[Они знают!!!]

Kar Kodor и история о правильных решениях.


— Слушай, я тут наводку на отличный абандон нашел! – вместо приветствия бросил мне Витек — Представь себе, всего-то 100 км от нас – и брошенная военная база! В 80-е прикрыли.
— Всего-то? Ты не забыл, что свое ведро еще весной разбил? Да и откуда бы этой базе взяться, все бы знали давно.
— Да ладно, попутку возьмем, нам бы только до Погромного добраться, а там уже пехом можно, я так слышал. А если там и нет ничего — то хоть проветримся.

Погромное когда-то было маленьким селом, но в перестройку совсем вымерло, так что от 20 дворов остались только остовы печей, да кладбище неподалеку. Представить себе, что где-то рядом может быть военный объект как-то не получалось, однако же у Витька всегда было чутье на заброшки — мой полный хабара чердак тому свидетель. Так что я согласился, просиживать выходные за компом мне не хотелось.
— Ну, и куда дальше? — спросил я, смотря на неведомо как державшуюся на ржавом столбе табличку «Погромное».
— Да вон по той просеке километров 10 на север, потом свернуть на запад. Там еще остатки дороги должны быть.
— Какой еще дороги?
— Ну, которая к базе приведет.
— Как у тебя все просто выходит, там, наверное, и не осталось от той базы ничего, раз так легко дойти. Растащили на стройматериалы для дач.
— Ну вот на месте и посмотрим. — сказал Витек, уверенно затопавший по уже заросшей просеке.

Где-то к обеду мы увидели ту самую дорогу, точнее то, что от нее осталось — куски асфальта, торчащие кое-где из-под дерна. И покореженный указатель, почти нечитаемый, что-то вроде ░М░Р░. Или ░М░B░. Кажется это была только часть таблички.
Что ж, похоже, там действительно что-то могло быть.
Впрочем, разбитая дорога довольно быстро уткнулась в крутой овраг. Когда-то там явно был неплохой мост, обломки которого теперь торчали, словно поломанные зубы.
— Смотри, а там на дне похоже трактор разбитый.
Я посмотрел вниз и увидел несколько искореженных кусков металла, на которых кое-где каким—то чудом сохранилась краска:
— Нет, скорее что-то военное — или машина, или мотоцикл. Сложно сказать, но я точно вижу остатки характерного окраса.
Это уже было интересно. Перебравшись через овраг, мы через полчаса наткнулись на старую ВПП.
— Так когда эту базу забросили? В перестройку, говоришь? — неуверенно спросил я, с удивлением осматривая невысокие деревца, то тут, то там выпирающие из взлетки. По логике, максимум, что могло бы тут вырасти за такое время — чахлые кустики, а не пятиметровые деревья.
— Да, а что?
— Ты на деревья глянь, за 30 лет бы так не вымахали. Походу они тут со времен Сталина еще растут. Будем охотиться на призраков НКВДшников? — хохотнул я.
— А ты вон туда посмотри, охотник. Самолет видишь?

Я поднял взгляд чуть выше и вдали рассмотрел то, что при более внимательном рассмотрении действительно оказалось самолетом. Ну, точнее тем, что от него осталось. МиГ-29, на то время он был совершенно новым поколением истребителей, а сейчас больше походил на груду металлолома. Чуть дальше были видны силуэты еще минимум двух, а также хаотически расположенные остовы машин.
— Ну и разруха, ты посмотри на те здания — заросли так, что их еле видно!
— Да — сказал я, с трудом отрывая взгляд от техники — Странно, почему тут так деревья вымахали…
— Слышь, а давай на него залезем! — кивнул Витек на МиГ. — в кабине поковыряемся!
— Может, не надо? Неправильно все это — самолеты, машины, брошенные прямо на ВПП. Заросли эти… Что тут произошло вообще?
— Перестройка произошла, а потом вообще Союз накрылся. – буркнул Витька, направляясь к остову истребителя. — Ну так ты со мной или как? Когда еще сможем в кабине настоящего МиГа посидеть? Или все еще не можешь поверить в нашу удачу?
И правда, удача редкая. Практически, сокровище.
— Кто последний, тот тащит весь хабар на горбу! — крикнул я, обгоняя его.
— Надо же, какой здоровенный… — нерешительно сказал Витька, догнав меня у самого самолета. – как залезать-то будем?
— Вон, рядом неплохой дуб уже вырос, думаю, он меня уже выдержит, а с него я допрыгну. – я окинул взглядом истребитель — Прям как птица, да?
— Угу, со сломанными крыльями. Так что осторожнее там.
Да уж, вид у МиГа был на редкость печальным, подумал я, цепляясь за опасно гнущийся ствол деревца. Такую прекрасную машину бросили гнить здесь.

Спрыгнув на жалобно заскрипевший корпус, я осторожно пополз к кабине, где не осталось даже намека на стекло.
— Аккуратнее, слонопотам, щас под тобой самолет развалится! — внизу смеялся Витек.
— А под тобой вообще бы дуб сломался! — парировал я и заглянул в кабину…
Там, под слоем листьев и грязи были какие-то ошметки. И шлем пилота. Я протянул руки, чтобы вытащить его из той кучи.

И застыл. На меня скорбно смотрел череп.

Кажется, я что-то кричал, когда кубарем скатился с МиГа и побежал прочь. Витек догнал меня только у оврага, успев поймать до того, как я свернул бы шею в панических попытках спуститься.

Мы больше не возвращались туда. И мне страшно думать, что в оставшихся на полосе самолетах можно найти то же самое, что и в том, первом. И в автомобилях. Теперь их расположение не кажется мне беспорядочным – они точно уезжали, точнее, пытались убраться с этой базы. Но никто так никуда и не уехал. И не улетел.

Надеюсь, я не раскрываю никакой военной тайны, но если кто-нибудь из поисковых отрядов это читает… То… 254й км. трассы М5, потом до Погромного еще 5, там увидите просеку.
Просто, похоронить бы их надо, тех, кто остался там.


Автор -  Уральский келпи

Вопрос: Крипи?

1. Да!		79	(100%)
Всего:		79

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Зеленый череп и история о тех самых удивительных открытиях, без которых жизнь была бы лучше и приятнее.


Я жила тогда в типичном среднерусском городке на железной дороге. По одну сторону железки - исторический центр с собором девятнадцатого века, по другую - пятиэтажные черёмушки двадцатого века, сбоку - заброшенные промзоны двадцать первого века, а вокруг вековечные леса. В столичный город на работу мне нужно было не каждый день, свободного времени полно, душа жаждет романтики, а попа – приключений.

Я человек городской, в лес меня не тянуло. То ли дело бродить в одиночестве по развалинам! «Бояться надо не отсутствия людей, а наличия оных», - остроумно шутила я тогда и забиралась всё дальше от города, туда, где только шум поездов напоминал о присутствии этих самых людей. Не знаю, что там были за промышленные предприятия в советское время, я застала только полуразвалившиеся кирпичные коробки, торчащие из земли фундаменты неизвестно чего и обвалившиеся бетонные резервуары ещё более непонятного назначения. Всё, что можно было украсть, давно украли. Остовы индустриализации покрывала трава забвения. Чувствовалось, что тут уже годы и годы никого из людей, кроме меня, не было… Пардон, увлеклась, возвращаюсь к теме!

Любовалась я этими постапокалиптическими пейзажами малость издаля, чисто на всякий случай. Любовь к романтике не исключает известной здравости мысли, обшаривать каменные склепы и ямы меня не тянуло. Всё лето и осень я наслаждалась красотами никому не нужных человеческих трудов и постепенно пожирающей их природы… Пардон, опять отвлеклась! Да, вы угадали, это случилось аккурат на Хэллоуин. Или где-то рядом. Забыть точную дату в таких обстоятельствах не то что простительно, а даже и желательно. Но того ворона я помню! Первый раз в жизни увидела, он был чуть ли не с орла величиной, чёрный, как надвигающаяся осенняя ночь. А когда он каркнул со стены свой невермор… В общем, ноги сами вывели меня промеж двух кирпичных гробов на промышленную территорию.

И я тут же поняла, что я тут не одна. Передо мной простиралось несколько бетонных бассейнов, разделённых осыпающимися стенками. И в дальней яме кто-то был. Но звуки, что я уловила, не походили на человеческую деятельность. Звери? Волки? Смешно, город – вот он! А вот бродячие собаки, это да, это действительно неприятно, но собачьи звуки можно опознать сразу… Я поняла, что уже иду вперёд по осыпающейся узкой стенке. Осторожно, чтобы не сверзиться вниз. Но страха не было. Как, впрочем, и приятного волнения от встречи с неизведанным. Я просто тупо шла заглянуть в яму.

«Это не люди!» - услужливо подсказал мне пока ещё действующий рассудок. Они выглядели, как люди, ходили, как люди, даже что-то говорили, как люди. Но со всей определённостью не принадлежали к моему биологическому виду. Специально для такой ситуации эволюция вложила в нас два механизма, «беги» и «замри». Которые, к сожалению, срабатывают сами, помимо рассудка. Мой подлый организм выбрал второй вариант. Я упала ничком на грязный выщербленный бетон и задышала раз в минуту, не чаще. Меня не увидели, эволюция не подкачала. Но я видела всё, хоть и пыталась временами отвернуться от зрелища, царапая лицо о каменную крошку.

Их было примерно –надцать человек, пересчитать не догадалась, гуманитарий же! Все они, как я уже сказала, на первый взгляд могли сойти за людей. И были одеты. Очень по-разному. Кто-то попроще, кто-то с претензией на шик, кто-то сильно по-домашнему. Мой опытный столичный взгляд сразу определил безнадёжную провинциальность даже самых статусных тряпок. Некоторые, похоже, цепляли на себя всё, что случайно попалось на глаза. Был и классический бомж, в даже на расстоянии вонючей, ободранной шубе. К нему относились почтительно, и это не имело ничего общего с желанием держаться подальше от вони, наоборот! Они, блядь, принимали позы подчинения! Перед этим самым бомжом и ещё парой-тройкой уродов особо отвратительного вида. А те вели себя, как доминирующие самцы. Одежда исключала реальный акт, но что-то мне подсказывало, что главное впереди…

Пока они жадно жрали. Некрещеных младенцев никто с собой не прихватил, но, поверьте, вздувшийся мокрый труп по сравнению с прочим был на вид вполне себе съедобен. Кое-что я, к счастью, смогла не разглядеть, кое-что разглядела и вижу как сейчас… Но вам же хочется дослушать мой рассказ, а не посмотреть, что я ела на обед? Да и ваше меню меня не очень интересует, и покруче видала. Ещё они пили. Водку. Самую разнообразную, и с красивыми этикетками, и явно палёную дрянь. Не гранёными стаканами, а бутылками, канистрами. Кое-кто тряс совсем уже химической посудой с таким же содержимым. Химреактивы встречали восторженным урчанием и рвали из рук. Похоже, шло соревнование, кто вместит в себя побольше именно самой мерзкой отравы. Судя по выражению лиц, они наслаждались тем, что могут такое есть и пить. Продукцию ликёроводочных комбинатов стали разбивать и просто разливать. Запах больницы в воздухе отчасти перекрыл запахи морга и сортира, что не могло не радовать.

Надеюсь, в моём изложении всё выглядит не очень страшно. Я могу вас даже ещё немножко успокоить - мне тоже не было в полной мере страшно. Нет, я судорожно вжималась в крошащийся подо мной ледяной бетон, в меня впивались острые края щебёнки, руки-ноги сводило от напряжения, я старалась как можно реже дышать, чувствовала, что ещё немного – и закричу… Но мне всё чего-то не хватало до полной потери себя. Знаете чего? Огня! Эти жуткие ритуалы непременно подразумевают огонь. Горящие пентаграммы, факелы, свечи, ну, вы поняли. А тут светились одни глаза, похожие на лампы дневного света. Без огня всё выглядело как-то рутинно и тупо. И знакомо, невзирая на антураж…

Додумать я не успела, рядом появился один из них. Я медленно, очень медленно села, потом так же медленно встала, потом ещё медленнее побежала… Да, это было именно оно, то ощущение из кошмарного сна, когда вы напрягаете все силы, но двигаетесь, как под водой в замедленной съёмке. В общем, я не убежала. Передам нашу беседу литературно, поскольку иначе просто не умею. Но на самом деле мы не разговаривали. Я корчилась от страха, а он мне вкладывал в голову нужные мысли, просто глядя в глаза.

