дядь Паш. — Маринка ладонь о штаны вытерла. — Она лет пять как мертвая уже.

∗ ∗ ∗

Все. Вот это было все. Помню, что выломился сквозь раму. Волыну, наверное, там и оставил. Даже если б этаж был не первый, а сто первый — все равно бы выломился. Как бежал — помню кусками. Дальше рассказывать смысла нет особо: вокзал, Кисловодск, севкав, нычки; много чего случилось, о многом с тех пор передумал, в итоге успокоился, подзабылось оно само как-то. С кем-то порвал, с кем-то закорешился. Переезжал много, стал с попами общаться, но в привычку не вошло. Всего не расскажешь, да и то сказать — лет двадцать прошло, не меньше. Сейчас осел в Москве опять, в конторе одной бригадиром: патентованные водяные фильтры устанавливаем в домах частникам и в мажорных хатах. Вроде все нормально идет, остепенился что ли.

∗ ∗ ∗

А вспомнил я это дело, потому что знакомую до Выхино подвозил вчера за билетом, и пока ждал — увидал цыганку с ребенком. Они обычно бойкие что шибздец, а эта бродила у касс как в воду опущенная, плюс ребенок вроде не черножопый, вот и обратил внимание. Присмотрелся. Ну вы поняли, Маринка это была, лет десять ей на вид.

@темы: Страшные истории, Наше творчество

---

Шико

[araraz]

Шико́ умер, когда мне только исполнилось шестнадцать.

Мы гуляли. Оказались во дворе, где было разбросано отравленное мясо, и он, радостно виляя хвостом, проглотил кусок или два. Помню, я даже обрадовался, что ему перепало пожевать, поскольку дома у нас в плане съестного почти всегда было хоть шаром покати.

Когда пса начало рвать, и я осознал, что произошло, я взял его на руки и потащил в ближайшую ветеринарку. Шико била такая сильная судорога, что я пару раз не удерживал его и ронял на асфальт. Мы не прошли и половины пути до клиники, когда он перестал дергаться и затих. Измазанный его рвотой и кровью, я просидел возле мертвого животного несколько часов, соображая, что мне теперь делать.

Было уже темно, когда я отнес Шико в балку недалеко от нашего дома. Я пошел занял у соседей лопату и фонарь, вернулся и закопал пса. Я не ронял слезы и никого ни в чем не винил, даже себя. В его смерти было что-то закономерное, даже очистительное – для нас обоих. Я знаю, что вы подумаете: так говорить цинично и бессердечно, либо я пытаюсь рационализировать случившееся несчастье. Читайте дальше – так легко мне ничего не далось.

Придя домой, я упаковал свои вещи, забрал у вусмерть пьяных родителей все деньги, потом поехал на вокзал, сел в вечернюю электричку и отправился неизвестно куда, тупо глядя на проносящиеся за окном огни.

Я добрался до какого-то маленького захолустного города и, выкурив пачки четыре сигарет, до рассвета просидел на перроне. Когда заездил общественный транспорт, нашел на столбе объявление о сдаче однокомнатной квартиры и позвонил арендодателю.

Жирная полубеззубая баба с мутными глазами и мерзким хохлом на голове, даже не потребовав документы, взяла плату за четыре месяца вперед, взамен вручила мне ключ и бумажку с адресом квартиры. Сказала, что за такие скудные деньги все находится в очень хреновом состоянии, но что-то испортить или доломать при желании можно, и мне лучше этого не делать.

Дом оказался серой разбитой хрущевкой, которых в этом городе было, по-видимому, процентов девяносто среди всей жилой недвижимости. Признаюсь, я никогда прежде в таком месте не бывал, и его убогость повергла меня в настоящий шок. После просторной, пусть и вечно засранной, квартиры в сталинке я почувствовал себя здесь как в гробу.

Потолки были настолько низкими, что я с моим ростом боялся там даже подпрыгнуть. Люстры, понятное дело, отсутствовали. Собственно говоря, верхнего освещения не было вовсе – вместо этого из редких розеток торчали тусклые светильники. И если днем в квартире еще было достаточно светло из-за солнца, то с наступлением вечера мое новое жилище сковывал гнетущий полумрак, и в чернильно-черных окнах появлялось еще более мрачное отражение этого тесного пространства. А когда я выключал в квартире свет, окна вырисовывались в кромешной тьме белесыми трафаретными квадратами.

В кухне не оказалось ничего кроме советской газовой плиты, стола и табурета. Ни холодильника, ни чайника, ни даже посуды со столовыми приборами. Про санузел даже говорить не буду – если опишу хотя бы половину этого звездеца, вы мне просто не поверите.

Долгое время искал источник дохода. Раньше я подрабатывал на каникулах, но заботиться о своем существовании во всей полноте мне еще не приходилось. Калечить спину на стройке или мыть полы в какой-нибудь рыгаловке я отказывался, поэтому оставался нетрудоустроенным, а деньги при этом неумолимо таяли. Одно время я жил в буквальном смысле на хлебе и воде. В итоге я решил рискнуть и потратил почти все оставшиеся средства на подержанный ноутбук. Подключил у сотового оператора беспроводной Интернет и стал пробовать себя во фрилансе, что тогда было у нас еще в новинку.

В кои-то веки мне повезло. Скоро нашелся человек, которому нужно было переводить для сайта тонны несложных текстов. Даже моего неполного среднего вполне хватало для такого занятия, хотя я сразу принялся подтягивать английский, чтобы не накосячить где.

Одним словом, деньги у меня появились. Немного погодя я приобрел предметы первой надобности, даже раскошелился на сумку-холодильник. Менять, правда, что-либо другое не было ни сил, ни желания. Я работал в квартире и покидал ее только чтобы снять с карточки деньги, сделать покупки и заодно проветриться. Чаще всего сидел дома по трое-четверо суток.

Хозяйка наведывалась ежемесячно. Все проверяла, принюхивалась, трясла своим отвратительным хохлом, который никуда с ее проклятой башки не девался. Говорила, что до меня здесь обитал всякий сброд, из которого постоянно приходилось выколачивать деньги, а я, мол, парень хороший: оплату никогда не задерживаю, никого в хату не вожу, соседям не мешаю. В ответ на такую сомнительную лесть я молчал и думал о том, как сильно ненавидел эту мразь.

Квартира невообразимо давила на меня. Она душила, высасывала и без того не изобилующие жизненные силы. Что я делал для расслабления и забытья? Правильно, то же самое, за что всегда презирал родителей, – по-слоновьи бухал.

Я быстро пристрастился к гадостному крепкому пиву. Ежевечерне отсылая заказчику свежую партию выполненной работы, я полубегом направлялся к холодильнику, предвкушая хлопок первой открытой пластиковой бутылки. У меня скоро отпала необходимость глядеть параллельно кино или серфить по Сети – я просто садился на пыльную расползающуюся кровать и поглощал эту газированную отраву литрами, отстраненно разглядывая узоры разводов на стене напротив.

И вот мне приснился Шико. Сперва я услышал во сне резвое топтание в коридоре, затем нетерпеливое царапанье в комнату. Дверь открылась, и пес зашел внутрь. Сев возле кровати и приветливо высунув язык, он смотрел на меня с беззаветной любовью, которой одаривал с того самого момента, как я подобрал его на улице щенком и спрятал за пазуху.

Мне снилось, что наступает утро. Я встаю, умываюсь, завтракаю и начинаю заниматься своими делами. Я не вижу, что в комнате есть кто-то еще, помимо меня. Шико продолжает сидеть и добродушно наблюдать за мной. Наступает вечер, я снова ложусь и засыпаю. День за днем я неизменно его игнорирую: не пою, не кормлю, не выгуливаю. Пес ложится на пол и начинает вопрошающе скулить. Проходят недели, он худеет, превращаясь в страшный, обтянутый кожей скелет, но не умирает. Впрочем, живыми у этой несчастной мумии остаются только глаза, в которых не перестает теплиться надежда, что я в конце концов все же замечу друга, накормлю, выхожу его, и мы снова будем вместе, как раньше. Как бы тяжела ни была жизнь.

Когда я проснулся по-настоящему, моя подушка была насквозь мокрой. Я рыдал и рвал на себе волосы весь день. Я поставил на пол в спальне миски с едой и водой. Лишь ближе к вечеру до меня окончательно дошло, что Шико похоронен в другом городе, и он никогда не смог бы зайти в запертую квартиру, даже если бы чудом оказался жив и нашел меня по следу. Я снова напился до беспамятства и уснул.

Хоть я и заваливался каждую ночь пьяным, но оказывался в объятиях Морфея не сразу. Я мог по часу лежать и всматриваться в оконный проем, сияющий слабым светом. Его очертания прочно запечатлелись в моем сознании: даже когда я закрывал глаза, то видел этот могильно-бледный силуэт. Кажется, есть целая разновидность оптических иллюзий, основанная на такой особенности мозга.

Мне начал каждую ночь сниться еще более кошмарный сон. В нем я точно так же лежу на кровати, глядя на окно, и на меня вдруг начинает накатывать немыслимый страх. Я не понимаю, в чем дело, но каждой клеткой организма ощущаю, что нахожусь в опасности, и исходит она именно оттуда, куда я смотрю. У меня нет возможности подняться и включить свет, поэтому я продолжаю бессильно лежать на спине. Наконец я замечаю, что с окном что-то не то, – какая-то незначительная деталь его силуэта изменена, и это по непонятной причине вселяет в меня просто чудовищный ужас. Мне хочется поднять голову повыше, сфокусировать взгляд, но ничего не получается, и я проваливаюсь в ледяную бездонную яму.

Кончилась моя пьянка тогда, когда я в один прекрасный вечер жестко перебрал и блевал весь следующий день желчью. Отлежаться не получалось, и я понял, что, если не разжижу кровь, то непременно сдохну от сердечного приступа. Когда стемнело, мне немного полегчало. Я вызвал такси и поехал в единственную круглосуточную аптеку, находившуюся в центре города. Купив аспирин и противорвотное, я проглотил их на месте и отправился той же машиной обратно.

Размеренная тряска авто укачала меня, я начал задремывать. И тут я понял, что не так было в моем кошмаре. Прикрыв глаза, я увидел привычный мерклый силуэт оконного проема – в его левом нижнем углу явственно вырисовывались непонятные темные очертания. Я вспомнил, что под окном в том месте стояла допотопная резная тумбочка, однако на ней вроде как не стояло ничего, что могло бы создавать подобную тень.

Почему у меня в памяти записался образ из сна? Из сна ли? На меня прямо в машине нахлынул тот самый панический ужас перед близкой, но неизвестной угрозой. Я предложил таксисту покатать меня по городу, будучи согласным на любой тариф, но водитель сообщил, что собирался после моего вызова восвояси, поэтому отвез меня, куда требовалось изначально, и уехал.