Глаза у него были голубые, ясные, без тени мысли. Да и лицо не обезображено интеллектом. Ничего так парень, блондинистый, не качок, но крепко сбитый. Простой, надёжный. В джинсах и свитере.

- Я нашёл тебя. Ты будешь моя. Не бойся, я тебя научу всему.

Что может быть романтичнее, а? Может, это всё-таки сон? И парень что надо. По любому лучше вон того бомжа… Сквозь мой тошный ужас прорезалось нечто вроде обиды, что такой классный мужик явно старается держаться от меня подальше.

- А, ты из этих! Хотя все новенькие воняют. Ничё, пройдёт. Поешь нашей еды - и пройдёт.

Я автоматически зажала рот рукой. Он понимающе усмехнулся.

- Не бойся, я всё сам сделаю. Запихну в тебя поглубже, рот зажму и сразу на танцпол. И ты моя! Точнее, наша. Но сначала моя. Я тебя первый нашёл! Сам пока новенький, вот и замечаю вас. Но теперь ты будешь новенькая.

- А ты, значит, местный омега? А вон тот урод – альфа?

- Ну ты блядь! Ничё, скоро поймёшь, тупая пизда. Знаешь, сколько вон тем по вашему счёту лет?

- И зачем такая жизнь?

- Как зачем? Это жизнь! Видишь вон ту?

Я посмотрела на жирную тётку, облачённую в застиранную байковую ночнушку и затрепанный халат. Она как раз задрала их и со смаком облегчалась посреди толпы. Не буду говорить, что они потом стали делать.

- За ней уже какие-то через тридцать три колена племянники ухаживают. Всех похоронила! Поди плохо? Кормят, поят, говно убирают, ждут, пока сдохнешь. А не дождутся!

- Жрать и срать? И всё?

- Нет, не всё! Только тут и поебёшься по-настоящему! Все вы вонючие самки, тупые пёзды! И ты такая же. Ничё, ща нажрёмся и потанцуем!

И вот тут я поняла. Всё одно к одному! Деловитость участников, рутинность происходящего, лампы дневного света, море спиртного, холодные, блядь, закуски… Это был корпоратив! Самый обычный, привычный корпоратив по случаю… да хоть бы и Хэллоуина! Сейчас все нажрутся, а потом будут танцы.

Нажрались они, похоже, уже достаточно. Шабаш блеванул из бетонной ямы, вокруг творилось нечто невообразимое… Ну, как невообразимое? Представьте себе пьяное быдло в день ВДВ с поправкой на нечеловеческие возможности. Я снова попыталась бежать, снова ощутила наяву кошмарный рапид, хотя мышцы рвались от напряжения, и сдалась.

- А что вы вообще можете?

- Да всё!

- А что вы вообще делаете?

- Живём, радуемся. Новеньких, опять же, принимаем.

Он игриво подмигнул.

- А что всех сразу не примете?

- А на кой нам? Мы типа избранные!

Но его голубые глазки забегали. Я почуяла слабину и стала умильно дожимать своего Кащея Бессмертного – не зря столько сказок прочла! Он не позаботился сразу об угощении, а тащить к своим не хотел – он хотел быть у меня первым. В общем, романтики я тогда набралась на всю жизнь вперёд…

- Ну, есть всякие грёбаные мелочи! Даты путаем. Ты тоже? Кто даты путает, тот по любому из наших. Вроде херня, но много её, бля! Всего не упомнишь. Да и плевать, нам и так хватает. Не дёргайся, ща еду принесу!

Он спрыгнул в яму, поднял что-то и запрыгнул обратно на бетонную стенку, где я тупо торчала вроде бы у всех на виду, но никому, кроме него не видимая. Пока. Но уже через секунду… Я вдруг поняла, что мне делать.

Я перекрестилась. Это было невозможно глупо, но это сработало! Мой свежий кавалер с несвежим куском мяса в руках замер, а потом презрительно сплюнул.

- Вот блядь! Всё, давай, беги, ты спасена!

Бежать я не стала. Я двинулась задом наперёд по узкой стенке. Осторожно, чтобы не сверзиться вниз. Не переставая креститься. Никакого рапида, руки-ноги слушались!

- И сколько ещё ты сможешь так руками махать? Тупая пизда! Не устала, нет?

Я начала читать «Отче наш». И опять сработало! Я смогла освободить руки, отвести глаза от голубых глаз своего романтического приключения, а потом и отвернуться от поганого шабаша.

- Ладно, до встречи! Завтра увидимся.

Это он сказал вслух, видно, в мысли уже влезть не мог. Сказал с нормальной такой, человеческой интонацией, прямо вот как мы с вами друг другу говорим, как коллега коллеге после небольшой размолвки, словно завтра намечался корпоративчик, который всё поправит. Но пойти следом даже не попытался.

Серебряный крестильный крест я надела сразу, едва взлетела на свой пятый этаж без лифта. И с тех пор не снимаю. Как дожила до утра, не помню. Наверное, как Хома Брут – утром еле разжала пальцы, сведённые на обложке неведомо откуда выкопанного молитвенника. Сняла грязную одежду. Помылась, обработала царапины. Потом даже поела. Вроде всё было нормально. Я начала сомневаться, а не кошмар ли это был? С прогулками по развалинам определённо надо завязывать… Мне вдруг страшно захотелось на работу, точнее, не столько на работу, сколько прочь отсюда.

Я успела на ближайшую электричку, мы с ней одновременно подошли к платформе. Люди подбегали, залезали в тамбуры, проходили в вагоны, занимали места. Я с вялым интересом наблюдала, как двери закрылись, поезд тронулся… Конечно, они стояли по ту сторону рельсов. С опустевшей платформы я увидела своего блондинчика, бомжа в ободранной шубе, трёх парикмахерш из обшарпанного салона красоты на задах рынка, и городскую сумасшедшую, даже странно, что я не опознала вчера её классическую шизофреническую униформу. Может, были и остальные. Они, конечно, не стояли толпой, как-то распределились на местности. И монотонно, тупо, неутомимо звали, звали, звали меня к себе, туда, в бетонные гробы заброшенной промзоны, где я могу обрести вечную жизнь. Но подойти даже не пытались.

Так мы и стояли до следующей электрички. Она слегка рассеяла морок, руки-ноги снова зашевелились, и я, помолясь, поехала на работу. Железная дорога, похоже, оказалась той самой досадной мелочью, на которые приходилось плевать бессмертным пожирателям падали… Всего не упомнишь, а мыслителей для обобщений среди них явно не водилось. Седое железо и светлое серебро… О чём бишь я? А, вы спрашивали, почему я не хожу на корпоративы. Вот, собственно, поэтому.


Автор -  Oh la la!

Вопрос: Крипи?

1. Да!		53	(100%)
Всего:		53

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Комок шерсти рассказывает историю о настоящей дружбе:


-Теперь все закончится. - каждый раз говорю я себе, когда иду туда. И каждый раз возвращаюсь снова.

Куда я иду? - район заброшек-развалюшек, которые из-за недостаточного финансирования не сравняли с землей. А выкупить эту землю пока никто не захотел - райончик на отшибе города, да еще и жизнерадостное кладбище рядом: его синенькая веселая ограда уже начинает потихоньку заползать на новые территории.

Вечереет. Мелкие камушки радостно хрустят под моими ногами. В первые разы мне было интересно брести по этой дороге, разглядывать полуразрушенные двухэтажки, смотреть на обломки чьего-то некогда уютного гнездышка. Да, тогда дома еще только начинали сносить, и эти места были полны людей и строительной техники, что прибавляло какой-то опасности: порой бежишь и думаешь, как бы не заметили, а то точно прогонят! А теперь... Дожди и снега за несколько лет превратили вывернутые наружу и обнаженные внутренности домов в серую гнилую кашу. Известка на стенах осыпалась, придав еще более унылый вид руинам. Самые наиболее уцелевшие конструкции осели и завалились на бок, открывая щербатые пасти провалов под фундамент. Со временем в этих черных дырах завелась какая-то непонятная мелочь - не то собаки, не то кошки, не то непойми-еще-чего. Мы с Кирой их не разглядывали, да и что разглядишь в сумерках? А днем они не вылезали.

А вот и пункт моего назначения. В общем-то эти развалины особо не отличаются от остальных: покосившиеся разбитые стены, полное отсутствие крыши. Дыра, ведущая под фундамент. Тут-то Киру и нашли: она провалилась в нее неудачно, сломала ногу и застряла этой же ногой. Сама выбраться не смогла. А помощь пришла слишком поздно. Ногу пришлось немного укоротить, как шутит теперь Кира. И почему я тогда отпустила ее одну? Хотя с другой стороны...поговаривали, что не сама она там застряла, и помнит мало: почти сразу потеряла сознание.

Тихонько ругаясь, достаю из-за кучи камней веник - ободранный, без половины прутьев. Про себя думаю: надо новый купить...стоп. Какой к черту новый?!

Солнце давно стекло за горизонт, оставив после себя красным подсвеченные тучи. Это будет просто замечательно, если еще и дождь пойдет...вся работа насмарку.

Над заброшенным районом раздается мерное шорканье веником. Мелкие твари продолжают собираться вокруг меня. Те, что давно пришли, сидят, выжидательно наблюдают. В первый раз это было страшно, даже несмотря на то, что нас было двое и было не так поздно. Кира на них периодически оглядывалась, шепотом рассказывая страшные полу-правдивые истории про этих зверей. Про то, как они сюда утащили кого-то из ближайшего детского сада, как загрызли горемыку-пьяницу, неудачно забредшего в район заброшек. Меня еще тогда удивляло, а чего это она тогда рискнула притопать в такое жуткое место? Теперь я понимаю, что...раньше этот дом принадлежал одной старухе, которая Кире являлась далекой-далекой родственницей. Старуха эта задолго до рождения Киры умерла, оставив довольно хитрое завещание...содержания его я не знаю, знаю только, что подруге моей из-за него пришлось несладко. Да и я вот теперь тоже страдаю, хотя никаким боком к нему отношения не имею.

Одна из зверушек - самая смелая, видать, - подбирается ко мне, заинтересованно вытянув острую мордочку и издавая давно мне знакомые звуки, похожие на хруст костей. По этой же морде она тут же получает веником: ишь, пришла тут с грязными ногами...больше желающих со мной познакомиться не наблюдается. А вообще они милые, если не обращать внимания на большее, чем нужно, количество лап, необычную форму головы ну и, видимо, еще на что-нибудь, если это что-нибудь можно будет как-нибудь разглядеть...а вообще в следующий раз надо взять фонарик. Стоп! Какой к черту следующий раз?!

Наконец, моя работа закончена. Снова прячу веник в кучу камней. Обратно иду при свете луны. Многолапая мелочь толпой провожает меня до самых жилых кварталов. Что ж, если я опять что-то недоделала, то теперь только через месяц нам с Кирой приснится один и тот же вроде бы не страшный, но промораживающий ужасом до костей сон, до повторения которого в том же месяце лучше не доводить: одно и то же истлевшее лицо злобной бабки, которая погрозит нам костлявым остатком пальца и грозно прошипит: "Опяяяять плохо вычистила! А ну-ка марш доделывать!"


Автор пожелал остаться неизвестным.

Вопрос: Крипи?

1. Да!		48	(100%)
Всего:		48

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И немного крипи-этнографии от Падшей богини.


13.10.20..

«Ну вот, я так и знал, что у вас там в Башкирии все ненормальные… Что ни легенда, то какой-то атас – чего только стоит тетка с огромными сиськами, которая может до смерти человека ими избить. А я этого, между прочим, еще с детства боялся: когда меня маленького тетя Таня обнимала и душила могучей грудью, я что-то такое подозревал».

Такие приколы я теперь слышу каждый день, пока мы собираемся в фольклорную экспедицию. Как только в универе дали задание – собрать побольше интересных легенд и написать на их основе курсовую, Ренат так и загорелся: давайте съездим ко мне на родину, вы не пожалеете, там столько всего можно накопать! По правде говоря, я думаю, он просто хочет лишний раз побывать дома, но… в конце концов, почему бы и нет?

Лилька, моя лучшая подруга, тоже безумно хочет поехать. Говорит, что в Москве она точно не сможет найти такую тему, которую никто еще не раскрывал, а ей хочется написать что-то экстраординарное, чтобы ее заметили преподы и пригласили с докладом на конференцию.

Да и я подумала: а действительно, о чем мы здесь сможем написать? Про детский фольклор писать однозначно не хочу – в прошлом году подруга, которая на курс старше, уже жаловалась, что школьники над ней откровенно издевались, пересказывая фильмы и мультики, при этом матерясь похлеще сапожников. Про армейский – тем более, там вообще замучаешься, отсеивая нецензурщину, и в итоге половина материала все равно будет представлять собой одни многоточия, заменяющие ругательства…

К тому же Влада идея покататься по Башкортостану, кажется, по-настоящему увлекла, даром что он прикалывается по поводу «теток с сиськами».

Он уже добыл нам машину, старый фордик – у брата выпросил. Мы вместе с ним составили список необходимого, и он уже притащил к себе в сарай часть вещей. А глаза так и засверкали, как только он представил себе легенды о мяскай, убырлы-карчык и прочих башкирских НЕХах, которые нам будут рассказывать старики в деревнях, в которых жителей – полтора землекопа. Ненормальный он все-таки: не вылезает с сайтов страшных историй, на которые я и глянуть боюсь, знает, кажется, все ужастики, когда-либо снятые, а в прошлом году все уши мне прожужжал ужастиком про детей, написанным каким-то татарином. Псих, говорю же. Но… мой псих.

19.10.20..

Приехали, осваиваемся. Заезжали в Уфу, повидаться с Ренатовой родней. Влад упрашивал сходить в какое-то «крутое криповое место», заброшенный абортарий или что-то вроде этого… Но мы его убедили, что выберемся туда перед тем, как домой ехать. Ренат с Лилькой в один голос сказали, что у нас на практику всего две недели, так что лучше сначала сделать дело, а потом уже делать, что хочется. А у меня, если честно, просто нет желания по всяким там бомжатникам ходить – Влад меня уже два года уговаривает в Ховринку сделать вылазку, я и то не соглашаюсь…

Покатались по Уфимскому, Чишминскому, Давлекановскому районам, много с кем поговорили, диктофонную запись на несколько часов сделали, я даже почти все уже расшифровала. Сложно, конечно, народ хоть и говорит по-русски, но все равно местный говор понять сложно и башкирские слова часто вставляются – хорошо хоть Ренат помог разобрать совсем уж непонятные куски.

А сейчас приехали в маленькую деревеньку в Туймазинском районе. Нас согласилась принять одна пожилая семья, медом со своей пасеки угостила. Эльвира, хозяйка дома, чак-чак для нас испекла, сидим, едим его с чаем, а на улице страшенный ливень, так что я дико рада, что нам не придется ночевать на улице. Нарассказывали всего: про Урала-батыра, про то, что башкиры на самом-то деле от волков произошли…

Мне было интересно, но Влад на это только кривился, ему, конечно, подавай что пострашнее. После того как он минут 20 пытал хозяев просьбами рассказать что-нибудь жуткое, ему выдали, что примерно в десяти километрах от них есть деревня, в которой живет от силы человек сто, может, даже меньше, и среди них есть старик, который сталкивался в свое время с чем-то страшным и, вероятно, сможет об этом рассказать. Только есть два «но»: он почти не говорит по-русски, а сами наши хозяева никогда с ним не встречались, так что понятия не имеют, жив он еще или уже нет, да и принимает ли гостей.

20.10.20..

Ну, прекрасно. Сейчас дождь прекратился, но от этого не легче. За ночь дорогу размыло так, что попробуй мы выгнать машину, увязли бы еще во дворе. Я такой грязищи в жизни не видела – на дорогу как будто вылили щедрую порцию шоколадного крема. Обед для великанов.
Кажется, теперь я поняла смысл выражения «месить грязь».

Я предложила подождать, пока дорога подсохнет, но меня никто не поддержал: Лилька с Ренатом заявили, что не хотят терять день, а то и больше, на то, чтобы просто ждать, когда дорога снова станет проезжей, а Влад… Он мне всегда напоминал девчонку из книжки той странной писательницы, которая несколько лет назад закатила истерику по поводу своей фотки. Зацепится за что-то, «встанет на след» и дальше, пока не достигнет цели, не успокоится. Вот и тут уперся: десять километров, дескать, это вообще не расстояние, сходим туда сегодня пешком, за пару часов доберемся, поговорим с этим дедком, а к вечеру уже вернемся.

«А в чем проблема, резиновые сапоги у нас есть, так что без проблем дойдем». Ну-ну.

Если бы я знала, к чему это приведет, ни за что бы не уступила, а так решила не спорить, тем более что ребята начали уже психовать: перспектива просто сидеть без дела их совсем не прельщала.

В итоге шли мы туда далеко не пару часов – дорогу развезло так, что кое-где даже в резиновых сапогах было не пройти, так что приходилось искать где посуше, делать круги, а не идти по прямой. К тому же и указания нам дали не очень понятные, один из ориентиров «три дуба на опушке» мы вообще не нашли. Возможно, просто не заметили, но это вряд ли. Показалось даже, что шли мы не десять километров, а намного больше, но это, наверное, потому что дорога была не самая легкая. Когда по такой грязюке идешь, даже сто метров могут километром показаться…

А когда добрались до маленькой, в одну улицу деревеньки, нас ждал сюрприз. Не сказать, что приятный. Уже темнело, но свет не горел ни в одном доме, а сами дома выглядели, мягко говоря, потрепанными: где-то входная дверь не закрыта и висит на одной петле, где-то окна все до одного разбиты и зияют чернотой. И тишина еще стоит такая: ни лая собак, ни разговоров, ни-че-го.

У Лильки вырвалось: «Вряд ли тот старикан живет здесь», но Ренат уперся, стал говорить, что наверняка какой-то из домов окажется обитаем, стал сыпать умными фактами про вымирание российских деревень, вспоминать, что молодежь из них уезжает в города, а эта деревня и раньше-то обилием жителей не отличалась.

Прошли всю деревню, заглянули в окна, фонариком в них посветили, покричали даже, никто так и не откликнулся... А на улице к тому времени стемнело совсем, путь назад по таким дорогам точно не осилишь. Хотя я была за то, чтобы сразу идти, даже кричать на ребят начала, говорить, что я в этом Психовилле ночевать не собираюсь. Потом стыдно стало – мы все устали, особенно Влад, который и свои вещи тащил, и большинство моих. Вымотался жутко, а тут еще я на него ору. Извинилась перед ним и согласилась выбрать дом, менее остальных потрепанный жизнью, переночевать там, а уж завтра – назад. Хорошо хоть спальные мешки с собой захватили, и воды в фляжках как раз хватило, чтобы в котелке чай сделать. Котелок, кстати, нашли прямо в доме, правда, он грязный был как черт, чуть ли не час его драили.

Тут вообще много вещей осталось, даже одежда какая-то, стеганые одеяла. Странные люди, зачем они с собой это не взяли, когда уезжали? Просто не на чем было? Забрали, что могли, а остальное бросили?

Позже

Официально заявляю – чувство юмора у Рената с Владом просто идиотское. Ночью, когда мы уже как смогли прибрались в комнате, расстелили мешки и для тепла разделили между собой местные одеяла, предварительно хорошенько выбив из них пыль, Ренат отправился «в кустики», и минут через пять начал жутко орать с улицы. Мы, конечно, все вскочили, побежали к нему, а он стоит на крыльце, лицо все перекосилось, и за дверной косяк держится. Сказал, что как раз когда повернулся к дому спиной, к его спине кто-то холодный прижался. Тесно-тесно, даже показалось, что от этого внутри все заледенело. Тогда он и начал кричать. А когда повернулся, никого рядом не было.

Влад, конечно, начал тут же оглядываться, воодушевленно говоря о том, что это наверняка было привидение и что он всегда мечтал увидеть настоящий призрак, и вспоминая какие-то ужастики, которые кроме него никто не видел. А я так перепугалась, что хотела прямо сейчас, прямо ночью уходить отсюда, даже за рюкзаком ломанулась, упрашивая остальных вернуться к машине... Ребята увидели, как меня трясет, подошли и признались, что Ренат пошутил просто, хотел посмотреть на реакцию, а Влад его поддержал.

Пошутил, да? Как говорил мой брат: «За такие шутки в зубах бывают промежутки».

Идиоты. Тут и так страшно, а они еще все усугубляют.

21.10.20..

П-ц. Ночью Ренат заболел: весь горит, лицо пожелтело, скулы проступили, в общем, ужас какой-то. Ночью проснулись от стонов, сначала даже не поняли, откуда они, думали, что с улицы. С тех пор вожусь с ним, не отходя: откопала в рюкзаке жаропонижающее, пару таблеток антибиотиков, обезболивающее – он признался, что ему кажется, что внутри все разрывается. Теперь мне жутко стыдно, что я ругалась на него, обзывала... Ну, пошутил, ну, жестоко, но это же не значит, что я должна была так на него кричать...

Видеть не могу, как он страдает. Дрожит весь и все равно ведь при этом помнит, что сегодня мы должны были уйти отсюда. Пытается подняться, говорит, что с ним все хорошо. «Ты не волнуйся, Лера, сейчас я встану и мы пойдем». Встает – и тут же назад падает...

А Лилька с Владом пошли проверить поселок, поискать, может, при свете дня тут обнаружатся люди?

Может, вчера они просто легли спать и нас не услышали?

Влад еще сказал, хочет попробовать сеть поискать: она пропала еще вчера, на полпути сюда, и неудивительно, скорее всего, тут на многие километры нет ни одной вышки сотовой связи, но он сказал, есть шанс, что если он заберется высоко, выше уровня деревни, на холм или вроде того, сеть может и появиться. Я не стала говорить, что даже если он вдруг с кем и свяжется, скорая сюда едва ли проедет по такой дороге, у них же не внедорожники, обычные газели... Но... если он свяжется с кем-то из наших семей, возможно, они отправят к нам помощь.

Я верю в это, правда.
Я хочу домой.

Вернулась Лилька. Сказала, что не могла уже больше гулять по этой деревне, потому что днем тут, как ни странно, даже страшнее, чем было вчера. Вчера не было видно, какое тут царит запустение, а сегодня стало ясно, что тут никого не было по крайней мере несколько лет.

Дома практически рассыпаются, кажется, что дотронься до них – и все обратится в труху, слой пыли высоченный... и практически в каждом дворе разбросаны монеты с незнакомой чеканкой, серебряные, что ли... Лилька взяла одну, хотела забрать с собой на память, но когда уже хотела засунуть в карман, говорит, ей стало неприятно, как будто она держит червяка или ядовитую змею. Бросила обратно, не стала подбирать. Переволновалась. Мы все переволновались...

Как такое вообще возможно, чтобы мы были первыми за много лет, кто попал сюда? Есть же дорога, ведущая сюда, неужели по ней так давно никто не ходил? Жил же здесь тот старик, куда он делся в таком случае?

Впрочем, не знаю. Ничего уже не знаю, мысли путаются... Возможно, мы вообще ошиблись деревней. Лилька еще раз подтвердила, что они с Владом не увидели ничего, даже отдаленно напоминающего табличку с названием деревни, так что называться она может как угодно.

Пойду посплю, наверное. Лилька сказала, она посидит с Ренатом, даст ему таблетки, когда он очнется в следующий раз, а мне она советует отдохнуть, так как у меня усталый вид. Я думала поспорить, но потом поглядела на себя в зеркало и согласилась – вид у меня точно как у мертвячки. Влад, когда вернется, может такой «красоты» испугаться...

И все равно сейчас я ничего не могу сделать. Мы не можем отсюда уйти, не можем ни с кем связаться... Только если Ренату станет лучше завтра... но, пожалуй, ложных надежд питать не стоит. Реальнее, наверное, просто предложить Владу соорудить что-то вроде носилок или волокуши, положить на них Рената и дотащить его туда, где мы оставили машину.
Втроем мы должны справиться.

***

У меня просто нет слов. Честно нет. Вот всплывает в голове разное: «ужас», «кошмар», «паника», но я все равно понимаю, что это не отражает, что я на самом деле чувствую. Даже матом и то не передать...
Я просто не верю, что такое могло случиться. Как? НУ КАК?
Так. Я просто напишу.

Я встала, когда было уже темно. Печка погасла, хотя когда я уходила спать, Лилька собиралась ее растапливать.
Пошла проверить, что случилось и где все. Увидела, что Ренат лежит на боку с расширившимися глазами, которые остановились, но как будто все равно смотрят на меня. А тело у него... все в синячищах. Как будто его рота солдат пинала сапогами, но откуда им тут взяться????

Похватала свои вещи, которые нашла – не смогла оставаться в том доме, просто выбежала во двор и нашла там Лильку лежащей на спине. Глаза тоже... словно в пустоту смотрят. Словно видят что-то, чего не вижу я... А в правом боку – огромная дыра. Рваная. Как будто собаки драли...