Вернувшись домой, я опасливо открыл тумбочку в спальне, куда прежде не заглядывал. Там оказались старые газеты и детские вещи: ползунки, соска, погремушка. Тумба была отодвинута подальше от окна, а ее содержимое на следующий день отправилось на помойку вместе с остатками алкоголя.

Я перестал пить, и спать мне стало немного спокойнее. По крайней мере, в трезвом состоянии сон у меня очень чуткий – если рядом хотя бы затрепыхается моль, я услышу. Время от времени я просыпался по ночам и уже автоматически сразу глядел на окно, но ничего необычного в комнате не оказывалось.

Один раз, еще до всего этого, я проснулся утром и, не вставая, заметил, что снаружи плывет не то дым, не то пыль. Можно было подумать, что неподалеку жгут крупный костер, но в этом случае запах гари давно просочился бы внутрь. Я вылез из кровати и подошел к окну. На улице был странный туман, который стоял поодаль непроглядной стеной, однако вблизи все было отлично видно, лишь периодически пролетали молочно-белые клубы. Я оделся и отправился гулять, раз выдалась такая необычная погода.

Набредя на заброшенную железную дорогу, я добрался по ней до забытого богом района на отшибе, где хрущевки были в еще более ужасном виде: полуразваленные, без каких-либо следов подъездных дверей, с худыми крышами и случайными фрагментами водосточных труб. Вкупе с густым туманом, который окружал меня, куда бы я ни шел, широким кольцом, это убогое незнакомое место создавало зловещую сайлент-хилловскую атмосферу.

Впереди показался высокий холм с парой тощих деревьев. Я забрался наверх и понял, что с другой стороны почти вплотную стоит трехэтажный дом. Взглянув в его окна, я увидел просто отвратительную картину.
В одной из квартир пара занималась на полу сексом. Огромный волосатый мужик озверело, исступленно трахал бабу, сминая кожу на ее бедрах, словно толстую ткань. Он буквально вдавливал свою партнершу в ковер, и удовольствия от этого процесса она явно не получала. Но самое омерзительное было другое – у бабы отсутствовали обе груди. Вместо них виднелись два больших уродливых шрама. Сказать, что это зрелище до крайней степени меня потрясло, – не сказать ничего.

Смутно помню, как дошел тогда домой. Туман, ставший, казалось, совсем непроницаемым, лишил меня всякой ориентации на местности. Я падал на железной дороге, пробирался, обдирая руки, сквозь колючие кусты, оказывался по колено в зловонной трясине.

Потом я, конечно, прочитал в Интернете, что такое мастэктомия. Но обе груди сразу… Короче говоря, никакого облегчения мне это знание не принесло.

В тот день я пришел к сокрушительному выводу, что реальность, в которой я существую, не имеет и никогда не будет иметь ничего чистого и светлого. Даже где-то там, далеко-далеко, где я никогда не окажусь, нет ни бескрайних полей под слепящим солнцем, ни вековых зеленеющих лесов, ни теплых тропических пляжей. Только гнилые топи, липкий туман, сухие деревья, а среди них – рассыпающиеся бетонные коробки с безобразными жильцами. И уразумение этого оказалось несравнимо страшнее любой квартирной клаустрофобии.

Я принялся подзывать его, желая перебороть свой страх. Мне хотелось убедиться, что никого, кроме меня, там не было, и успокоиться. Но шестым чувством я уже понимал, что он вернулся ко мне, и вместе с ним пришло какое-то чужеродное зло, которого в нем никогда не могло быть. Почти как в известном кинговском романе, но не потому, что он был закопан мною на мистическом индейском кладбище, а по той причине, что я утратил к нему всякую любовь сразу же, как его не стало. Более того, я воспринял его смерть с облегчением, хотя это создание мою кончину вряд ли бы перенесло. Такое предательство не могло остаться безнаказанным.

«Шико, Шико, иди сюда…» – тихо и притворно-ласково шептал я как-то перед сном, слегка ударяя ладонью по одеялу. И он отозвался. Из противоположного угла комнаты донеслось едва различимое елозанье, похожее на звук пошаркавшего по полу мешка с чем-то твердым. Затем послышался цокот когтистых лап на трухлявом паркете, всего шаг или два.

У меня перед глазами успела пронестись вся жизнь. Я метнулся к светильнику и включил его – никого. Разве что показалось, мои ноги слега обдало воздухом.

Мне отчаянно хотелось выпить. Я, сжав зубы, стерпел, хотя и был уверен, что так только хуже. Одновременно зевая и трясясь от пережитого, я сел кропать переводы.

Спал я с тех пор днем, а по ночам работал, терзаемый паранойей. Мне все мерещилось, что он рядом. Обычно я печатал на столе возле стены, но теперь такое положение в помещении выглядело ненадежным. Я поставил стул в угол, придвинул по диагонали стол – приходилось всякий раз перелезать через него, дабы очутиться на своем импровизированном рабочем месте. Но даже так, стоило мне сконцентрировать внимание на экране ноутбука, как через минуту начинало казаться, что на слабо освещенном полу в произвольном месте лежит неясная трехмерная тень, безотрывно смотрящая в мою сторону и вмиг исчезающая, стоит перевести взгляд на нее.

Я стал дерганым. Бывало, выхожу из комнаты и рефлекторно резко оборачиваюсь, хотя абсолютно никаких звуков позади меня в эти моменты не слышалось.

В очередной раз явилась хозяйка. Как всегда, осмотрелась, принюхалась и внезапно выдала: «У тебя воняет псиной».

Меня, впрочем, уже ничто не удивляло. Знаете, когда смотришь в плохом настроении комедию, можешь отдавать себе отчет, что та или иная сцена по-настоящему смешная, но никакого эмоционального отклика на нее не иметь. Так и я понимал, что ее заявление должно было меня ошеломить, однако мне было глубоко по барабану. В надежде, что она тотчас же меня выдворит, я принял как можно более вызывающий вид и сказал: «В такой халупе можно и свиней разводить». Эта заплывшая жиром сука лишь снисходительно улыбнулась, обнажив немногочисленные гнилушки во рту, взяла деньги и ушла.

Она, кстати, оказалась права – в квартире действительно пахло. Сперва это был просто характерный запах собаки, потом стал чувствоваться неприятный затхлый душок, как от вечно влажной ветоши. Я собрался с силами и провел генеральную уборку. Три дня все мыл, чистил, выносил. Но, несмотря на это, воздух продолжал портиться. Вскоре появилась муторная сладковатая вонь, словно поблизости гнили фрукты.

Да, я никуда не съехал. А зачем? Если это в самом деле был Шико, насчет чего я уже не сомневался, то ему нужна была не квартира, а я. Куда бы я ни убежал, меня везде ожидало это безысходное тлетворное одиночество, а там, глядишь, и снова мертвецы из стен полезут – может, даже другие. К примеру, мои папа с мамой, которые к тому времени вполне могли окочуриться от цирроза.

К тому же дела резко покатились под гору, и переселение стало для меня физической невозможностью. Работодатель поставил сайт на реконструкцию, извинился и пропал с концами. Я стал искать других заказчиков и охренел от того, какие гроши мне предлагали за мои услуги. И даже так ухитрялись недоплачивать и кидать. В дополнение к этому у меня вылезла скверная стыдная болячка, которую я, когда совсем не стало мочи терпеть, решился лечить только в платной клинике, где врачи, было ощущение, топили деньгами печи.

Проедая свои жалкие сбережения и нескончаемо прокрастинируя с трудоустройством, я пытался найти какой-то выход, хоть малейший лучик надежды, но безуспешно. Даже в армии, которая наверняка меня искала, я перекантоваться и поразмыслить над жизнью не мог, ибо там от меня остались бы рожки да ножки.

Шико приснился мне уже по трезвянке. Такой же истощенный, оцепенелый, он находился на полу возле кровати и смотрел на меня с безгранично мучительной тоской. Теперь я его уже прекрасно видел, но почему-то не мог определить, он ли это или нечто другое – какая-то посторонняя сущность, принявшая вид моего пса.

Я наклонился и вполсилы ударил его кулаком по морде. Никакой реакции не последовало. Я ударил еще раз, и еще, потом принялся бить со всей мощи. Он не сопротивлялся, хотя ни одна собака не позволит так обращаться с собой даже боготворимому хозяину. Рассвирепев, я встал и наступил ему ногой на шею. Послышался громкий хруст, голова животного беспомощно упала на бок. Шико, тем не менее, продолжал невозмутимо наблюдать за мной, вращая своими рыжими глазами. Они впивались в мою совесть ядовитым жалом, и вынести это было невозможно. Я прямо сквозь сон почувствовал, как меня затрясло в кровати.

Я взял острый кухонный нож и вырезал Шико оба глаза. Он не издал ни звука. Он лежал на полу неподвижно, даже его грудь не поднималась и не опускалась в такт дыханию, однако я знал, что он все еще жив, а эти две зияющие раны в его голове буравят меня пронзительным взглядом. И я все равно не понимал, кого только что изувечил: единственное существо, которое я когда-либо любил, или замаскировавшуюся под него враждебную тварь.

Стены и потолок с полом начали сужаться, вбирая в себя мебель и все предметы в комнате, пока нас с Шико не сжало вплотную в крошечном кубике пространства, где я не мог спрятаться или отвернуться от пустых кровоточащих глазниц, пристально всматривавшихся в самую черноту моей души.

Этот сон доломал меня окончательно. Проснувшись, я завопил настолько сильно, что в окнах задрожали стекла, и надрывался так, пока не охрип. Я схватил остатки денег и побежал к алкоголикам, дневавшим и ночевавшим возле местного круглосуточного магазина. Не бомжам (какое-никакое жилье у каждого из этих обрыг, насколько я понял, было), но личностям необратимо деградировавшим и имевшим в жизни одну цель – нажираться чем угодно и желательно без передышки.

Мы пропили за ночь мои кровные, а отсыпался я после этого на позеленевшем от плесени матрасе в квартире одного из них. Я влился в эту компанию легко и непринужденно. Мы проводили немало времени, выклянчивая бухло у других завсегдатаев алкошопа, но в остальном почти полноценно работали: штукатурили, сдавали металлолом, копали кому-то огороды, таскали тяжести аки малоквалифицированные грузчики. Иной раз воровали по мелочи. Помнится, среди нас был бывший урка, который это дело организовывал и следил, чтобы все было в условных нормах приличия.

Травились водкой, самогоном, портвейном, на худой конец аптечным спиртом и боярышником. Один раз нашли возле помойки несколько ящиков давно просроченного шампанского, которое, несмотря на кисловатый вкус, оказалось вполне пригодно для употребления. Новый год в мае, ни дать ни взять.

Несмотря на всю дикость такого существования, я впервые почувствовал, что принадлежу к людям и мне, как бы смехотворно это ни звучало, есть ради чего жить. Даже когда наступали проблески прозрения, и я видел, что попросту протухаю, было понятно, что мои товарищи по несчастью находится не в лучшем положении, – это приносило определенное успокоение. Протухать в одиночку, знаете ли, куда хуже.