Даже не помню, где я теперь. Бежала так, что не очень-то смотрела, куда бегу. На чердаке какого-то из деревенских домов? Вроде как. Что теперь делать – не понимаю вообще.
Боже, где Влад? гдевлад? Не могу без него.

**

Это действительно происходит? Я правда сижу и пишу ЭТО?
Не верю, неверю, неверюневерю...

Вчера я думала, я просто пересижу на этом долбаном чердаке, на который я фиг знает как забралась. Чуть ноги себе не переломала.

Пока снова не станет светло. Потом спущусь и пойду. Влада поищу. Вернусь к гостеприимным башкирам. Свалю домой в Москву. Куда угодно.

Отличный же был план, черт его дери... Хотела еще время скоротать, записать, чтобы если это кто найдет, знал, что с нами случилось.

А ночью я услышала с улицы голос Влада. Обрадовалась как дура – я так не радовалась, даже когда он встречаться предложил. Ломанулась к нему, освещая дорогу издыхающим телефоном.

А потом я на него посмотрела. Он... и вроде не он. Руки почему-то держит за спиной и улыбается странно. Как будто кривится – и угол рта отъезжает все дальше...

Шагает ко мне – а мне с каждым его шагом все страшнее и страшнее...

Хуже всего было, когда он заговорил... Стал повторять наши слова, наши фразы, которыми мы когда-то обменивались... но...

Так, как будто и не понимает смысла этих слов. Механически. И с каждым словом все быстрее и быстрее. Словно пленку магнитофонную в несколько раз ускорили.

Тут я от него и побежала. Бегу, оглядываюсь, не понимаю, что вообще делаю, это же Влад, какого черта я от него бегу...

А он... а он... вдруг оказался впереди. Вышел прямо из кустов, руки ко мне тянет, а я смотрю – на пальцах когти, честно, когти... Длинные. И как будто отливают хрен-ее-дери, медью.

Я думала, я умру, а он... ЭТО почти до меня дотянулось, а потом вдруг резко отдернуло свои лапищи и отступило на шаг. Просто отступило.

И я побежала снова. До коликов в боку. До сорванного дыхания. Пока не оказалась здесь. Черт-знает-где.
...
А в голове стучит: «Почему???????»

*
Не помню, как добралась до нашей машины. До той деревни, где мы ее оставили.

Но я дошла. Упала в грязь миллион раз по пути, наверное. Эльвира и ее муж-не-помню-как-его-зовут меня встретили. Я пыталась все рассказать, а сама чуть ли не в истерике бьюсь и сама понимаю, какую ХРЕНЬ несу.

А они так озабоченно смотрели друг на друга. В дом завели, сняли одежду. На ней тонна грязи, наверное, была... Эльвира еще на иголку напоролась, которую я, дура, перед поездкой вместе с ниткой в подкладку куртки зашила – чтобы не потерять на случай, если в дороге надо будет что-то подшить...

Говорят на своем языке... Курсаклы какой-то, габа, богаз.... Какая еще, к черту, габа???
Оставили сейчас в покое. Одну. А я сижу и не знаю, что теперь делать.
Думать могу только об одном... Почему ТО меня не тронуло? Может, я просто с ума сошла? Может, это был Влад, от которого я убежала как идиотка, потому что мне хрен знает что показалось?
И может, если так, он придет за мной? Сюда.


Примечание:

Курсаклы, габа, богаз – это на башкирском синонимы слова «беременная». Как может воспринять на слух эти слова девушка, не владеющая языком.
Монстр из истории называется «албасты».


Автор -  Oriella

Вопрос: Крипи?

1. Да!		108	(100%)
Всего:		108

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Хозяйка колодцев и ее поучительная история о том, как не надо проводить свободное время.

Это был обычный заброшенный завод, промышленный исполин, выброшенный на берег после развала Союза. Не было в нём ничего зловещего, кроме, пожалуй, того факта, что огромное процветающее предприятие в одночасье закончило своё существование. Кажется, раньше там производили какие-то электронные платы для высокоточных приборов, но в подробности никто из нас не хотел вникать. Мы хотели только острых ощущений. Хотя, если уж быть совсем честной, для этого можно было найти десяток на порядок более мрачных и зловещих мест, а не этот завод. Не было за ним ни дурной славы, ни жутковатых историй. На его территории какое-то время даже существовали мелкие разрозненные частные фирмочки: метизники, пилорама, реставрация подушек. Потом постепенно закрылись и они, да и то безо всякой там мистики. А за то время, пока за забором завода ещё точечно теплилась жизнь, его окончательно распотрошили и вынесли оттуда всё, что не было намертво привинчено к полу и имело хоть какую-то ценность, а что нельзя было украсть, продать и приспособить под бытовые нужды, то разгромили. И вот в этот унылый оплот разрухи и запустения мы решили исследовать.

Мы – это я и ещё шестеро моих камрадов, которым вообще было без разницы, где лазить, потому что большую часть времени они занимались именно тем, что лазили по всяким сомнительным ебеням либо бухие вусмерть, либо обкуренные до чертей, либо готовясь к тому, чтобы напиться и накуриться. Такое продуктивное времяпровождение называлось "жить, как настоящий панк" и оправдывалось громкими заявлениями о том, что "всё равно до тридцатника не доживём". Но с ними было весело, что уж… Ну, ладно, я, кажется, потеряла нить повествования. Вернёмся к главному: мы полезли на завод.

Он даже не охранялся, просто, когда оттуда ушли люди, вход в административное здание заколотили, а все ворота намертво заварили. Во времена своего существования это предприятие было закрытого типа, так что высоту сплошного бетонного забора мог бы преодолеть только олимпийский чемпион по прыжкам с шестом, да и ему стоило бы одеться в какой-нибудь защитный костюм, чтобы колючая проволока, идущая поверху ограждения, не освежевала его в случае неудачного прыжка. Но мы и не собирались лезть через забор: под одними из ворот бродячие собаки подрыли широкий лаз, куда вполне мог бы просочиться худосочный человек. И мы просочились.

Знаете, там ведь действительно не было ничего… такого: пустые гулкие цеха с остатками ржавого оборудования, подсобки заваленные промышленным мусором и обломками рассохшейся мебели, в кабинетах валялись осколки чашек, картонные папки, перфокарты, клочья рассыхающегося поролона, осколки выбитых стёкол. Везде грязь, пыль, облупленные стены, жёлтые потёки на потолках. Печальная картина, не больше. Да и день тогда был солнечный, что тоже не способствовало мистической атмосфере.

Но только в одном из помещений (судя по сохранившейся на стене надписи «Приятного аппетита!» это была столовая) я увидела следы – отпечатки чьих-то грязных ладоней на стенах. И на потолке. Они начинались у самого пола, так словно человек шёл по коридору на руках, а потом… поднялся по стене вверх, прошёлся по потолку, снова по стене. А потом вышел в окно.

Конечно, я показала это парням. Конечно, они посмеялись. Ведь это было похоже на шутку, даже с претензией на оригинальность, потому что кто же ходит на руках? "Новый супергерой Пианист-Паук спешит спасать мир", так они сказали. Почему пианист? Ладони, оставившие эти отпечатки, были узкие с длинными пальцами, изящные такие, как у музыканта.

Да, наверное, это могла бы быть шутка. Но я выглянула за окно, и в тот момент мне меньше всего хотелось смеяться, потому что следы уходили вверх по внешней стене. Я показала бы это ребятам, но они уже вышли из столовой, так что мне ничего не осталось, кроме как догонять их. На слово мне не поверили, а возвращаться не стали.

Знаете, в чём была наша ошибка? Не в том, что мы пошли на тот завод. А в том, что собрались там переночевать. Это казалось отличной идеей: тёплая летняя ночь, крыша над головой, нет опасности, что какой-нибудь случайный бомж или наркоман решит перерезать нам горло во сне – не было там ни бомжей, ни нарков, они просто не знали, как пробраться на территорию завода. Мы и сами-то совершенно случайно наткнулись на скрытый в кустах собачий лаз.

Когда стемнело, мы расположились в пустой и более-менее свободной от мусора и хлама комнате: кариматы, спальные мешки, небольшой костёр, сложенный из кусков мебели. И, конечно, выпивка. Много выпивки. Хотя, к чести нашей, ума хватило взять и закуску: варёные яйца, хлеб, помидоры, огурцы. И соль. Полторакилограммовая пачка соли, которую просто купили вместе с остальными продуктами по пути на завод.

Вообще-то, это было даже весело. Когда тебе 17, ты переехал учиться в другой город и родители не поджидают тебя дома с криками "Где ты шлялась всю ночь?! Ты что, пьяная?!!", то можно спокойно сидеть всю ночь у костра с развесёлыми друзьями-распиздяями, пить дешёвый портвейн и веселиться. Почему нет? Жизнь прекрасна!

Вот только мне не было весело. Я думала о следах на стене и, чем больше я о них думала, тем меньше мне нравилась вся эта затея с ночёвкой. И ещё я с ужасом видела, что камрады мои медленно, но уверенно движутся из пункта Разудалое Опьянение в пункт Ищ-що Па Од-дной и Спть. Я же была удручающе трезвой и передо мной маячила перспектива остаться наедине с темнотой, своими страхами и шестью невменяемыми телами, дрыхнущими мертвецким сном.

Постепенно затухал костёр, заканчивался портвейн, парни расползались по спальным мешкам, мне становилось всё больше не по себе. И о том, чтобы заснуть самой, не было речи. Страх – не лучшее снотворное.

И тогда я почему-то вспомнила о соли: вроде бы она защищает от зла. Я точно читала что-то такое и даже смутно припомнила ужастик, где главная героиня насыпала соль на пороге квартиры, чтобы к ней не смогла войти какая-то инфернальная тварь, маскирующаяся под человека. Никакой уверенности в том, что это от чего-то там меня защитит не было, как и в том, что есть от чего защищать. Я чувствовала себя истеричной паникёршей, которая сама себя накрутила, напридумывала чёрт знает что, ведь на самом деле нет никаких монстров и тварей, которые прячутся в тёмных углах, тоже не существует.

Я говорила себе, что всё это мракобесие, а сама рассыпала вокруг своего спального мешка соль. Тщательно, очень тщательно, чтобы не было пробелов в белом круге. Нужно было сделать этот круг шире, чтобы мои друзья тоже оказались внутри него, но в тот момент я была не семнадцатилетней девушкой, а перепуганной девочкой, которой хотелось только одного – спрятаться, защитить себя.

А потом я стала ждать. В абсолютной темноте, в тишине огромного пустого здания, в одиночестве, потому что все мои товарищи уже спали беспробудным пьяным сном. Рядом со мной лежал фонарик, но я боялась его включить, чтобы не увидеть в его свете… что-то. Может, этого чего-то и не было. Поначалу. Потому что потом оно пришло, это уж точно. Я сидела в кругу из соли и, прикусив зубами кулак, слушала, как оно забирает моих друзей одного за другим. Без лишнего шума, почти деликатно: тихое жужжание расстёгивающейся «молнии» спального мешка, негромкий полухруст-получавканье (может, с таким звуком ломается позвоночник или разрывается горло?), шорох тела, волочащегося по полу из комнаты и вдоль по коридору. Не знаю, куда оно их утаскивало. В столовую? "Приятного аппетита!", ха.

Шесть раз оно уходило и возвращалось. Я могла бы закричать, но не было смысла – пьяные спят слишком крепко, да и разве не лучше умереть во сне?

Когда пришёл мой черёд, я даже пожалела, что сама не упилась до отключки, потому что тогда мне не пришлось бы ждать, что сейчас, вот сейчас ко мне прикоснутся изящные руки с длинными пальцами, отвратительные руки. Но ничего не происходило, хотя я чувствовала, что оно там, за кругом из белых крупинок ищет меня, чует, хочет добраться. И злится, потому что не может.

Я просидела всю ночь, съежившись в комок и зажмурившись: съежившись, чтобы ни дай бог не высунуть за пределы защитной границы локоть или палец ноги, а зажмурившись, чтобы не увидеть то, что поджидало меня за этой границей. Я решилась открыть глаза только когда сквозь веки начал просвечивать красным яркий солнечный свет. Хотя оно ушло раньше, на рассвете, убралось в какую-нибудь тёмную дыру, чтобы выспаться или наесться.

Днём всё опять выглядело совсем не страшно, вот только шесть спальных мешков валялись пустыми. И вокруг соляной полосы на грязном полу виднелись отпечатки узких ладоней, ищущих, шарящих.