Иногда я отрубался на улице, но в основном предпочитал спать дома. Хозяйка теперь каждый раз посылалась на три веселые и укатывалась ни с чем. Она даже не ругалась, только щурила свои потускневшие глаза, будто пыталась определить, сколько я таким образом еще протяну.

Когда качество окружающей действительности перестало волновать меня вообще, я стал водить синюшных блядей. Тридцатилетних, сорокалетних, а может даже старше – хрен разберешь, сколько им там. Я всегда думал, что нет ничего хуже, чем разменять третий десяток мальчиком, тем самым значительно снизив вероятность немонетарного интима в своей жизни. Но нет – то, чем занимался я, было, мягко говоря, поплоше. Сейчас во всех подробностях вспоминаю эти сношения с немытыми бормотушницами и в прямом смысле испытываю рвотные позывы. Как ничего не подцепил от них – загадка.

Относительно молодая Ксюша, еще не утратившая остатки былых привлекательности и рассудка, и потому являвшаяся моей любимой блядью, однажды ночью разбудила меня даже не толчками, а сильными ударами в плечо. «Что это? Что это такое?!» – как заведенная шептала она, забившись в угол кровати и судорожно тыча рукой в сторону окна. Я разлепил глаза и стал присматриваться, чувствуя, как седеют на моей голове волосы. Было очевидно, что мы в комнате не одни.

Внизу оконного проема виднелась уже знакомая мне тень. Спустя несколько секунд она быстро исчезла и так же резко выглянула в верхней части окна. Здравые мысли приходили в мою отравленную алкоголем голову с большим опозданием. Пока Ксюша, испуганно прикрывшись одеялом, лепетала рядом нечто нечленораздельное, я пытался определить, что же мы с ней видим.

Снова спряталось и снова появилось с противоположной стороны. Господи, да оно перемещается по стене вокруг окна…

Я нашел в себе силы и, стараясь не смотреть туда, аккуратно сполз с кровати. Я двигался непроизвольно медленно, как во сне, и мне казалось, что непрошенная тварь в это время вертится вокруг окна, как пропеллер. Когда я щелкнул включатель светильника, лампа оглушительно взорвалась, брызнув на меня раскаленными осколками.

Ксюша истошно завизжала и бросилась в чем мать родила из квартиры. Я направился за ней, но упал, поскользнувшись на луже. Похоже, напуганная шлюха обоссалась по пути. Я лежал на полу не больше секунды, но уже порядком привыкшие к темноте глаза позволили мне заметить движущийся по потолку сгусток черноты. Я одним рывком встал на ноги и ринулся прочь.

По подъезду глухой ночью неторопливо поднималась хозяйка. Я хотел протиснуться между ее тушей и перилами, но эта свиноматка выставила в сторону свою напоминавшую бревно руку и отказалась меня пропускать.

– Дай пройти! – выпалил я, готовясь расквасить ей морду.

– Ступай назад, – спокойным, но в то же время приказным тоном ответила она. – Нам с тобой надо поговорить.

Я начал тщетно проламываться через эту преграду:

– О чем говорить? У меня ничего нет! Дай пройти, сказал!

Пузатая сволочь продолжила подъем наверх, без труда толкая меня перед собой.

– О собаке твоей, – как ни в чем не бывало произнесла она, и на этот раз упоминание ею Шико поразило меня словно молния. По ее голосу было понятно, что она все знает.

Хозяйка затолкнула меня внутрь и закрыла дверь. Она взяла в кухне светильник с целой лампочкой и, безразлично прошлепав по моче, воткнула его в спальне. Попросила меня сесть на стул, а сама разместилась на кровати. Мне было до чертиков страшно, но я безропотно повиновался, осознавая, что вот он, момент истины. Жируха глубоко вдохнула прелый воздух квартиры и заговорила.

– До тебя тут жили брат с сестрой и их лялька больная. Дите у них скоро издохло, а я его вернула. Они, как и ты, заслужили все это, – хозяйка указала на стену пальцем и выписала воздушную закорючку. – Понимаешь меня?

Я молча кивнул, и она продолжила:

– Я предложила им то, что предложу сейчас тебе, но они отказались, чего я тебе делать не рекомендую. Если они до сих пор живы, даже порознь, лялька, поверь, все еще с ними. И твоя собака от тебя тоже никуда не денется, можешь в этом не сомневаться.

Она говорила без видимых неприязни или насмешки – как банкир, объясняющий клиенту, сколько необходимо заплатить за его услуги. Только ей явно были нужны не деньги. И я интуитивно понимал, что если соглашусь на ее условия, то сию же минуту произойдет нечто непоправимое.

Я убежал. Хозяйка не погналась за мной с ведьмовской прытью, защелка на входной двери не закрылась сама по себе. В дальнейшем я видел этот дом только один раз.

Я породнился с алкоголиками из другого района. Жил на заброшенной даче, как и некоторые из них. Ночуя там, я через какое-то время стал слышать, как снаружи, в заросшем огороде, кто-то оживленно рыскает. Тогда я уже не пил, а полновесно спивался и медленно, но неуклонно умирал.

Спасли меня, как ни странно, родители. Оказалось, они бухали еще четыре года после моего уезда, но потом приехали какие-то дальние родственники и еще почти полгода их вытаскивали. Отец с матерью после этого закодировались и занялись поисками меня. Город они узнали по моей кредитке. Как они меня в нем впоследствии нашли, я уже не интересовался.

Вдребезги пьяный, я валялся на куче обгаженных тряпок с гангреной на ноге. Один из алкашей привел моих родителей. Помню, как залилась слезами мать, а отец с полоумными глазами побежал вызывать скорую. Потом санитары с носилками, больница, ампутация…

Эта история принесла мне множество сожалений, и второе по величине, пожалуй, вызвано тем, что я даже не пытался помочь родителям. Если это получилось у какого-то там троюродного брата отца, то и у родного сына, скорее всего, тоже был шанс. Сделай я это, и моя жизнь наверняка не была бы сейчас безнадежно поломана.

Но самое большое сожаление, конечно же, касается Шико. Я не могу точно восстановить в памяти события того дня, когда он погиб. Мне кажется, часть меня прекрасно понимала, что раскиданное по улице свежее мясо может быть отравленным, но я все равно позволил псу его съесть. «Ты заслужил все это». Вероятно, так оно и есть.

Мне уже почти тридцать. Я фрилансерствую, получаю пенсию по инвалидности. К спиртному, как и родители, больше не прикасаюсь.

Он не оставил меня в обеих своих ипостасях. Мне по-прежнему снится облупленная квартира ведьмы и измученный безглазый пес на полу спальни. Больше мне не снится ровным счетом ничего. Шико сверлит меня во сне взглядом, и я схожу с ума, будучи не в силах это вынести. Я накрываю его одеялом, но оно моментально истлевает, превращаясь в пыль. Хочу поднять пса и куда-нибудь деть, но под ним оказываются какие-то истекающие черной жижей корни, которыми он прирос к паркету. Уйти я не могу – в комнате уже давно нет двери.

В родительской квартире он нашел меня очень быстро. Я давно сплю исключительно со светом. По своей глупости я не предвидел, что электричество могут отключать. Когда это случилось впервые после моего возвращения, я сидел на диване и читал. Свет погас, и из-под моего шкафа с высокими ножками тут же послышалась лихорадочная возня. Похолодев от ужаса, я вскочил на костыли, но они разъехались, и я свалился на пол. Я заорал, прибежали родители. Готов поспорить, что они тогда тоже увидели что-то в темноте комнаты. Об этой подробности своей жизни я им никогда не говорил и не собираюсь, ибо не вижу смысла.

Сославшись на больную психику, я попросил отца с матерью взять кредит и установить в квартире источник автономного питания. Они не возражали. Свет отключают у нас по ночам приблизительно раз в три месяца. Достаточно пары секунд, чтобы автоматически заработал аккумулятор, но даже когда на эти две секунды становится темно, я уже слышу приближающийся цокот когтей.
При свете я вижу его периферическим зрением. Желает ли он мне физически навредить? Навряд ли. Возможности у него всегда было предостаточно. Но такая неопределенность еще хуже, и привыкнуть к этому выше человеческих сил.

Когда родители уехали отдохнуть в Сочи, я вызвал священника. Он побрызгал на стены водой, монотонно прочитал, умудрившись оторваться на звонок, молитву. Выторговал за эту хрень нехилые деньги и, довольный, утопал.

Потом я нашел в Интернете экстрасенса. Им оказалась печального вида девочка, должно быть, только закончившая школу. Эта с меня не взяла ни копейки. Не пробыв в квартире и пяти минут, она вся разнервничалась, зачесалась и сказала, что ничем помочь не может - нужно обращаться к человеку, «который со мной это сделал». Я даже не начинал обрисовывать ей проблему.

Я дурак. В ту ночь я даже не узнал, чем требовалось откупиться, хотя хозяйка давала понять, что это была бы обоюдовыгодная сделка.

Путешествовать в моем положении тяжело, но я все же поехал в тот город и нашел ту чертову квартиру. Когда поднимался по лестнице, мне стало так дурно, что я едва не потерял сознание. Оказалась, что хибару купила семья с ребенком. Малоимущая, но, как виделось, приличная и по мере возможности счастливая. Меня гостеприимно напоили чаем, сказали, что ничего о местонахождении прежней владелицы им не известно. Было ясно, что либо с этим местом уже все в порядке, либо проживавшим там людям аналогичная моей участь не грозила в любом случае.

Примерно полтора года назад я неожиданно встретил давнюю знакомую в центре своего города. Я ковылял в страховую, а она, беспечно крутя в руке букет цветов, шагала навстречу по тротуару. Как же она изменилась… Помолодела лет на двадцать, стала стройной, с пышной волнистой прической и блестящими энергичными глазами. Вылитая Лорен Кохэн из «Ходячих мертвецов». Я бы и не узнал ее, если бы она не заметила меня первой. Ведьма слегка наклонила голову на бок, беззлобно улыбнулась, продемонстрировав ровный ряд белоснежных зубов, затем перебежала по пешеходному переходу и скрылась среди прохожих.

---

У меня нет брата

[Faggot Korovyev]

Не бывает нормальных людей, которые, идя по жизненному пути, не волокли бы с собой ворох горьких сожалений о сделанном (или не сделанном) ими. Считается, что это нормально, и я не собираюсь спорить. Если вам повстречается человек, не сожалеющий ни о едином своём поступке, мой вам совет: бегите от него что есть сил.

Моя ноша сожалений, как вы ещё убедитесь, тяжела чрезвычайно. Я расскажу вам об одном поступке, совершенном мной в детские годы. Это тяготит меня и поныне. Вероятно, я ничего не добьюсь, представив его на ваш суд. Но, надеюсь, кому-то станет немного легче, когда он поймет, на сколь более страшные ошибки способны другие. Видите ли, у меня нет брата. Однако в августе 1991 года брат у меня еще был.

***

Родители каждое лето сплавляли нас, пацанву, в жуткую глушь, в деревню к Бабушке по линии матери, как минимум на месяц. Мотивировали это необходимостью потребления нами даров природы и чистого воздуха. На деле всё, конечно, было прозаичнее: родителям хотелось от нас отделаться и отдохнуть самим.

Эти поездки оставили в моей памяти двоякое впечатление. Конечно, было много хорошего и интересного. Малышне есть чем развлечь себя в деревне, вы и сами прекрасно это знаете. Зато ощущение безмятежного лета сильно портила нам Бабушка. Я пишу это слово с прописной буквы не просто так. Наша Бабушка была максимально далека от образа доброй сказочной бабуси, что напечет пышек и расскажет на ночь сказку. Откровенно говоря — и спустя годы я понимаю это ещё отчётливей — Бабушка была отвратительной, полусумасшедшей злобной мегерой, свёдшей в могилу своего тихого и покладистого мужа. Дедушку нашего я почти не помню. Брат был старше меня на три года, и запомнил его гораздо лучше, всегда отзывался о нём с теплотой. Возможно, в этом и была причина того, что если ко мне Бабушка относилась ещё сравнительно терпимо, то брата — откровенно ненавидела. Тем сложнее мне понять эгоистичную позицию наших родителей, год за годом отдающих нас на попечение этой старой и больной женщины. О, они были в курсе ее характера, особенно отец. Но на все протесты ответ был один: «Ну-ну, не выдумывайте», «Слушайтесь бабушку, она старенькая, не расстраивайте её».

Я боялся Бабушку до судорог.

***

Тем летом нам с братом было 9 и 12 лет соответственно. Андрею, как старшему, вменялось в обязанность следить за мной, потому мы практически всё время проводили вместе. Других детей нашего возраста в деревне было мало, и мы довольствовались теми играми, которые выдумывали для себя сами: домик на дереве в лесу за домом, пираты на самодельном плоту, кража малины из соседского сада — традиционный мальчишеский набор. Бабушка ввела предельно строгий распорядок дня, и боже упаси вас его нарушить. Для понимания: она не стеснялась браться за хворостину, если мы опаздывали к столу хоть на минуту, недостаточно быстро выполняли ее поручения в огороде или ходили «куда не надо», о чём ей становилось известно от болтливых соседок. «Не надо» было практически никуда, под запретом оказались лес, трасса, большой овраг, соседняя деревушка, заброшенные коровники, сельпо на перекрестке и, конечно, река. Каждый вечер мы рассказывали ей байки о том, как невинно провели день: взявшись за руки, прогуливаясь на лугу и собирая землянику. «Ну, смотрите мне, сорванцы», — скрипела она, прищурив глаз. — «Всё равно всё вызнаю, если врёте».

Дела шли своим чередом, когда в один из дней нам «повезло» отыскать пещеру.

***

Два дня подряд, почти не переставая, лил дождь. Приключения Тома Сойера были дочитаны, а маленький чёрно-белый телевизор показывал преимущественно помехи, как ты ни изгаляйся с воткнутой в гнездо антенны проволокой. Исследовать один и тот же чердак по сотому разу было не интересно, а попытку смастерить качели, перекинув через потолочную балку канат, Бабушка категорически пресекла. Находиться с ней в одном маленьком доме было почти физически тяжело. Поэтому, стоило только тучам разойтись, мы с воплями вырвались на свободу. Получили нагоняй за вопли и были отпущены «к лешему» ввиду того, что мокрый огород не требовал полива.

Окольными путями, ежеминутно опасаясь слежки, мы добрались до широкого, заросшего лютой крапивой оврага, через который когда-то давно упало дерево. Это дерево и опасность «обстрекаться», упав с него вниз, сами по себе давали понятный повод для развлечений. Вся деревушка стояла на высоком (действительно очень высоком) холме, круто обрывающемся к реке. Овраг полого уходил в том же направлении, и был в некоторых местах не менее десятка метров глубиной. На дне его вас ждала прохлада, тень, журчащий ручей и неизбежные царапины и крапивные ожоги, не говоря уже о полчищах комаров. Одна из сторон оврага была примечательна ласточкиными гнёздами — туда мы и направились, сперва по скользкому после дождя стволу дерева, а потом, с не меньшим риском свернуть себе шею, под песчаным краем обрыва, усеянным гнёздами-норками. Какое-то время мы пытались разглядеть что-то в гнёздах (нашли скелет птенца), а потом галдящие чайки внезапно напали на нас, налетев стаей, задевая крыльями волосы и лицо. Не ожидая от глупых птиц такой прыти, я совершил неверное движение и с криком покатился вниз.

Когда, цепляясь за кусты и траву, ко мне осторожно спустился Андрей, я уже рассматривал своё открытие, забыв о дюжине свежих царапин и рваной футболке. Часть глинистого склона (я докатился примерно до его середины) как бы сползла вниз под собственным весом, открыв взору узкую горизонтальную щель всего полметра длиной. В щели было темно. Из щели дуло. Может, щель была там и раньше, но, скорее всего, это двухдневный ливень спровоцировал оползень. Великая удача для юных исследователей.

Мы рылись в земле до самого ужина, и расширили щель настолько, что мне удалось пролезть внутрь. Почти сразу пещера расширялась в подобие камеры, этакий грот со стенками из влажной холодной глины, где можно было свободно сидеть. Света не хватало, но я разглядел, что узкий проход уходит дальше и, вроде бы, делает поворот.

Отмываясь возле уличной колонки, мы с братом поклялись не рассказывать о находке ни единой живой душе. Трудно передать наш азарт первооткрывателей. Вдобавок, теперь у нас был самый секретный в мире штаб. Это лето обещало стать интересным.

***

На протяжении двух недель, обманывая Бабушку, мы наслаждались нашей тайной. У нас был заряжающийся от розетки фонарик, а копательный инструмент (старые мотыги и совок) был коварно похищен из сарая. Каждый день мы, соблюдая всю возможную конспирацию, забирались в прохладу пещеры, во входном гроте которой организовали штаб: сделали запас съестного, выровняли и покрыли картонками пол, вырезали в стенах полки и ниши для парочки свечей из ближайшего сельпо.

Основной задачей для нас было найти, где заканчивается пещера — сквозняк однозначно указывал на наличие второго выхода. Из грота вел узкий и кривой лаз, поначалу более чем достаточный для мальчишки, но дальше сужающийся. Мы ползли по нему друг за другом. Фонарик был только один, и он вручался тому, кто сегодня полз первым.

Понемногу мы расширяли туннель и забирались всё дальше и дальше, но дело шло медленно: мы проходили где-то метр-полтора за один день, с трудом проталкивая назад накопанную глину. Потом приходилось вслепую ползти обратно, ногами вперед — и это было гораздо сложнее. Ширина лаза не превышала ширину детских плечей, и в этом темном, клаустрофобически-узком пространстве было крайне сложно даже глубоко дышать, а тем паче орудовать совком. Несколько раз случалось, что кто-то из нас застревал в этой норе, и это нагоняло на нас страху. Но каждый раз, ёрзая и отталкиваясь вытянутыми вперёд руками (опустить руки вдоль тела было невозможно, зацепиться тоже не за что), удавалось сдать назад, после чего раскопки и расширение тоннеля продолжались.

Трудности не останавливали нас. Мы тщательно картографировали пройденный путь на двойном тетрадном листе, а по ночам шёпотом обсуждали планы на завтрашний день. В целом пещера шла дугой вправо, как бы стремясь вернуться в овраг, и вниз. Нам встретилось одно ответвление, но оно заканчивалось тупиком (обвалом) буквально в паре метров от основного ствола.

Спелеологические изыскания продолжались, пока однажды громче обычного сопящий за моей спиной брат не сказал приглушённым голосом: «Погоди... Я застрял».

***

Возможно, в случившемся есть моя вина. Я шёл первым в тот день, мы были на расстоянии метров восемнадцати от входа в пещеру. Мне так не терпелось поскорее продвинуться дальше попавшегося нам сложного участка с камнями, что я не позаботился как следует о расширении туннеля в этом месте, а сам пролез вперёд. Брат... он был крупнее меня. Он застрял в узком месте и не мог ничего поделать, вообще ничего.

Паниковать мы начали не сразу. Но когда спустя час Андрей не смог сдвинуться ни на сантиметр вперед или назад, испробовав все наши приемы, в его голосе появились истеричные нотки, а я старался шмыгать носом потише.

Спустя три часа (наверху было далеко за полдень) мы оба, отчаявшись, рыдали взахлёб и что есть силы кричали «на помощь» — безо всякого смысла на такой глубине. Я умолял Андрея попробовать ещё раз схватиться за мою ногу, чтобы я протащил его вперед, но он кричал, что ему больно, что он задыхается. Чтобы я ему помог. Я старался светить на него, но сам не мог даже оглянуться, чтобы на него посмотреть — мы распластались под толщей земли, и теперь затея с исследованием пещеры совсем не казалась мне такой хорошей. В какой-то момент, в исступлённой попытке вырваться из тисков, он немного повернул корпус — и застрял уже окончательно, заблокировав путь назад и мне. Мы оказались в ловушке, и никто не знал, где мы.

***

Андрей был всё же старшим. Постаравшись успокоиться сам, он объяснил свой план. Наш единственный выход был в том, чтобы я полез вперед и добрался до второго выхода, а потом позвал на помощь. В общем-то, ничего другого нам просто не оставалось, хотя шансы на успех были минимальны. Но у меня был совок и фонарик, а туннель впереди, насколько хватало света, немного расширялся. Мы договорились перекрикиваться каждую минуту, и я стал пробираться вперед, извиваясь подобно земляному червю.

Паника и отчаяние затуманили мои воспоминания, я помню лишь как бесконечно полз, и полз, и полз вперед, раздирая руки, колени и одежду. Крики брата из темноты позади меня становились все тише, пока не превратились в бессмысленные, искаженные эхом глухие завывания. Я охрип и больше не пытался кричать в ответ. Впереди показался свет. Я выбрался из земли, разбрасывая комки сырой грязи, у самого дна того же самого оврага, в его начале, рядом с ручьем и кучей мусора, который годами сбрасывали вниз жители окрестных домов.

Расплакавшись от счастья, я с трудом поднялся на ноги и осмотрел себя. Ужасно. Нужно спешить за помощью — но куда? И... что скажет Бабушка? Она убьет меня. Убьет нас обоих, совсем. Подняв размытый от слёз взгляд, я увидел голову Бабушки над краем обрыва. Она глядела прямо на меня, грязного и жалкого нарушителя всех её правил, и какие же злые были у неё глаза. От шока я потерял сознание.