Я даже не бежала оттуда, просто ушла. Аккуратно сложила свои вещи в рюкзак и ушла. А, ещё забрала полупустой картонный пакет.
Мои соседки по комнате сначала удивлялись, когда я начала рассыпать соль вокруг своей кровати, потом привыкли. Они считают меня странной, но мне всё равно.

Не знаю, что это была за тварь. Не знаю, почему она поселилась на том заводе.
Я знаю только, что соль отгоняет зло. Я знаю, что узкие руки с длинными цепкими пальцами не коснутся меня в темноте.
По крайней мере, когда я сплю.

Автор -  Несобачья Перекрысь

Вопрос: Крипи?

1. Да!		112	(100%)
Всего:		112

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Вот и настал последний вечер ужасов, дорогие друзья.
Но не спешите грустить, лучше прочтите сегодняшние истории и начните дрожать!
А первым номером у нас Бледная плесень с рассказом о том, чем может закончиться невинная велопрогулка.


Даже не вспомню, что нас занесло на то болото. Просто кто-то (может, даже и я) сказал, что можно попытаться срезать путь, и мы свернули с перегретой солнцем бетонки, проломившись прямо через кусты на вполне приличную, засыпанную сухим песком тропку, которую было хорошо видно с дороги. Песок, правда, быстро закончился, тропка сначала ощетинилась желтоватой болотной травой, а потом и вовсе захлюпала грязью, но, в принципе, оставалась вполне проходимой - в самых неприятных местах на неё даже была заботливо уложена деревянная гать - видно, что старая, но ещё достаточно крепкая, чтобы можно было спокойно пройти, не проваливаясь по щиколотку в перепрелую торфяную кашицу. Потом идти стало хуже, но мы понадеялись, что это ненадолго, а потом просто уже оказалось слишком далеко возвращаться - с вещами, велосипедами и в надвигающихся сумерках, по ненадёжной и плохо различимой в темноте тропинке - и мы упорно продолжали двигаться по ней в том же направлении (я мысленно в который раз попрощалась с почти новыми кроссовками) - должна же она хоть куда-то выводить!

Она и выводила. То есть, когда-то выводила. Я не знаю, был ли это какой-то охотничий домик, жилище лесника - зачем и кому может понадобиться строить дом прямо посреди болота, где на много километров вокруг нет другого жилья? - но выглядел он как обычный дачный двухэтажный дом. Даже, кажется, яблонька росла под окнами, правда, теперь уже засохшая, а кусты возле остатков забора, выкрашенного облупившейся голубой краской, вполне могли быть выродившейся смородиной или крыжовником. Стёкол в окнах, конечно, давно не было, а сами оконные проёмы были забиты досками крест-накрест, дверь была снята с петель (кажется, мы прошли по ней какое-то время назад, перебираясь через очередное топкое место). Мы остановились посоветоваться.

Мы - это, собственно, я, Руслан и Маринка. Мы вообще не планировали забираться так далеко, но так получилось, что дорогу до озера толком не помнил никто, а купаться, в общем-то, хотелось меньше, чем посмотреть, куда выведет во-он тот поворот. Или вот этот. Или ещё... В общем, когда я проколола колесо, было уже вполне ясно, что возвратиться затемно мы так и так не успеем. А потом эта тропинка, которая вроде бы всё время вела в правильном направлении, но вместо того, чтобы срезать большую петлю, которую закладывала бетонка вокруг старого военного полигона, и вывести на неё же ближе к Мурманскому шоссе, тянулась и тянулась через бесконечную цепочку торфяных болот - почти без открытых бочагов, но с топкой, затягивающей по колено и дальше, стоит только сойти с тропинки, подушкой из перепрелых корней и остатков растений, под полуметровым слоем которой - чёрная ледяная вода, и не знаешь, сколько её - два метра? Четыре? Восемь? Этот верхний слой кое-где спокойно выдерживает вес не только человека, но и автомобиля - а кое-где проваливается, расползается под ногами настоящей трясиной. Мы в такие места не лезли, конечно, шли по тропе, но видно было справа, где заканчиваются кочки с ещё зелёной клюквой и пушистыми кисточками белоуса и начинается топь. Слева зато даже мелкие сосенки попадались - значит, идти совсем безопасно.

Вот и дом этот по левую руку стоял, вроде как на пригорке. Темнеет у нас летом, конечно, поздно, но в отсутствие электрического освещения вдруг оказалось, что в половине двенадцатого ночи в лесу на болоте довольно-таки темно, так что дорогу было уже толком не различить, и я все ноги ободрала о коряги. Маринка с Русланом тоже, наверное, но на них хотя бы плотные джинсы были, а я, как самая умная, в шортах поехала. А тут ещё снизу, с болота туман наползать начал, густой такой, слоистый и холодный-холодный! Это, пожалуй, всё и решило: одеты мы были совсем по-летнему, а похолодало в низине резко, градусов, наверное, до восьми. У Руслана были с собой спички, но разводить костёр, сидя в луже по щиколотку - не самая простая задача.

В дом, признаюсь, идти не хотелось. Не то, чтобы было страшно или что-то такое - скорее, противно: неизвестно, кто там ночевал и что после себя оставил, доски, опять же, прогнившие... Но мёрзнуть на улице хотелось ещё меньше. Мы оставили велосипеды у боковой стены даже не пристёгивая - кому тут на них зариться-то? - Руслан пошёл смотреть, подойдут ли доски от забора для костра, а мы с Мариной зашли внутрь.

В доме оказалось на удивление сухо и пахло не прелым деревом, как можно было ожидать, а чем-то вроде средства от моли. Такой слабый, навязчивый, раздражающий, но, в общем-то, не вызывающий отвращения запах. Под ногами зашуршала бумага - что-то типа старого календаря, кажется, в темноте было не рассмотреть. Входная дверь открывалась сразу в комнату, без прихожей или сеней. В глубину дома вела ещё одна дверь, на этот раз целая, но мы туда заходить не стали, оставили на утро, когда будет светлее. Мебели почти не было, только Марина наткнулась в темноте на остов стула - сломанного, без сиденья и части спинки. Мы кинули рюкзаки в угол и расстелили куртки прямо на полу. Потом вернулся Руслан с небольшим листом жести и охапкой сучьев: доски оказались слишком сырыми, а вот яблоневые ветки подошли в самый раз - и стало даже как-то уютно.

Спать я не могла. Болели уставшие мышцы, воздух у костра был слишком горячим, обжигал кожу, но при этом дальняя от огня половина тела мёрзла всё равно. И сам огонь без присмотра оставить тоже было страшно: стены хоть и сырые, а вдруг вспыхнут? Почему мы вообще не договорились, что кто-то будет за огнём следить?..

"Я пить хочу," - вдруг тихо сказала Марина. Она , оказывается, тоже не спала: лежала на спине, глядя в потолок.

Пить действительно хотелось: мы, дураки, взяли с собой на троих только маленькую "спортивную" бутылку с водой, которая закончилась ещё часов шесть назад. Идиотская ситуация: сидеть посреди болота и мучиться от жажды, но пить тёмную, отдающую метаном болотную воду сырой никто из нас пока не решился, а кипятить было не в чем, так что мы ещё днём решили перетерпеть, пока это возможно.

Но, чёрт, как же, действительно, хочется пить. Я полежала ещё какое-то время, и тут меня осенило.

"Марин, - говорю. - Тут же кухня, наверное, есть!" "Ммм?" - отзывается. "Чайник. Там наверняка есть какой-нибудь чайник, или кастрюля, или хоть миска жестяная. Можно воды накипятить!" "Думаешь, осталось что-то?" - спрашивает, но я-то вижу, что ей эта идея нравится.

Короче, повертелись мы ещё, поперешёптывались, и пошли этот клятый чайник искать вдвоём. Телефоном себе подсвечивая. Конечно, стоило бы до утра подождать, но пить-то сейчас хотелось.

Кухня нашлась на удивление легко. Свет от телефонов выхватывал перекошенные шкафчики на стенах, ржавую раковину с самодельным рукомойником над ней, слегка колченогий стол, на котором даже клеёнка лежала то ли в синий, то ли в зелёный цветочек. Даже газовая плитка на две комфорки была, резиновый шланг от нее уходил куда-то в дырку в стене, видимо, к газовому баллону. Повертевшись по сторонам, я присоединилась к Маринке, которая уже обшаривала шкафчики. В основном они были пустые и пыльные. Углы были затянуты какой-то густой белой то ли плесенью, то ли паутиной. Присмотревшись и посветив по сторонам, я обнаружила такую же паутину во всех углах комнаты. Меня аж передёрнуло от отвращения. Я паутину терпеть не могу, а тех, кто в ней живёт - ещё больше. А темно же, не видно ничего! Может, оно уже по мне ползает! И, конечно, сразу почувствовала прямо всей спиной: так и есть, ползает, пакость такая! Умом-то, конечно, понимаю, что нет, но... в общем, говорю: "Пойдём отсюда, а? Нет тут ничего", а Маринка отвечает: "Погоди, я миску нашла". И по локоть в нижний шкафчик руку пихает, прямо в эту самую дрянь! "Это не паутина, - говорит. - Плесень всё-таки. Скользкая." "Фу, - говорю ей. - Пошли!"

Руслан так и продрых, как мы его оставили. Мы веток в костёр ещё подкинули, угольки на железку собрали от греха, и стали миску рассматривать. Она вроде даже целая оказалась, но грязнющая! Я поняла, что из этого пить не буду ни при каких обстоятельствах. А Маринка ничего, сказала, мол, отмою сейчас. Я ей: "Куда отмоешь, ночь на дворе, в болото провалишься!" Отговорила, в общем. Поставили мы миску в угол и легли досыпать. То есть, я легла, Маринка осталась за костром следить и руки от кухонной пакости влажной салфеткой оттирать.

Часа через три проснулась от Руслановой ругани и холода. Светало уже, костёр прогорел и потух, только железяка, на которой мы его разводили, ещё тёплая оставалась. Спросонья мне показалось, что в комнату каким-то образом среди лета намело снега. Всё вокруг - пол, стены, наши сумки были затянуты белой плесенью. Длинные, сантиметров по десять, нити оплетали доски и вплотную подобрались к рукавам курток, на которых мы спали.

Плесень пахла резко и сладковато. Мы, матерясь и брезгливо морщась перетрясли рюкзаки, что-то повыкидывали, остальное кое-как отмыли в болоте. Найденную ночью миску не рискнула трогать даже Маринка, мы подхватили велосипеды и, посовещавшись, решили возвращаться по собственным следам. К началу одиннадцатого мы выбрались на бетонку в том же месте, где сошли с неё вчера вечером.

Через неделю, умываясь утром, я заметила, что в ванной отчётливо пахнет средством от моли. Странно, подумалось мне. Вроде, я его уже лет пять, как не покупаю. От соседей, что ли?

Соседка встретилась мне на лестнице между третьим и четвёртым этажом. "Надьюуушенька, - сахарно разулыбалась она, неприятно растягивая "юуу", - Надюшенька, что ж это ты меня опять заливаешь?" "У меня ничего, - открестилась я. - Между перекрытиями, наверное, протекает. Трубы старые..." Соседка укоризненно покачала головой и, бормоча что-то про "сырость развели, весь потолок в плесени", уковыляла вверх по лестнице.

Вечером вокруг сливного отверстия трубы всё было затянуто белыми нитями. Я вылила в трубу две бутылки самого ядрёного чистящего средства, которое только удалось найти в магазине. Наутро плесень вернулась снова, и теперь белой шапкой колыхалась над ванной. Белые, маслянисто поблескивающие усики тянулись за бортик, кое-где уже уцепившись за кафельную плитку. С крана свисала не лишённая кокетства пушистая кисточка. Мне стало дурно от запаха. Я позвонила Маринке.

"Её ничто не берёт, - рассказывала Марина абсолютно спокойным голосом, сидя напротив меня в пышечной у метро. - Я и бензином, и спиртом заливала. Стиралку выкинула сразу, как увидела, но через пару дней она уже из трубы полезла. Я сейчас у матери живу, сказала, что хочу у себя ремонт сделать... Только это всё бесполезно", - убеждённо заключила она.

"Есть же, наверное, специальные службы, - говорю ей. - Ну, не знаю, дезинфекция там какая..."

"Да оно, наверное, уже по всей канализации расползлось!" - махнула рукой Марина и вдруг захихикала:

"Скоро отовсюду поползёт, представляешь? По всему городу!"