***

Открыв глаза, я увидел над собой темнеющее небо. Мы пропустили время ужина. Всё тело болело. И тут я понял, что просто не могу. Я ни за что не смогу рассказать Бабушке (мне, конечно, просто почудилось, что я видел её наверху), что мы делали и что произошло. Да, я трус, ужасный трус. Но тошнота подкатывала к горлу при одной только мысли о признании. Я уже говорил, что очень боялся её. Теперь вы понимаете — насколько. Боже правый, я был всего лишь напуганным ребёнком!

Хотя, конечно, это всё просто дешёвые оправдания. Моясь в одиночестве под колонкой, я клялся себе, что завтра спасу брата сам.

***

— Где твой брат? — Скрипучий, как пара ржавых дверных петель, голос — спокойный и какой-то холодный. Ни слова про мой вид или про опоздание. Я вжал голову в плечи.

— Не знаю, мы поссорились и гуляли отдельно. А он что, ещё не пришёл? — Жалкая, очевидная ложь.

— Ещё нет. Мой руки и ешь. Тарелка на столе.

Больше не было сказано ничего. Я долго ворочался в кровати, представляя своего брата там, в плену холодной земли, словно похороненного заживо. Мне снились кошмары.

***

Утром мне нашлась работа в огороде, отлынивать было невозможно. Я собирал в баночку колорадских личинок под тяжёлым немигающим взглядом Бабушки, сидевшей на крыльце в своем кресле. Сумев улизнуть только после полудня, я понёсся огородами к оврагу.

Едва забравшись в грот, я услышал завывания и стон. Я кликнул брата и полез к нему, подобравшись к подошвам его кроссовок.

Господи, как же он был мне рад. Спрашивал, когда будет помощь, и почему так долго, и собрались ли взрослые с лопатами, ещё что-то про верёвку — Андрей говорил взахлеб, смеялся и стучал ногами. Он провел в туннеле уже сутки. И ночь — один, в полной темноте.

Запинаясь, я объяснил ему, что помощи пока не будет, ну то есть будет, вот я ему сейчас и помогу, вытащу его, у меня и фонарик заряжен... Какое-то время он молчал, а потом ударил меня ногой по лицу. Я отполз назад, как мог старался его убедить, что так всем будет лучше. Он согласился. У него не было особого выбора.

Я ковырял землю так и этак, сбегал за длинной тяпкой, тащил его за ноги под ужасные крики боли. Пробрался с другой стороны, через выход у ручья, и когда мы оказались лицом к лицу, он плюнул в меня.

Я делал подкоп под его грудью, говорил выдохнуть и тянул. Принес ему свечи и спички, чтобы в его пещере (да, я уже называл про себя это место "его пещерой«b) был свет — ведь фонарик я уносил с собой. Принёс брату воды и пару яблок, потом таскал еду с Бабушкиной кухни.

Но я так и не смог его вытащить. Ни в этот день, ни в последующие.

На второй день моих попыток спасти брата он клялся, что убьёт меня, как только выберется отсюда. Рассказывал, как будет ломать мне пальцы на руках один за другим, как будет выкалывать своим перочинным ножом мои глаза. Я плакал, и он тоже. Я ковырял землю, но моих сил не хватало. «Помоги мне!» — кричал он. — «Помоги!!» Выбираясь ногами вперед из пещеры, чтобы успеть ко времени ужина, я слышал, как кричит и смеется в её глубине брат.

Проведя ещё одну ночь в пещере, Андрей перестал проклинать меня, только тихонько скулил и не желал выпускать из руки оставшийся у него огарок свечи. Жадно пил воду. Умолял рассказать всё Бабушке. Умолял, но как-то уже без надежды. Извинился за то, что сказал, что я ему больше не брат. Мы за всю жизнь не говорили так, как в тот день, при свете тусклой лампочки среди узких стен. За ужином Бабушка сказала, что раз Андрей так и не вернулся, надо вызывать милицию.

Грех малодушия — самый страшный из грехов.

И, как вы уже поняли, я так никому и ничего не сказал.

Половина населения деревни согласились принять участие в поисках моего брата. Я солгал, будто последний раз видел его за огородами возле леса. Лес прочесали, нашли наш домик на дереве. Андрея не нашли. Когда я пришел к пещере брата, он уже потратил последние свечи, что мне удалось для него найти, и никак не отреагировал на моё появление. Мне подумалось, что в его измождённом грязном лице с выпученными полубезумными глазами пропало что-то по-человечески очень важное.

Кажется, он слизывал влагу со стенок и жевал глину — я видел кругом следы ногтей и зубов.

Я сказал, что не принес ему еды, потому что так он быстрее похудеет и сможет выбраться. Андрей безо всякого интереса согласился, что это разумно. Когда я уходил, он не издал ни звука, только лежал там и не отрываясь смотрел мне прямо в глаза. Я полз назад на ощупь, держа фонарь, и всё глядел на его удаляющееся лицо, пока не оно не скрылось за поворотом туннеля.

На следующий день приехали смурной отец и заплаканная мама. Я сидел в своей комнате — мне строго-настрого запретили выходить. Милиционер и отец расспросили меня снова, что произошло. Мне было противно врать, и было противно от того, что в глубине души я радовался, что сумел избежать наказания. Но радовался всё равно. Четыре дня продолжались поиски, приходили и уходили, сопровождаемые тяжёлым Бабушкиным взглядом, какие-то люди. Наконец, вечером, мама подошла, обняла меня и сказала, что мы едем домой. Утром папа довезёт нас до станции. Я упросил её дать мне последний раз погулять одному, хотя бы несколько минуточек.

Я прокрался ко входу в грот и сидел там довольно долго, не решившись залезть внутрь, чтобы не испачкать привезённую мамой новую одежду. Из черной дыры раздавалось едва слышное пение — точнее, мычание без слов. Там, глубоко под землёй, мой брат в темноте и одиночестве напевал какую-то песенку.

Утром мы уехали.

***

Сейчас мне тридцать пять лет, у меня есть жена и сын. Мама совсем старенькая, я привожу ее к нам по праздникам. Брата у меня нет. Как и отца: второй инфаркт в 2010; думаю, он до самого последнего дня что-то подозревал. Бабушка умерла в 2003, её деревенский дом никто не купил. Я ездил туда год назад: бревно через овраг сгнило и упало. Я спустился к тому месту, где начиналась пещера брата, постоял: ничего, только поросшая травой земля. Память вернула мне ту самую, странную мелодию, напеваемую без слов.

И кстати, отвратительная старуха всё знала. Наша грязная одежда и земля в волосах — она ведь следила за нами. Я видел её в тот день над обрывом. Она поставила одну тарелку на стол, когда я вернулся домой. Она знала, что происходит.

Но ей никогда не нравился Андрей.

@темы: Страшные истории, Наше творчество

---

А из кого вы делаете причальные столбы?

[(не)совершенство]

23.04.2016 в 22:50

Пишет  L del Kiante:

то ли ожидание, то ли расставание


Где: Венеция

@темы: Зловещие фото

---

Ядро солнечного пятна может поглотить аж две Земли.

[Геннадий Петрович]

И снова я, и снова не с пустыми руками.
В этот раз я откопал материал о том, что пятно на солнце стремительно разрастается.

"Спад солнечной активности был прерван неожиданным появлением на Солнце огромного пятна. AR 2529, за выходные вдвое прибавившее в размере, приковало внимание астрономов по всему миру. В субботу Жан-Пьер Браик из французского города Узе сделал снимок водоворота магнитных полей вокруг темного ядра гиганта.

Ядро солнечного пятна достаточно велико, чтобы поглотить целых две Земли.

Обсерватория солнечной динамики НАСА (SDO) внимательно следит за этой областью активности. Магнитные поля вблизи ядра «сверкают» незначительными солнечными вспышками C-класса. Ни одна из этих вспышек не является очень сильной, но вместе они вызывают нагрев солнечной атмосферы над пятном.

Солнечные пятна — это области выхода сильных магнитных полей в фотосферу Солнца. На солнечном диске они видны в виде темных пятен. Их температура примерно на 1500 градусов Кельвина ниже других участков фотосферы.

Несмотря на свои большие размеры и беспокойное состояние, AR2529 еще не разразилось мощной магнитной бурей. Вспышки С-класса считаются малыми. Однако, если пятно продолжит расти, то в ближайшие дни возможны и более сильные вспышки.

Кроме того, эксперты НАСА прогнозируют 75-процентную вероятность возникновения магнитной бури класса G1 13 апреля, вызванной солнечным ветром. На изображении, полученным с помощью Обсерватории солнечной динамики, можно увидеть направление солнечного ветра, проистекающего из большой корональной дыры.

Корональная дыра — это область солнечной короны с пониженными температурой и плотностью плазмы. Это происходит, когда в результате некоторых взаимодействий магнитные линии звезды размыкаются и Солнце начинает «терять» плазму.

Свободно истекающая из околосолнечного пространства плазма называется солнечным ветром".

@темы: Катаклизмы, катастрофы, война, апокалипсис!, Иррациональные страхи, Навязчивые мысли

---

Кот и что-то за дверью

[Dr. Dormouse]

История, конечно, не первой свежести, случилось 6 февраля этого года и с тех пор ничего такого, вроде бы, не происходило. Просто захотелось поделиться.
Вот тут я у себя заметку об этом запостила, время отправки поста тоже прикольное

Словом, в ночь с 5 на 6 февраля, где-то с 23:30, мой кот начал вести себя странно. Вообще-то я на него не обращаю особого внимания, по ночерам созваниваюсь с подругой по скайпу и общаюсь с ней, а кот, если очень хочет развлечься, начинает орать и носиться по квартире. Тут он вел себя тихо, даже не помню, что меня насторожило - подумаешь, сидит кот и пристально смотрит на дверь. Дверь у меня так себе, тонкая, установлена застройщиком - все, что происходит в общем коридоре, очень хорошо слышно в квартире. Подумала, что соседи вернулись, или еще что.

Проблема в том, что в коридоре было тихо, а кот начал, не отрывая взгляда от двери, перемещаться от нее как можно дальше в пределах квартиры. Сначала сместился на дальний конец дивана, потом - на подоконник. Сидит там, очень напряженный. Погладила его - кот дрожит. За дверью, опять же, тихо. Попробовала с котом на руках подойти к двери - кот совсем окаменел, опустила его на пол - убежал обратно на подоконник.

В глазок смотреть не стала - черт знает, что там, вдруг тому, что за дверью, не очень любит, если на него смотрят?

Кот успокоился только в первом часу ночи - слез обратно на диван, лег наконец-то, уснул. А я на следующий день сходила в церковь - у нас как раз через дорогу - и, чувствуя себя довольно глупо, окропила святой водой не только квартиру и дверь, но еще и весь этаж от лифта до квартиры. После этого ничего такого кот больше не творил - правда, не уверена, что это из-за святой воды, до этого-то тоже ничего особенного не происходило

Соседи, вроде бы, все живы. Кто или что у нас могло там шляться - даже не представляю. У нас, конечно, муринское кладбище недалеко, но оно, во-первых, довольно старое, а во-вторых - ну что могло оказаться привлекательного у нас, на 7-м этаже многоэтажного дома, для потусторонних гостей?