Марина зашлась в истерическом смехе. Она закинула голову, плечи её нелепо подпрыгивали. Кофе из опрокинутого стаканчика растекался по столу. Маринкин смех перешёл в кашель. Она кашляла долго, мучительно, скорчившись, уткнувшись лицом в ладони. Когда она подняла голову, на её губах стали видны розоватые пузырьки.

"Я пила тогда из той миски, - сказала она хрипло. - Понимаешь? Я её пила."


Автор -  Кот Аморфный

Вопрос: Крипи?

1. Да!		124	(100%)
Всего:		124

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Insana]

Было/не было?

Клоун

@темы: Интернетик, Зловещие фото

---

Кукольный театр

[Ab61rvalg]

@темы: видео, Фильмы

---

Taco hell

[Юмеми]

Давно хотела поделиться этим комиксом, но больно неудобно его собирать - нигде, кроме блога автора не нашла, а в блоге ни тегов, ни ссылок - знай себе листай архив.
Теперь комикс можно прочесть здесь, если только блогспот не карает за хотлинкинг. Картинки первой главы здоровенные, потом становятся поменьше. Язык довольно простой, думаю, школьный уровень английского для понимания сойдёт.

Часть первая.

Часть вторая.

Часть третья.

Часть четвёртая.

@темы: Общепит, Страшные истории, Что это было?, Иду я ночью по улице, Паранойя-арт, На улице, Друзья, Еда

---

Есенинский Черный Человек

[Lis_Uliss]

Привет, камрады.
Это снова я, ваш необязательный глюколов.
Скажите, кто-нибудь когда-нибудь что-то кроме вышеупомянутого стиха о Черном Человеке - читал об оном? слышал? видел? нюхал?
А то был у меня тут глюк.
Вернее, как. Бывает последние пару дней после полуслучившегося сердечного приступа.
Для справки: отец и дед(отец отца) умерли от разрыва сердце, очень быстро. Но не с первого приступа, а через пару лет регулярных.
Мало ли. Вдруг поможет.

@темы: Родители, Навязчивые мысли

---

Фарфоровые куколки Джессики Харрисон

[Insana]

8 красоток

@темы: Интернетик, Паранойя-арт

---

[di carne e sangue]

"Мамочка, папочка, я нарисовала вас обоих!" ИМХО, ничего жуткого, но кого-то может и крипануть.

Тег про детей не нашла, поставила ближайший по смыслу

@темы: Домашние животные - кто они??, Родители

---

Немного стремных розыгрышей от клоунов

[*Фармазон*]

@темы: видео, В туалет с тесаком, Иду я ночью по улице, Ночь, улица, фонарь, МАНЬЯКИ!

---

[Они знают!!!]

А мы с вами, дорогие любители ужасов, встретимся в понедельник, на последней выкладке!
Торопитесь, если вы еще не написали что-то пугающее и жуткое!
В понедельник 1 декабря в 18:00 по Москве мы перестаем принимать работы!
И любителей дедлайна хочется отдельно предупредить: следите за соблюдением условий конкурса, объемами и темой, потому что у приславших в последний момент уже не будет возможности что-то исправить.
Всем удачи и напугайте нас напоследок от души!

---

[Они знают!!!]

Про последнюю на сегодня историю от Серый силуэт хочется сказать только одно: дети, учитесь хорошо! Получайте образование!


Я живу в заброшенном доме. Он деревянный, одноэтажный, но просторный. Знаете, такой дом, похожий на здания Припяти - внезапно покинутый, в котором все покрыто толстыми слоями темной пыли, а вещи брошены на своих местах. Здесь полно воспоминаний, которыми я упиваюсь. Очень интересно проникать в чужие жизни фотография за фотографией, предмет за предметом. Владельцы многих вещей уже мертвы, ведь дом заброшен давным-давно. Почему его покинули, не знаю даже я. Это очень хороший дом и я сроднился с ним.

Там я и обитаю в одной из комнат, как тень. Если вы достаточно давно живете в этом городе, то, конечно, слышали о доме с проклятой комнатой, может быть, даже приходили и заглядывали в темные окна. Естественно, никто комнату не проклинал, просто людям нравится называть так места, где обитают призраки или случились примечательные смерти. Например, здесь когда-то повесился кузнец. Хотите увидеть его призрак? Приходите ко мне.

Они и в самом деле приходят сюда - сильно напуганные детишки или подростки в поисках острых ощущений. Я никому не отказываю в том, что они ищут, мне нравится будоражить чувства в живых душах. Они сейчас так далеки от меня со своим бытом и семьями. Запах от них домашний, теплый, вкусный, иногда так хочется забрать частицу их уюта, но я не позволяю себе причинять кому-то вред. Я еще не настолько опустился, конечно, я не из этих. Ну да о чем это я…

Несколько раз была даже полиция, которой кто-то нажаловался то ли на огни в доме, то ли на вопли среди ночи, но я без проблем укрылся среди пыли и непроницаемой темноты, которую не могли до конца рассеять даже лучи дневного света и мощные фонари. Полицейским пришлось уйти ни с чем, да и приходили они просто для формальности: никаких доказательств преступной активности в доме не могли предъявить живущие рядом в таких же старых домиках старушки и их не в меру впечатлительные внучата. В доме были следы людей, и немало, но кого это стало бы волновать, если место пользуется славой и его любят посещать, чтобы проверить храбрость.

Время от времени я выхожу из дома, но всегда, когда я вне своего Места, меня неудержимо тянет назад. Я уже говорил, что буквально прирос к нему?

Некоторые люди видят меня, но большинство предпочитает игнорировать, словно я малозначащая тень. В самом деле, кому нужны лишние волнения, проще закрыть глаза и дальше спокойно жить, будто все в порядке. Поначалу мне было очень горько от одиночества, но теперь я привык. Я мог бы объединиться с другими подобными мне, но не хочу ни с кем делить Комнату. Она только моя.

Сейчас я возвращаюсь к себе после прогулки, а позади идут две девчонки, явно готы: одежда черная, лица тоже - только готы так одеваются и раскрашиваются. Не знаю, следуют ли они именно за мной или нам просто по пути. Их цель ясна: мой Дом, я слышу, как они переговариваются о том, кто обитает в Комнате и что она на самом деле принадлежит им. Ха, интересно, с чего они так решили? Только из-за принадлежности к субкультуре готов, сеющих мрак на темных кладбищах в полнолуния? Эту дурь я быстро из них выбью, если они будут вести себя неподобающе.

Я не знал, обратили они на меня внимание или нет, поэтому на всякий случай прошел по улице чуть дальше Дома и просочился туда мимо основного входа, чтобы встретить гостей уже внутри. Они этот маневр точно не заметили, было достаточно темно, осенью темнеет так рано.

Когда они зашли, я стоял у входа в Комнату. Как ни странно, высокая серая фигура на фоне черного дверного проема их ничуть не испугала. Девушки о чем-то тихо посовещались и вынули из сумки хлеб. Неужели решили задобрить меня? Немногие мои гости так поступают.

«Нам нравятся такие, как ты» - сказала одна из них и протянула мне подношение. Хлеб пах жизнью и уютом, как я мог отказаться? Молча взяв его, я стал есть. Как же вкусно, всегда бы так питаться, - успел подумать я, прежде чем мое тело стало казаться мне слишком тяжелым. Я осел на пол, оперся плечом о косяк и с недоумением уставился на девушек снизу вверх. Они стояли надо мной, я плохо видел их лица в темноте, но от ледяных взглядов пробирало до костей. Несмотря на очень слабый свет – только мутные сумерки за окном – их глаза блестели, как вода в колодце ночью, когда внутрь попадают лунные лучи.

«Мы давно наблюдаем за тобой, - прошелестела вторая девушка, - и нам нравятся твои методы, человек. Хочешь, покажем тебе свои?»

Я похолодел. Хотел спросить, кто они такие, но смог только прохрипеть что-то невнятное. Что они мне скормили?

«Так мило, когда кто-то разделяет с нами крышу. Теперь ты будешь еще ближе к нам. Ты оценил, как мы пошутили? Мы тоже умеем шутить, как люди, даже достали порошок. Правда, мы чудо?» Они звонко засмеялись, довольные собой и своей необычной выдумкой. Очертания их силуэтов расплылись, задрожали и стали прозрачнее.

Ухватив меня за руки (какие же у них мерзкие ладони, от них покалывает словно от множества слабых разрядов статического электричества), они поволокли мое бессильное тело куда-то прочь от Комнаты. В подвал? Больше некуда, остальные комнаты забиты хламом, а та самая явно является их личным местом, куда чужим попадать не следует.

Выходит, байки не врали, в Комнате действительно случилось то убийство! Сошедший с ума кузнец замучил здесь насмерть двух девушек и затем повесился, это было очень давно, еще когда дом только построили. Я выдавал себя за дух кузнеца, а тем временем здесь обитали самые настоящие призраки, его жертвы. Получается, они показали мне свои лица еще вне дома, чтобы сбить с толку. Но зачем? Они же призраки, а не люди! Поиздеваться хотели? У них получилось! Я напуган дальше некуда, что еще-то им от меня нужно?! Я могу уйти, сделаю что угодно, лишь бы они оставили меня жить! Я всего лишь парень, которому нечем платить за жилье, простой бомж, на досуге пугающий ребятню. Во мне нет ничего особенного! Зачем я бросил универ, мог бы уже его окончить, работать, быть ученым, может совершил бы открытия в физике и был бы полезен людям, предки могли бы мной годиться, они бы точно гордились, и никогда я бы не попал сюда, не опустился. Вместо этого меня волокут по грязному пыльному полу, ударяя головой обо все, что попадается на пути. Гребаные призраки, гребаные девки с их тупым психом-кузнецом! Они заварили свою дерьмовую кашу, а мне теперь расхлебывать? Почему именно я? Моя жизнь не может так закончиться, этого не может быть, так не бывает! Многие пугают людей и им ничего за это не случается, почему наказывают именно меня? Нет, так не может все кончится, я должен спастись отсюда, я не могу так умереть, что угодно отдам за свободу! Не надо мне больше ничего, только отпустите, пожалуйста! Господи, Господи… Невыносимо хочу позвать на помощь, заорать изо всех сил, чтобы пришли обычные живые люди, но получается только тихо сипеть. Боже, помоги мне, Боже, помоги!...

Я уже рыдаю, как малолетка, пока эти мысли проносятся в голове. Из последних сил дергаюсь в руках девушек, но получается очень вяло, яд с каждым мигом действует все сильнее и черная дремота непреклонно опускается на мое сознание. Сопротивляться уже нет ни сил, ни желания. Будь что будет, все равно я бы когда-нибудь умер. Вот она какая, моя смерть. Интересно, когда станет мертво мое тело, сумеет ли душа улететь из этого места или я навсегда останусь здесь, привязанный к своим кошмарам? Вечность со своими убийцами. Наверное, это страшно, но привыкнуть можно, человек привыкает ко всему. Знать бы, стану ли я когда-нибудь свободен…

А впрочем, какая теперь разница...

Очень хочется спать…


Автор -  FineTree

Вопрос: Крипи?

1. Да!		104	(100%)
Всего:		104

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Продолжает наш вечерок Главный по тарелочкам с историей одного грустного призрака.


16 августа

Сегодня я решила начать вести дневник. Главные герои в кино постоянно ведут дневники, а еще их часто печатают как книги или снимают по ним фильмы. Я буду рассказывать здесь обо всем, что со мной происходит, и, может быть, когда мои мама с папой найдут меня, мой дневник тоже опубликуют и я стану известной писательницей.

Меня зовут Настя Сорокина, мне 8 лет. Лето я всегда провожу в деревне у бабушки. Там хорошо – можно гулять целыми днями и ходить купаться на речку с подругами.

Вчера, когда я возвращалась домой от Наташки, на дорогу прямо передо мной выскочил какой-то дядька. Я испугалась и хотела бежать обратно, но он схватил меня и прижал к лицу грязный платок. А потом я потеряла сознание.

Я не знаю, где я сейчас нахожусь. Здесь грязно и пахнет пылью, вдоль стен стоят маленькие кровати и один почти развалившийся шкаф. Наверное, здесь есть и другие дети - на полу валяются старые игрушки. Я пыталась найти среди них что-нибудь интересное, но они все для малышей. В комнате есть целых два окна, но они наполовину заколочены, но если встать на стул, то видна детская площадка, забор и сразу за забором лес.

Под одной из кроватей я нашла альбом и два цветных карандаша. Сначала я обрадовалась и хотела порисовать, но потом решила, что я уже взрослая и не буду тратить бумагу на всякую ерунду, а буду вести дневник.