@темы: Что это было?, Домашние животные - кто они??, Дрожу под одеялом, Соседи

---

[Hyde & Sick]

Своеобразные творения корейского скульптура Ли Донука

*****

@темы: Паранойя-арт

---

[Faggot Korovyev]

Хай всем, это моя последняя запись в этом блоге, да и вообще больше от меня вы ничего, наверное, не увидите. Нет, я не решил покончить с собой. По крайней мере, это не входит в мои планы. Случилась со мной... история. Сейчас поясню, куда я так надолго запропал, заодно попрощаюсь с ПЧ.

Была у меня кошка, звал ее исключительно Дурой. Потому как была она дура кромешная, но любил я ее все равно чертовски сильно. Долго мы жили вместе, но потом она умерла - ветеринар так и не определил от чего. Вроде отравилась, но из дома она не выходила. Хотя Дура могла сожрать что угодно, хоть стиральный порошок, хоть землю с удобрениями из горшка - имя я ей не просто так дал. Так или иначе, оставил я ее у ветеринара, погоревал пока горевалось, и миску с лотком выкинул, потому что больше никого заводить не хотел.

Но это не история о том, как Дура ко мне приходила потом по ночам. Если она и приходила - я не в курсе.

Дурин ссаный лоток я выкинул, а вот камеру оставил. Маленькая вай-фай камера D-Link на ножке, самая бюджетная - я купил ее, чтобы шпионить за Дурой, пока меня нет дома. Мало ли что. Камера записывать видео нормально не умеет, просто транслирует его в сеть, и по паролю или с приложения можно в любой момент подключиться и посмотреть, сколько горшков с кактусами уже успела скинуть с подоконника пушистая мразь. Ну и плюс там есть датчик звука и датчик движения (это полезно, кидает уведомления на смартфон).

Все, на этой ноте Дура из истории пропадает - зато теперь вы знаете, нафига мне камера в квартире.

∗ ∗ ∗

Живу я в обычной однушке, некоторые из ПЧ у меня вписывались, а кто не был: ну представьте себе такой бабкин вариант. На кухне стремная мебель-балкон-холодильник и колченогое чудо вместо стола, в комнате ковер-стенка-кровать-стол-люстра, ничего особенного. Снимаю, само собой. Камера уже года полтора как стоит себе включенной на холодильнике в кухне и смотрит через коридорчик на входную дверь в прихожей. Я в нее и не глядел никогда, но иконка уведомления о движении в трее андроида всплывала исправно всякий раз, когда я шел, например, в сортир - простите за подробности. Почему не отключал? Да черт знает - мне оно не мешало.

Ну и вот. Вы уже должны были догадаться. Однажды ночью, когда я сидел и сканлейтил себе спокойно одну хентайную додзинси, лежащий на столе у компьютера телефон коротко прожужжал. Я и ухом не повел, мало ли, что там сыплется. Через минуту телефон прожужжал снова, одновременно я услышал из прихожей какой-то шум. Вроде как тихий скрип и что-то вроде долгого облегченного выдоха. Короче, добыл я телефон и - конечно - камера отчитывается о том, что в коридоре замечено два эпизода движения. Надо ли напоминать, что я один живу. Сначала грешил на глюк, но раньше уведомления были точны как часы, плюс я сам слышал звуки. Прихожей из моего угла не видно, да и сижу я спиной к двери.

Тогда я еще особо не струхнул. Стал подниматься из кресла, оно чуть скрипнуло, и тут же два события: быстрый "шурх-шурх" в коридоре и "вжж" мобильника. Да, ребят, вот такие дела. Вышел, включил свет, все проверил - никого, конечно. Но если слух может и обмануть - техника не врет! Кто-то у меня завелся. Ну, так я тогда решил, будучи человеком, как мне казалось, вполне здравомыслящим. Это может быть крыса или даже голодный кот, сбежавший от мудаков-соседей через балкон или вентиляцию. Судя по тому, что я слышал каждый божий вечер за стенкой, на месте кота сам бы от них сбежал.

Так началась моя война с... этим. Так очко у меня не играло никогда в жизни, и чем дальше, тем становилось страшнее. В какой-то момент я стал подумывать, что схожу с ума, серьезно. Но прошлой ночью я, кажется, просто перегорел. У людей ведь должен быть лимит на количество переживаемого страха? Чтобы никого не смущать почем зря, детально расписывать не буду, опишу основные события.

Сперва я осмотрел со специально купленным фонариком все темные углы квартиры - их оказалось на удивление много: куча старого хлама на балкое, пространство с трубами за унитазом, под шкафом в прихожей, в шкафу, под ванной итд. Никого не нашел. Расставил мышеловки, одну поставил прямо в коридоре, но, матерясь, убрал, когда сам в нее спросонья наступил.

Никто не попался, а ночью опять был скрип. Тандем камеры и телефона успешно отчитался о паранормальной активности в моем коридоре.

∗ ∗ ∗

На следующий вечер я пошел с одногруппниками в бар по случаю дня рожденья К. Вернулся домой уже чуть за полночь, подхожу к двери своей квартиры - и тут в кармане вибрирует мобильник. Да. Чуть не поседел тогда, наверное - камера говорит, в запертой пустой квартире, куда я едва-едва не вошел, что-то двигается.

Я сел на коврик, спиной к своей двери, запустил приложение камеры и как больной, потея, вглядывался в черно-белую (ночной режим) зернистую картинку. Ни движения, ни звука. Сидел там часа три, пока телефон не сел. Под утро вошел-таки в квартиру, ничего не нашел, упал на кровать и все.

Дальше становилось хуже. Как проснулся и увидел на подключенной к сети мобилке новые оповещения (по времени - я уже дрых, когда они должны были прийти), купил в хозмаге мощных лампочек, вдобавок к фонарику, и вкрутил во все патроны, а выключатель в прихожей залепил скотчем, чтобы не отключался. Купил два павербанка, чтобы телефон всегда был заряжен и включен. Пол в прихожей и коридоре засыпал аккуратными полосками муки, оделся и ушел. Натурально, я подготовился к охоте на призраков. Мука же нужна была потому, что на маленьком экранчике на нервах я мог увидеть разное, но для чистоты эксперимента хотел материальных свидетельств, что вовсе я не крезанулся. Что бы там ни двигалось, муку бы оно разворошило.

Сел в засаде на лавочке у своего подъезда, дрожал поровну от холода и страха, пил купленное пиво "балтика", курил и всматривался в экран. Просидел несколько часов, как пингвин на льдине, и дождался, наконец. Но когда пришло оповещение о движении, я все равно ничего не увидел, хотя и смотрел не отвлекаясь.

Обратно в квартиру возвращался как взломщик, на цырлах. Нет, абсолютно ничего. И мука нетронутая. Я уж и не знал, подуспокоиться уже (типа камера на старости лет глючить начала), или пока все же рано. Начал ковыряться в настройках камеры. Оказывается детектор звука можно установить по громкости звука в децибелах. Включил его и поднастроил чувствительность. А детектор движения можно включать избирательно: рисуешь на картинке с камеры пальцем область, и все движение за пределами области игнорируется.

Тогда я решил сыграть с пугавшей меня аномалией в "угадай число": разделил область зрения камеры пополам по вертикали и сказал следить за правой стороной, где кусочек кухни, входная дверь и куда открываются двери в туалет с ванной между ними. Для понимания прикладываю скриншот с камеры. Телефон и павербанк таскал всегда с собой, а еще взял с подставки большой кухонный нож - без него тоже не ходил. Ложное чувство защищенности, но мне, моим расшатанным нервам, было необходимо хоть что-то.

Был понедельник, так что я ушел на пары (нож сунул в сумку, да), но с телефона глаз не спускал, только менял павербанки. За целый день - ничего. Назавтра инвертировал отслеживаемую область, теперь в область слежения попала вся левая стенка коридора, левая часть входной двери и высовывающийся кусочек шкафа (монументальная лакированная советская конструкция, отжирающая половину всей прихожей).

За день пришло три оповещения о движении, и в последний раз мне показалось, что на картинке что-то изменилось. Понимате, да?

Придя домой, я решил проверить свою догадку и наклеил на дверцы стоящего в прихожей шкафа две тонюсенькие полоски скотча, после чего натурально забаррикадировался в комнате при помощи кресла, но так и не уснул. Хотел еще перевесить камеру, но у ее адаптера коротенький провод, а в прихожей нет розеток. Оставил как было. О движении было сообщено трижды, но на камере, как и раньше, не было ничего толком заметно, так как и разрешение никудышное, и шкафа видно только кусочек, и ночной режим портит картинку (а, да, забыл сказать, что около двух ночи залепленный скотчем выключатель в прихожей таки умудрился выключиться, так что камера автоматически перешла в ночной режим - в тот момент я, честно, разрыдался как ребенок).

В общем-то, утром мне и не понадобилось проверять скотч, потому как шкаф был приоткрыт. Раньше всегда прикрывался обратно, иначе бы я заметил. Впав во что-то вроде истерики, размахивая тесаком, я распахнул дверцы... ну и ничего не увидел, конечно же. Старый шифоньер (или не шифоньер? черт разберет эту мебель), которым я не пользовался, встретил меня пылью, дохлой молью, деревянными плечиками и парой пакетов для шмоток. Ну, теперь я хотя бы знал источник движения. С ракурса стоящей на холодильнике камеры почти не видать, что там с дверцами, но чуткая электроника все же различала движение, когда они открывались-закрывались. Одной загадкой меньше.

∗ ∗ ∗

Я к тому времени, честно говоря, совсем "спал с лица" (не мои слова). Стал как можно чаще ночевать у приятелей, вписывался куда ни попадя, лишь бы не просыпаться среди ночи от скрипа дверок и звука выдоха. Завел даже отношения с одногруппницей, чтобы у нее ночевать, но как-то не срослось. (Нехорошо, конечно, получилось. Н., если прочитаешь - ты извини, я был не в себе.) Большинство же друзей либо живут с родителями, либо в общаге, куда особо не пролезешь. Мне пришлось вернуться домой. Пришлось.

В квартире шкаф нараспашку; я напился пива, а его не стал даже трогать - шкаф казался мне теперь отвратительной живой падалью. Забаррикадировался. Свет в прихожей тоже не стал включать, потому что понял уже к тому времени, что толку никакого - кому надо, тот выключит. Так я жил. Разве что стал всегда ходить на первые пары, даже раньше нужного, а на выходных - в библиотеку или гулять. Наедине с этим дерьмом у меня в ушах появлялся какой-то писк, нервы не выдерживали, стали дрожать руки. По пьяни я однажды психанул после очередного скрипа и напал на шкаф с ножом. Попортил хозяйке имущество. Ничего не изменилось. Еще через неделю я вырубил, наконец, камеру, чтобы не подскакивать лишний раз. И так было прекрасно слышно, как дверцы распахиваются.

А прошлой ночью оно почти пролезло в комнату.

∗ ∗ ∗

Так что пока, дорогие мои, не поминайте лихом и все такое. Если бы вы услышали этот очарованный выдох, раздавшийся, когда, сдвинув кресло, приоткрылась на пару сантиметров дверь в комнату, надежд у вас осталось бы не больше, чем у меня.

Сегодня я не выходил из комнаты, потому что слышу это прямо за дверью. Не уходит. Из ВУЗа звонила кураторша - я не взял, был занят обматыванием ручки ножа лейкопластырем, чтобы не скользил. Столовый нож - смешное оружие, но другого у меня нет. Я не смогу провести еще одну ночь, изо всех сил упираясь спиной в кресло, удерживая это по ту сторону порога. Должен сделать хоть что-то.

Уже темнеет. Я подготовился, как мог. Отступить смогу только на балкон, седьмой этаж. В крайнем случае - я уже решил - лучше вниз, чем дать затащить себя в шкаф.

Очень жалко маму. Я мог бы быть лучшим сыном. Многое хочется сказать.

Я слышу это. Прощайте.

@темы: Страшные истории, Тот, кто живёт в шкафу, Наше творчество

---

Обнаружилось с верхних полок шкафа)

[melancholic baka]

---

Пора съезжать

[Astet LaVell]

Пыталась поменяться лицами с заботливым мишкой, но что-то пошло не так...
Думаю, я закончила с обменом лицами на какое-то время.


Потырено с просторов соцсетей.

@темы: Тот, кто живёт в шкафу, Зловещие фото

---

Вежливый НЕХ

[Альв с паролем на привязи]

Предисловие.
Не так давно мы переехали в новую квартиру и начали там ремонт. И что-то там да происходит. То в ночи кто-то бряцает клавиатурой, то полы скрипят.
А вот сегодня я пришла с пар и легла было поспать, благо очень хотелось.
Сплю, никого не трогаю и слышу голоса сквозь сон. Обсуждает кто-то мою судьбу - что будут дети, мальчик первым... И назвать его Майком. А потом этот кто-то берет и начинает убирать мне с лица волосы! На этом я разозлилась - мол, нефиг за лицо-то лапать! - и проснулась. Одна. В пустой квартире.
На кошек списать никак - те в тот момент сладчайшим образом спали в другой комнате.
Что-то теперь стремает днем спать. Ладно сегодня НЕХ был добрый, а вот что завтра в голову придет.

@темы: Тот, кто живёт в шкафу, В туалет с тесаком, Скрипы, стуки, шорохи АААА!!, Дрожу под одеялом

---

они близко.

[Геннадий Петрович]

Шарился-шарился на просторах интернета и вот, что нашёл:



Взято с сайта pikabu.ru

"Подскажите, кто знает, что это? Нашел в квартире уже 3 такого гада. Размер около 3 мм. Надо ли мне сжигать квартиру?"
"Это ложноскорпион".

Обычно они не обитают в постелях человеков, но тут, однако, повадились в тёплую постельку автора.
Стоит ли ждать нашествия этих гадов? Прощаемся ли со спокойным сном? Это только вопрос времени.

@темы: Фобии, Что это было?, Дрожу под одеялом, Природа - пугающая и опасная, В нашем доме поселился замечательный сосед

---

Пап, а кто стучит за стенкой?

[Faggot Korovyev]

Привет всем. Я пишу это, во-первых, потому что мне очень страшно сейчас. Во-вторых, потому что я давний гость имиджборд, и да, "здесь все мои друзья". В-третьих, потому что мне нужна помощь, не сто рублей задонатить, а всерьез. Нужна сильно.

Сейчас я напишу, что со мной было в последние две недели, и это, пожалуй, сойдет за крипипасту. В конце я объясню, какая мне нужна помощь, и если есть хоть малейший шанс на то, что вы можете ее оказать - пишите на фейкомыло [email protected] Заплатить прямо сейчас не смогу, но сочтемся потом. В комменты, где вы это прочтете, лучше не писать. Кто будет репостить текст: пожалуйста, не удаляйте адрес почты!

Сегодня 25 марта 2016 года, и если вы читаете это значительно позже, значит, всё уже, так или иначе, разрешилось.

Короче. Мне 32 года, в прошлом я программист (скорее веб-макака), сейчас работаю трубочистом в ДС. Да, натурально трубочистом. Обычно для всех новость, что такая профессия еще существует, но да. В трубочисты попал случайно, три года назад, когда сдохла микростудия, в которой мы на аутсорсе пилили автоматизированные бизнес-процессы для всяких контор и заводов, а еще магазины на друпале и вордпрессе (куда без них). Кризис, вся херня. Вообще говоря, я искал вакансию промальпиниста, но случайно наткнулся на эту.

Название конторы я писать здесь не буду, их даже в ДС не так много. Всего в конторе девять человек: три бригады по двое, шеф (вменяемый вполне мужик), бухгалтерша и то ли зам, то ли секретарь - я так и не понял, что точно делает этот хлыщ, кроме как ищет клиентов, звонит и ведет группы в соцсетях. Имеем небольшой, но стабильный гешефт. Занимаемся монтажом и обслуживанием дымоходов для каминов и бойлерных, вентконструкций в офисах, здоровенных койлов в торговых центрах, ну и, конечно, чистим те самые дымоходы (и не надо шуточек про дымоходы, уже не весело). Но чаще чистим и обслуживаем вентканалы в панельках. От чего чистим? Поверьте, оно ужасно засирается, особенно в старых домах. А в заведениях общепита вентиляция изнутри - зрелище просто блевотное.

Точнее, мы занимались этим, я туда точно не вернусь, и в свете событий - конторе кирдык, скорее всего. Я лично вообще собираюсь переезжать в деревню, как только продам свою квартиру, и к панельным домам-городам больше приближаться не буду никогда. И вам советую, но кто послушает-то.

На самом деле это целая наука, что касается трубочистов. На все есть нормативы, проектная документация, планы проверок и ТБ; от вентиляции (схемы закладки, соблюдения ГОСТов, материалов итд) напрямую зависят ваши шансы выжить, случись в помещении пожар (и случится ли он вообще). Если древняя старуха-соседка забудет перекрыть газ, от состояния вашего вентканала зависит, подорвется весь подъезд, или таки нет. Сотни нюансов, которые я расписывать не буду, гуглите сами, если охота. Отдельно отмечу, что в России - какой сюрприз - на нормативы и ТБ все кладут с прибором, ваше ЖЭУ/ТСЖ не исключение, уж поверьте.

Большая часть работы - на крышах панелек и сталинок. Старых домов меньше, так как тут не Питер, но у них с вентиляцией обычно самый швах, а к нам обращаются тогда, когда уже совсем жопа, когда на кухне чуешь, чем сходивший в сортир сосед отобедал.

Инструмент у нас самый простой: гиря и ерш на длинном тросе, как в средние века. Этим пробиваем и чистим вертикальные шахты. Для горизонтальных есть гибкий стальной тросик, как у говночистов. Страховочные пояса еще. Из современного: широкоугольная камера с подсветкой из светодиодов на конце длинного гибкого щупа. Щуп проталкивается с крыши в вентиляцию любой конфигурации, картинку смотрим на ноутбуке или мониторчике от автомобильного регистратора - так осуществляется первичное исследование состояния канала, поиск причин засора итд.

Кстати, иногда еще шабашим тем, что по просьбе ЖЭУ устанавливаем в стояке заглушку на трубе, идущей из квартиры злостного неплательщика. Не совсем наш профиль, но... Так что знайте, если вы должник - есть на вас управа. Унитаз захлебнется дерьмом, а вы побежите платить, лишь бы заглушку убрали. Насчет законности не знаю, но, бают, эффективно.

Ну все вроде, ситуацию в целом очертил. Теперь сама история, извините что будет коротко - нервы не железные.

***

К нам обратился мужик с жалобой на посторонние предметы в вентканале. Чтоб вы понимали, вентаканал есть в каждом подъезде, вертикальная шахта немалого сечения, идущая с первого этажа и кончающаяся на крыше такими "домиками" - вы их видели. Иногда есть отдельные каналы-сателлиты под туалет и/или кухню. Строение зависит от серии дома. Канал бывает бетонным или жестяным. Его может быть видно в квартире (выступающий из стены распределительный короб). Проходит в каждой квартире, ветвится на отдельные помещения трубами более узкого сечения. Чего только люди не делают с ним: свои рукожопые врезки с вытяжек, иногда прямо в общую шахту - чем нарушают схему давлений в ней и воняют своей готовкой на три этажа вверх и вниз; пускают там провода; ставят клапана, перегородки; некоторые вообще его ломают, чтобы поставить бытовую технику, или забивают нахрен.

В общем, смиритесь с тем, что за стеной вашей квартиры есть вертикальная шахта, в которой царит тьма и постоянно гуляет затхлый ветер.

С мужиком-клиентом история была такая, что его малой сын и жена говорили, что по ночам что-то стучит им в стену, и вроде как неравномерно, с интервалами, но потом стуки и поскребывания повторяются. Стучало в стену туалета (санузел раздельный). Сперва грешили на поехавших соседей, но нет - их в то время вообще не было в квартире. Мужик простучал стенку и смекнул, что что-то долбит ему из вентиляционной шахты. Малой его так и спрашивал: кто, мол, там стучит за стеной? Ссаться начал по ночам, или еще что. Короче, мужик нашел нас и вызвал. На первичный осмотр приехал я один, я с ним и говорил. Вообще бригада меньше чем из двоих по ТБ состоять не может (выебут в случае чего и контору лицензии лишат), но первичный можно и одному.

Если вы решили, что вот она - крипота, то разочарую. Ситуация достаточно обычная, в шахте может оказаться что угодно, вплоть до кошки или голубя: всякий мусор, тряпки, пакеты итд. Обычное дело. А стучало оно и днем, просто днем шумно и не слышно. Да и воздушные потоки ночные от дневных немного отличаются. А причина стуков - в шахте всегда ветер, и то говно, что там застряло, банально раскачивается. Просто малой попался впечатлительный, ну и клиент занервничал.

Взял я, в общем, ключ от чердака в ТСЖ, расписался, полез. Нашел нужный выход. Разложил на гудроне крыши моток троса с гирей, ноут, бобину кабеля от камеры; начал проталкивать камеру вниз по шахте, закурил заодно. Все как обычно.

Гирю я с собой взял, чтобы, если получится, быстро прочистить шахту. По ТБ работать одному нельзя, но и шеф по головке не погладит, если бригаду лишний раз придется из-за ерунды гонять.

Здание, кстати, было - двенадцать этажей панелька, серия П-46, если кому интересно.

В общем, травил я себе кабель потихоньку, посматривал на экран. На экране - рывками перемещение вперед (на самом деле вниз) по бетонной шахте, довольно чистой, кстати. Картинка типичная, видно вперед на пару метров, дальше чернота.