17 августа

Он говорит, что теперь я должна называть его Папой, но я не хочу. У него огромные руки и очень страшное, все в шрамах лицо. Даже когда он выходит из комнаты, мне кажется, он не перестает наблюдать за мной.

Я сказала, что не буду называть его Папой, потому что у меня есть настоящий папа. Он скоро найдет меня и заберет домой, а его посадят в тюрьму.

Очень хочется кушать.

18 августа

Сегодня он принес мне тарелку с супом и сказал, что я должна ее съесть. От супа невкусно пахло, но я не ела два дня, поэтому мне пришлось проглотить эту гадость. Фу!

После еды я почти сразу заснула, а когда проснулась увидела, что он стоит и смотрит на меня. Его глаза – черные и пронзительные, как у ворона.

Завтра утром, когда он уйдет, я попробую разбить окно и сбежать.



21 августа.

Он казал, что если я еще раз прикоснусь к доскам на окнах, он отрежет мне руку.

25 августа.

Сегодня он сказал, что если я не буду называть его Папой, он найдет моих настоящих папу и маму и убьет их. Я очень боюсь за родителей. Я решила называть его так, как он хочет

10 сентября

Привет, дневник! Мне было очень плохо – у меня поднялась температура, болела голова и живот и сильно знобило. Я думала, что умру и целый день плакала. Папа сидел рядом и гладил меня по голове. Может быть он не такой плохой и отпустит меня?

Сейчас мне лучше, но я все равно очень ослабла. Папа принес мне подарок – воробья в проржавевшей клетке. Мне было его жалко и я хотела его выпустить, но Папа не разрешил.

Я назвала его Чижиком.

13 сентября

Воробьи не едят суп.

14 сентября

Чижик умер.

Я тоже, наверное, умру.

Завтра я снова попытаюсь убежать.

11 октября (неразборчиво)

Мне очень больно. Папа дает мне какие-то лекарства, но они только хуже. Больше не могу писать.

16 октября.

Мне немного лучше. Левая рука плохо слушается, но я все равно буду писать понемногу.

Папа приходит каждый день и кормит меня супом с ложки.

Он говорит, что я скоро поправлюсь и он отведет меня в школу.

17 октября

Пока Папа не видел, я завернула свою руку в тряпочку и спрятала ее под кровать. Когда мои родители найдут меня, я заберу ее и попрошу доктора пришить ее обратно. Я снова буду красивой и здоровой.

29 октября

Он говорит, что я дрянная девчонка и очень плохо себя веду.

Я очень боюсь, что он отрежет мне вторую руку и я больше не смогу писать.

Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда.

30 октября

Мамочка

31 октября

Мамочка

32 октября

Мама

38 октября

Мне намного лучше. Плечо больше не болит, а Папу я не видела уже несколько дней или даже больше. Зато теперь у меня есть соседка!

Дело было так: сегодня я проснулась и увидела, что рядом со мной на кровати лежит девочка. Она примерно моего возраста, только очень худенькая и все время спит. Наверное, она болеет. Я накрыла ее одеялом, чтобы она не замерзла. Интересно, во что она любит играть?

39 октября.

Я проснулась от шума – с улицы доносились голоса людей и лай собак. За дверью слышалась возня – кто-то пытался сломать замок. Через пару минут замок поддался и в комнату вошел мужчина в охотничьем костюме. Увидев девочку на кровати он проговорил что-то про божьюматерь и два раза перекрестился. Через пару минут в комнату вбежали еще два человека, уже в милицейской форме, а за ними мои папа и мама.

Ну наконец-то!

Я очень обрадовалась и хотела их поскорее обнять, но они почему-то не обращали на меня никакого внимания. Мама обнимала девочку, лежащую на кровати и плакала, а папа стоял рядом очень бледный.

Я подошла ближе.

Девочка, лежащая на кровати, была очень похожа на меня. У нее были такие же светлые волосы, только очень грязные и спутанные. И даже футболка один-в-один как моя. И у нее тоже не было руки.




Автор -  Осколок неба

Вопрос: Крипи?

1. Да!		120	(100%)
Всего:		120

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Дрожащая Аня преодолевает свои страхи. С сомнительным успехом - теперь страшно не только ей.


История, которую я хочу рассказать, вообще может не относиться к крипи. Я сама не считала ее таковой, да и, по правде говоря, не вспоминала до этого лета. Да, это произошло со мной. Да, у меня есть куча фото и я могу сделать еще, если наберусь смелости снова туда добраться. Да, я не могу утверждать, что из этого – факты, а что было плодом буйного детского воображения. Но это на самом деле произошло со мной.

Постараюсь изложить понятно и читабельно, но не уверена в том, что детские воспоминания уложатся в хронологическом порядке. Заранее извиняюсь за длинное предисловие, я старалась описать все максимально подробно.

Дача у меня старая, но хорошая. Теплый дом, освоенный участок десять соток с садом и цветами. Лес начинается прямо за забором – красота, воздух! Мы с друзьями часто гуляем по окрестностям. Вот и в этот раз...

В начале сентября мы с подружкой и моей овчаркой бродили в лесу. Зашли довольно далеко: места я хорошо знаю, у нас все тихо и маньяков никаких сроду не водилось. Мы поднялись на высокий холм, поросший сосновым лесом и кустами ирги. Был вечер, но солнце только начало двигаться в сторону горизонта, освещая все вокруг и окрашивая стволы сосен в яркий золотой свет. Наверху дорога выводила на полянку и раздваивалась: хорошо проезженная часть вела налево, в соседнюю деревню через поле, а направо поворачивала старая заросшая колея.

Подруга остановилась на развилке и спросила:

– А что там? Мы всегда ходим только в сторону деревни, а туда еще ни разу не заворачивали.

– Там тупик, – ответила я. – Дорога упирается в забор старого санатория. Раньше туда часто ездили, а теперь он закрыт и дорога заросла.

– Он очень старый? Я его не видела. Давай сходим?

– Ну давай, но только мы в забор упремся. Вряд ли с этой стороны видно здание, основной въезд был не здесь, а где теперь подъезд к коттеджным поселкам, но можно попробовать.

Мы пошли по старой дороге вдоль леса. Было тепло, летали комары и всякие мошки, собака спокойно шла с нами рядом. По пути я рассказывала о санатории.

– Я знаю, что он очень старый. Красивое здание, как раньше строили – с толстыми стенами и большими окнами, когда-то было розовое. Жаль, что его забросили.

Дорожка повернула за кусты, и перед нами показался забор. Одна из его секций упала, погребенная под огромной поваленной березой. Дерево, должно быть, рухнуло во время грозы три дня назад, листва еще была свежей.

– Ну вот, теперь мы можем пройти внутрь! – сказала подруга.

Я согласилась, потому что мне тоже было интересно. На территории санатория я была в далеком 1987 году, и с тех пор многое изменилось. Если честно, то место было не узнать.

Вместо милого парка стал сплошной бурелом. Там, где раньше зеленели полянки, теперь стояли заросли подсохшей к осени крапивы. Тропинка была едва заметна в траве, скамеечки прогнили и развалились. Мы обошли заросли молодых деревьев, пролезших прямо через бывшую площадку для волейбола, и увидели издали стены здания. В тот момент мне стало неприятно, захотелось уйти – отголоски детских воспоминаний всколыхнулись, отдаваясь внутри легкой тошнотой. Ладони тут же вспотели, но я взяла себя в руки. Я взрослая женщина, сейчас светло, я не одна, с нами собака. Ничего плохого не случится, никто на нас не нападет.

Мы подошли к самому строению. Выглядело оно довольно жалко: окна выбиты, штукатурка и покраска облезли, местами обнажив старую кладку. Я, конечно, сделала несколько фото на телефон.





Примерно напротив этого места стояло отдельное строение, в котором прежде был склад и сушильня для постельного белья. В детстве мы всегда боялись этого домишки из-за его мрачного вида. Это было одно из излюбленных мест, упоминаемых в страшилках. А теперь приземистое здание покосилось, входная часть, где были раздвижные двери, отсутствовала. Фото этого домика не получились, вместо них вышли просто черные кадры, совершенно пустые. За меня отлично справился Яндекс:



Собака ткнула меня носом в ногу: по ее поведению было понятно, что здесь есть кто-то еще. Она у меня умная, обученная – на опасность реагирует не так. Судя по всему, она учуяла кого-то небольшого, например, кота, белку или бродячую собаку. Вокруг было тихо. Никто не ходил, не шуршал травой, не хрустел битым стеклом. Даже мошкара угомонилась и не гудела. Солнце скрывалось за лесом, приближались сумерки.

– Пойдем отсюда, – попросила подруга. – Жутковатое место, слишком тихо тут.

Я сделала еще несколько фото с другой стороны здания, и мы пошли назад тем же путем, что пришли.







Единственное существо (да и то мертвое), которое мы там встретили, была мышка. Она лежала на крыльце парадного входа.



Собственно, на этом приключение и закончилось бы, не начавшись, если бы я не стала вспоминать какие-то вещи из детства, которые с годами стерлись и стали казаться выдумками. В детстве родители отвозили меня на дачу летом, по мере того, как подходило время чьего-то отпуска, чтобы кто-нибудь из взрослых мог остаться со мной. В остальное время мне приходилось сидеть в квартире или жить у родни в Сибири. В тот год мне было шесть лет. Когда встал вопрос о том, куда отправить меня в августе, неожиданная помощь пришла от соседки.

Татьяна Васильевна – а для меня просто баба Таня – предложила на месяц устроить меня в детский санаторий, где сама работала санитаркой. Вроде как и полезно (санаторий стоит в сосновом лесу, там врачи и занятия для детей), и я все время буду под присмотром. Мои родители с радостью согласились, и вскоре я перебралась в корпус, где жило уже человек двадцать других детей. Четыре палаты с кроватями, игровая комната, классы для занятий находились на втором этаже, а на первом были кухня, столовая, лечебные кабинеты для ингаляций и прогреваний и административные помещения. По выходным детей, у которых не было противопоказаний, водили в баню в соседней деревне, небольшая душевая же была в самом санатории на первом этаже. В подвал нас не пускали, разумеется, но я, пользуясь привилегией не-больной, однажды была там с бабой Таней. Внизу располагалась прачечная, остальное пространство было заставлено старой мебелью, шкафами с документами и прочим хламом. Когда ребята в палате расспрашивали меня о подвале, я небрежно ответила:

– Ерунда! Наш коридор страшнее!

Это действительно было так, ведь Тонкая Девочка не ходила в подвал. Мы знали это.

В каждом детском садике, лагере или санатории есть свои легенды, передаваемые из уст в уста маленькими постояльцами. Где-то вызывали Пиковую Даму, и она оставалась в зеркале, где-то гномики ночами грызли зубцы расчесок, в старых домах водились призраки – бесчисленные Белые, Серые и Черные Дамы. В детской больнице у моей мамы клацал когтями по ночным коридорам призрак собаки, о котором знали все дети без исключения. Наш санаторий был ничуть не хуже: у нас бродила Тонкая Девочка.

Она была героиней всех страшилок, которые мы ночами рассказывали друг другу, и никого не волновало, что байки эти были бессовестно содраны с рассказов о Черной Руке и гробе на колесиках. Правдоподобия им добавляло постоянное присутствие Тонкой Девочки.

– Одна девочка все время кашляла, и мама отправила ее в этот санаторий, – громким шепотом рассказывала Лена Федотова. – Она сложила ей все вещи, кроме синего платья в цветочек. Когда девочка спросила маму о нем, мама сказала: «Это платье нельзя надевать, иначе Тонкая Девочка обидится и придет за тобой». Но девочка не поверила маме, и тайком взяла с собой синее платье в цветочек. В первую ночь чемодан девочки оказался открыт. Девочка ничего не заметила и закрыла его. Во вторую ночь чемодан был снова открыт, и все вещи девочки валялись на полу, а синее платье в цветочек висело на стуле расправленное. Другие дети говорили девочке, чтобы она выкинула платье, но она не послушалась. На третью ночь девочка проснулась в темноте. Она хотела снова уснуть, но увидела, что кто-то сидит на стуле возле ее кровати. Это была Тонкая Девочка. На ней было надето синее платье в цветочек. А утром девочка была мертвая. У нее было синее лицо, и врачи сказали, что она умерла от разрыва сердца. В ее вещах не нашли синее платье в цветочек.