И вот тут случилось говно, ребята. Полное говно.

На кабеле есть метровые пометки желтой краской, которые я считал. Клиент жил на седьмом этаже, поэтому как я к месту приблизился - стал смотерть в монитор не отрываясь. И заметил, что вместо поросли сухой пыли на одной из стенок канала что-то вроде черной-бурой слизи с комочками и наростами. Но только на одной. Немного похоже бывает от самодельных кухонных вытяжек, которые и жир с салом с плиты всяко затягивают. Но тут оно было скорее как плесневые "сталактиты" среди слоя густой жижи. Поблескивало в свете диодов, как влажное. И чем больше я стравливал кабель, тем наросты становились длиннее и кустистее, что ли. Я хер к носу прикинул, провод повертел, и понял, что грязная - та стенка, которая прилегает к квартире клиента. И такое дерьмо на ней наросло, что впору СЭС вызывать, серьезно. Абсолютно нездоровое что-то, болезненно-бурое и мягкое. Ну, это мне показалось, что бурое - камеры у нас черно-белые, картинка монохромная.

Точно на уровне седьмого этажа я остановился, но там не было ничего, кроме этой самой плесени. Ничто не зацепилось, болтаясь, за провод или арматуру, ничего такого. Подумал еще тогда, помню, про то, какие споры эта растительность может распространять по всему дому. Стал спускаться и заметил, что со стеной шахты что-то не так. Вернулся назад. И вот стою я на крыше, в своей робе, держу кабель, смотрю в сторону на ноутбук и натурально охуеваю. На бетонной стене общей шахты на уровне квартиры клиента, покрытые плесенью, но все равно отчетливые выбоины, царапины, недоковырянные дырочки какие-то - полное ощущение, что кто-то очень долго лез сквозь железобетон, и успешно лез: я вижу арматуру, а сами углубления глубиной сантиметров пять-шесть, сама стенка не намного толще.

Здесь я занервничал, да, но болезненным мистицизмом отродясь не страдал, да и не пацан уже. Может, при строительстве обкололи бетон, а плесень лезет из чьей-нибудь кладовки в подвале, где три мешка картошки на год забыли. В общем, стал опускать камеру дальше, решив дойти до низа - длина кабеля позволяла, конечно. И так оно и оказалось, на пятом этаже уже все стены шахты были в толстом слое плесени. Старался, как мог, не изгваздать провод. На уровне третьего этажа из темноты на границе видимости на меня уставилось безглазое белое лицо.

Это было похоже на неподвижную маску из фаянса, смотревшую прямо в объектив. На месте глазниц - черные дырки, больше не видно ничего. От внезапности я на долю секунды отпустил кабель, и он скользнул на метр вниз под собственным весом. Картинка на мониторе прыгнула вперед, прямо к белому лицу. Ничего все равно не увидел, только эту маску и темноту за ней. Но когда я тут же крепко схватил кабель, лицо стало приближаться само.

Матерясь от ужаса, я как мог быстро вытягивал кабель, уставившись в монитор выпученными глазами. Взмок насквозь холодным потом, стало тошнить. Неподвижное лицо то пропадало в темноте, то оказывалось близко к камере. Оно преследовало светящуюся камеру, и оно, как я понял в один момент, добралось бы до крыши. Клянусь, я уже слышал из отверстия шорох и хлюпанье, с которым оно перемещалось там внизу.

Кажется, уже даже не матерясь, а поскуливая, как побитая собака, я на автомате наступил на шнур, нагнулся, подобрал гирю и бросил ее в шахту. Гиря мягко ударилась об эту тварь и сшибла ее вниз - это я понял по тому, как разматывался трос. Тварь не издала ни звука, но шорох и хлюпанье прекратились.

Какое-то время у меня ушло на то, чтобы выбрать весь кабель целиком. На мониторе было пусто. Когда камера вылетела из трубы, потерял равновесие и ударился спиной о перила крыши, чуть не упал. Затем выбрал трос с гирей - вся гиря была в том черном, типа отработанного моторного масла, а пуще того шомпол. Обтер о крышу, о штаны спецовки, покидал все добро в сумку и сбежал. Поехал сразу домой. По пути гнал, разбил бампер о бордюр, ну и хрен с ним - машина моя, а не конторы. Дома разделся, робу сунул в корзину, мылся кипятком. Мне почему-то казалось, что если на мне будет та слизь, тварь с пародией на лицо сможет найти меня по запаху. Позвонил, сказался больным. Сказал, что по последнему клиенту при первичном обследовании ничего не увидел. Вечером встретил дочь из школы, накормил и рано отправил спать. Достал водку из морозилки и напился. Утром стало полегче, хотя раскалывалась башка.

День я сидел дома и думал обо всем этом. Позвонил хлыщ с работы. На утро записал меня в бригаду на выезд к тому самому дому, доделать дело. Сказал ему, что завтра выйду. Вечером забрал дочку из школы сам.

Я видел то, что видел, понимаете. Я не решил, что мне, там, "почу-удилось" или вроде того. Но с работой сейчас все очень плохо, а у меня малая дочь, и я не рокфеллер. Вдвоем с напарником уже вроде и не так страшно. Про себя решил, что посмотрим вместе до седьмого этажа, ниже не пойдем, а просто свалим оттуда. Не нашли ничего и не нашли. Короче, успокоил я себя. Вечером еще выпил для храбрости.

***

Утром заехал в контору за Серегой, напарником. Выдвинулись.

На крыше я первым делом надел пояс и пристегнулся карабином к перилам. Серега хмыкнул, но ничего не сказал. По ТБ так и так надо пристегиваться, даже на плоской крыше. Но сам он не стал.

Начали опускать камеру ("не, ну бля, не может же там ваще ничего не быть, что-то болтается же". Я травил, Серега смотрел на экран и командовал. Плесень на стенках теперь доходила до 11 этажа, Сергей вслух рассуждал, что это может такое быть. Я молчал, про себя повторял, что ниже седьмого не пойдем, хоть ты что. Но ниже и не понадобилось - эта тварь ждала нас на седьмом. Понимаете, устроила типа засаду.

Мне экран ноута видно не было, но я все понял, когда Серый закричал. Тут же провод выдернули у меня из рук с такой силой, что если бы не перчатки - пиздец ладоням. На этот раз все было очень быстро. Я успел услышать из вентканала шум и бульканье, и что-то еще, отпрыгнуть в сторону - Серега как раз поворачивался - и выход канала будто взорвался, жестяной навес от дождя над ним улетел, громыхая, в сторону; из черного провала во все стороны брызнули какие-то гадкие черные нити или полоски. Был звук вроде взлетающего реактивного самолета: глухой утробный вой, повысившийся за секунды до уровня истошного визга. Видимо, часть шума издавал я - я орал, и не мог остановиться. Под этот визг мне показалось, что над краем кирпичной кладки, среди клубящейся и липкой на вид массы, показалось то самое бесстрастное лицо-маска. Но смотрело оно не на меня. Сергея схватила поперек тела черная лента, почти прозрачная на просвет, как нефтяная пленка. Его сразу затащило внутрь шахты - он даже не успел до конца повернуться, не успел завершить свое движение. Поднялся в воздух и с криком, сложившись пополам, пропал в отверстии, слишком узком для человека. Меня что-то ударило в грудь, и, опрокинувшись за перила ограждения, я упал с крыши. Окончательно отключился уже в падении.

***

Придя в себя от резкой боли в животе, я был не испуган, а предельно спокоен и сосредоточен. Сразу понял, что вишу на страховке на высоте двенадцатого этажа, а поверку наша страховка последний раз проходила при царе горохе. Но все же она меня спасла.

Как скалолаз, цепляясь за веревку и упираясь ногами в стену, я взобрался обратно на крышу. Там был бардак и пятно черной дряни трех метров в диаметре, с центром в виде выхода вентканала. Никакой крови не было. Сняв свой последний комплект спецовки на чердаке и оставшись в майке и трениках, я сел в машину и поехал в школу. Забрал Настю с урока странно на меня поглядевшей математички, объяснил ей, что какое-то время надо посидеть дома. Позвонил на работу и сказал, что увольняюсь, после чего вытащил и выкинул симку.

Пару раз кто-то приходил и звонил в дверь, но я даже к глазку не подходил. Завучу объяснил по домашнему телефону, что Настя по семейным обстоятельствам какое-то время не будет ходить в школу, взял задание по домашке вперед. Почти две недели все было нормально, я выходил только в магазин возле дома. В конце-концов, я успокоился. Живем мы на другом конце Москвы от того дома. Работы у меня больше нет, но есть тысяч шестьдесят в заначке, на какое-то время нам хватит. Зарегистрировался на фрилансерских биржах, решил тряхнуть стариной.

Все стало очень плохо вчерашней ночью, когда дочка растолкала меня, храпящего на диване, и спросила: "пап, а кто там стучит за стенкой?".

Вот так вот. Кто стучит за стенкой.

Это было вчера. Тот мужик сказал, что до того, как он нас вызвал, "стучало" неделю. Значит, я видел повреждения на бетоне, возникшие за целую неделю. Значит, у меня есть какое-то время до того, как эта сука проест себе дорогу в квартиру. Видимо, сопутствующие каналы, идущие на ванную и туалет, для нее слишком узкие. Не знаю, как она нас нашла. Наверное, это моя вина - я только недавно постирал ту спецовку, на штанине которой оставалась черная слизь. Наверное, у твари с ненастоящим лицом отличный нюх, и две недели она ползла за мной, перетекая по ночам из подвала в подвал, через половину города. Сегодня я поставлю в туалете ловушки и куплю у знакомого с рук его Сайгу и все патроны, что есть.

А теперь я объясню, какая помощь мне нужна. Мне некуда пристроить дочь. Ее нужно обязательно отсюда убрать. Она отличная девчонка, очень воспитанная, и не принесет вам никаких проблем. Я буду регулярно ее навещать, все расходы и издержки вам возмещу. Никаких родственников ни по моей линии, ни по линии ее покойной матери у нас нет. Мне нужно, чтобы вы приняли ее у себя - не надолго, на пару недель. Если у вас есть свои дети - еще лучше. Уверен, что тварь идет именно за мной, так что вам ничего не угрожает. А через две недели я со всем этим, так или иначе, разберусь. Я собираюсь продать квартиру, если получится - пусть даже дешевле, чем мог бы, - и уехать с ней в деревню в Тверской области. Есть там один вариант. Мы сбежим. В сельских домах нет подвалов и вентиляционных шахт. Так что, если у вас есть хоть малейшая возможность пристроить Настю у себя - пожалуйста, как можно скорее напишите по указанному мылу. Пожалуйста.

А с тем, что стучит за стенкой, я, уж поверьте, разберусь.

Источник.

@темы: Страшные истории, Бытовые опасности, Ночной Гость