Мы слушали голос рассказчика, а снаружи ему вторили тихие шаги по коридору. Это ходила Тонкая Девочка. Все знали правила и старались не нарушать их. Например, пойти ночью в туалет не осмелился бы даже Димочка Попов – худенький и очень серьезный очкарик. Он все время говорил, что призраков не существует, и был очень начитанным. Кажется, его отец был каким-то ученым. Узкая кишка вела из общего коридора мимо стены игровой комнаты к туалету, и это место полностью принадлежало Тонкой Девочке. Ходить там было опасно даже днем. Для защиты необходимо было надеть белые носки, держать в руке пластиковую оранжевую уточку или красный мячик, но даже эти меры не гарантировали безопасности: лучше всего было пробежать через коридор бегом, с зажмуренными глазами. Мимо него мы всегда ходили со страхом, казалось, что кто-то смотрит из темного угла. Однажды после отбоя моя соседка с койки слева, Оля Тихонова, просила кого-нибудь пойти с ней в туалет, потому что у нее внезапно прихватило живот. Было еще не очень поздно, но в августе ночи становятся все темнее, и в коридорах уже горел тусклый ночной свет. Мы снарядили Олю как могли: нашли для нее самые чистые белые носки, вручили разом и утку, и мячик, но никто не рискнул бы идти вместе с ней по темному коридору с Девочкой. Дверь палаты выходила в широкую рекреацию, слабого света хватало, чтобы окинуть ее всю взглядом. Димочка Попов выглянул наружу и убедился, что дежурной нянечки нет на месте. Вечерами они часто уходили вниз, пить чай с сестрами и санитарками. Мы вышли из палаты тихо-тихо, почти не дыша. Стояла полная тишина, прерываемая только нашим дыханием.

– Иди осторожно, загляни туда, – быстро шептала Лена Федотова, – если в туалете горит свет, то скорее беги к нему! А если там темно, то в палату возвращайся, мы дверь широко откроем, и ты сразу спрячешься тут!

Оля кивнула. Я даже сейчас помню ее бледное от страха лицо и легкие светлые волосы, похожие на пух одуванчика вокруг головы.

Она медленно пошла в сторону коридора, сжимая в руках защитные обереги.

– Это не та утка, – сказал шепотом Димочка. – Это новая, ее привезли в этом году. Нужна старая, которая в синем жилете.

Оля отошла уже довольно далеко и вряд ли слышала наш шепот, а звать в голос было страшно. Почему-то мы знали, что это привлечет Тонкую Девочку. Оля дошла до последней лампы и застыла в нерешительности. Оставалось метра два тени до поворота в темный коридор, в конце которого, возможно, горел свет в безопасном туалете. Мы махали Оле, надеясь, что она обернется, но я думаю, что ей было страшно отворачиваться от темной полосы за углом. Застыв у распахнутой двери палаты, мы следили за ней. Оля крохотными шажками приближалась к повороту. Вот она уже прижалась к стене у самого угла, собираясь выглянуть в темноту…

– Ой, мама, – прошептал Димочка и схватился за горло.

Он стал шумно хватать ртом воздух и сипеть. У Димочки была астма, наверное, страх спровоцировал приступ. Пока мы соображали, что нужно делать, Оля выглянула за угол, и весь этаж потряс ее оглушительный визг:

– Она там!!! Тонкая Девочка!!!

Мы заорали на разные голоса и понеслись в палату. Я и Регина Чувырина, как самые здоровые, волокли по плиточному полу задыхавшегося Димочку, Лена Федотова заталкивала нас в дверь, рыдая от ужаса. Мы влетели в палату на предельной скорости, следом за нами вбежала белая как простыня Оля. По пути она растеряла все вещи, и дышала с истерическими всхлипами. Мне никогда прежде не было так страшно, потому что снаружи слышались тихие шаги, они легким шорохом раздавались по плиткам у самой нашей двери. Димочка лежал на полу и тяжело втягивал воздух. Нам нужно было позвать дежурную сестру, но мы не могли приоткрыть дверь даже на крошечное расстояние. К счастью, наши вопли услышали внизу. Нянечка прошаркала по лестнице, потом зажегся яркий свет – мы увидели, как вспыхнула щель под дверью, и какую-то секунду в лучах виднелись два темных пятна, будто чьи-то ноги заслоняли свет, но они мгновенно исчезли. Димочку забрали в кабинет врача, вернулся он только на следующий день. Нам не влетело, потому что взрослые подумали, что мы кричали от ужаса при виде приступа у мальчика. Никто до самого подъема не высовывал носа из-под одеяла, мы боялись дышать, потому что как только погас свет и затихли голоса персонала, мы снова стали слышать тихие шаги и нечто, похожее на сердитый шепот.

– Это она там ходит и ждет, когда мы выйдем, – сказала Лена Федотова.

– Я не выйду, – буркнула Регина.

Среди нас она была самой спокойной и абсолютно лишенной фантазии, поэтому страшных историй никогда не рассказывала, зато слушала с большим интересом.

– Я в туалет хочу, – всхлипывала Оля.

– Потерпи до утра, пока Тонкая Девочка не уйдет, – уговаривала ее я. – Утром вместе сходим!

Постепенно мы успокоились и уснули. Нас хранила твердая уверенность в нерушимости правил: Девочка не войдет в закрытую дверь палаты.

Мы в безопасности.

Утро началось со скандала. Оля Тихонова стояла красная, как помидорина, завернувшись в свое одеяло, а нянечка сурово отчитывала ее.

– Такая большая девочка уже, скоро в школу пойдешь! Неужели нельзя было дойти до туалета? Кто теперь все это убирать будет?

Понятно было, что до утра Оля не дотерпела. Мы молчали, потому что прекрасно знали, что сами тоже не пошли бы туда ночью.

А взрослые не знали.

Это никогда не начиналось и не прекращалось, оно было с нами каждый день. Постоянно кого-то из нас ругали за разбросанный в игровой конструктор и выдранные из книжек страницы с картинками. За то, что мы ходим по этажу ночью. За испачканное белье в сушильне. Только это были не мы.

– Я им говорил, что это не я, – бубнил Рома Скворцов из третьей палаты, стоя в углу.

Его туда поставили, потому что вечером только он играл у ящика с конструктором, а утром детали оказались разбросаны по всему ковру в игровой. Кто знает – вспомнит: был такой конструктор в советское время, тяжелый, из крупных деревянных деталей, покрашенных в яркие цвета. Но мы не брали конструктор, ведь все дети знали, что в него играет Тонкая Девочка. Она уносила с собой картинки, которые ей нравились, и всех кукол, у которых что-то ломалось. Стоило отвалиться руке, запасть внутрь глазу – на следующий день куклы не было, и никто не мог ее найти.

Тонкая Девочка любила темноту. Считалось, что она живет в сушильне, а с наступлением вечера выходит, через черный ход попадает на лестницу и идет наверх. Она ходит по узкому коридору до туалета, в рекреации и игровой комнате. Маринка Савина из первой палаты уверяла, что однажды видела Тонкую Девочку возле своей кровати, но ей никто не верил. Она любила быть в центре внимания и запросто могла приврать. Из ребят, которых я знала, наверняка встречались с Девочкой Вова из первой палаты и Карина из третьей. Вова видел, как тощая фигурка в платье ниже колен вышла из сушильни и медленно пошла к корпусу. Он в это время смотрел в окно от скуки. Прижавшись к стеклу, Вова глядел, как Девочка идет к двери, и будто бы не мог отлепиться. Стояла теплая августовская ночь, но стекло вдруг стало очень холодным, сам Вова говорил, что его приморозило. Перепутать с кем-то из персонала он не мог, Тонкая Девочка была довольно миниатюрной, а остальные дети вряд ли выбрались бы ночью на улицу. Вова не был большим выдумщиком, скорее даже молчуном, так что, я думаю, он действительно что-то видел. Карина приехала откуда-то издалека и сильно тосковала по маме. Возможно, ей показалось, или же она придумала это от грусти, но однажды мы проснулись среди ночи от ее крика. Баба Таня рассказала мне, что Карина захотела пить, но в туалет идти побоялась, а прошмыгнула мимо страшного коридора на лестницу и стала спускаться вниз, надеясь, видимо, добраться до кухни. По пути она поскользнулась и упала, сильно подвернув ногу.

Но подруга Карины, Саша, говорила совсем другое. Они вышли из палаты вместе. Саша очень боялась увидеть Девочку, поэтому кралась с зажмуренными глазами. Они с Кариной были уже у самой лестницы, когда услышали шаги внизу и шепелявый шепот. Саша сразу же побежала обратно, а Карина пошла вниз. Она приехала недавно и насмехалась над теми, кто боялся темноты. Саша была уверена, что Карина встретилась с Тонкой девочкой, и мы с ней согласились. Спросить Карину не получалось в любом случае: с ночного происшествия лежала в кабинете заведующей, и мы слышали из-за двери плач. Через два дня за ней приехали родственники и увезли из санатория.

Этот случай еще больше убедил нас в том, что ночные правила соблюдать необходимо. Не выходить из палат после отбоя. Не открывать дверь, даже если покажется, что кто-то снаружи зовет или стучится. Не пытаться разговаривать и не замечать ничего под дверью.

Однажды баба Таня позвала меня в комнату, где сестры пили чай. Она передала мне кулек конфет от мамы и спросила:

– Аня, скажи мне, кто у вас ходит по санаторию ночью?

– Карина ходила, а больше никто. Страшно же.

– Зачем обманываешь? Вот я матери все расскажу!

– Да не вру, баб Тань!

– Я сама видела давеча. Девчонка какая-то в игровой была. Я зашла посмотреть, не там ли шаль забыла, а она стоит посреди комнаты. Я ее шуганула, говорю, вот сейчас зажгу свет и посмотрю, кто тут ночами бегает! Дошла до выключателя, а она уже сбежала. Только конструктор разбросанный валяется. Полчаса его убирала!

– А как она выглядела? – спросила я.

– Да обыкновенно как, в темноте-то. Платье такое, пониже колен, с рукавами, – баба Таня показала оборки на манжетах. – Волосы вроде длинные. Худенькая такая. Знаешь, кто?

– Знаю. Тонкая Девочка, – мне стало неуютно, словно она могла услышать, что я говорю о ней.

Баба Таня посмотрела на меня очень странно.

– Ты-то о ней как узнала?

– Все о ней знают.

– Да уж, у вас тут прям своя легенда. Уже который год про нее рассказы слушаю.

– Она правда есть.

– Не выдумывай. Нет тут никаких других девочек, кроме вас.

– Она в сушильне живет. И ходит по лестнице ночью.

– Это все сказки, не верь им. А теперь беги спать!

Свет уже погасили, поэтому я выполнила указание в буквальном смысле: бежала как угорелая. Мне было страшно обернуться и увидеть позади силуэт Тонкой Девочки. До этого я сама ее не видела, но мне хватало рассказов других ребят. Встретиться с Тонкой Девочкой мне довелось, когда я уже не думала о ней вовсе.

Наступили последние дни августа. Дети постепенно разъезжались, совсем скоро я должна была идти в первый класс. Баба Таня предупредила меня, что вечером приедет мама и заберет меня в Москву. Я собрала вещи и стала ждать. Мне доставляло особое удовольствие знать, что я могу не ложиться спать с остальными, тем более даже постельное белье я уже отнесла в прачечную. Конечно, мне велели сидеть в палате, но правила для меня уже перестали работать. Совсем скоро я уеду, а через несколько дней стану школьницей! Все страхи отступали перед таким мощным оберегом. Моя мама должна была приехать с минуты на минуту, я стояла у лестницы и смотрела сквозь узкие оконца над входом, не осветят ли двор фары подъезжающей машины. С первого этажа на нижний пролет лестницы падал свет, мне было видно отражение в одном из окон. Снаружи показался шум, я вслушивалась изо всех сил и пыталась рассмотреть, что там происходит в темноте. Отражение света очень мешало, если бы его погасили хоть на минутку... И вот тут я и увидела ее. Тонкая Девочка стояла внизу, в нижнем пролете лестницы. Наверное, можно было увидеть ее живьем, перегнувшись через перила, но от одной мысли об этом ужас хватал за горло. Я видела ее отражение так же хорошо, как очертания перил и освещенной стены. Платье было немного велико Девочке, поэтому печально висело на тощих плечиках. Мне показалось, что оно синее в мелкий цветочек, как рассказывала Лена. Из-под платья выглядывали палочки ног, колготки чуть сползли и лежали складками поверх грубых, слишком больших для Девочки ботинок. На вытянутой голове виднелся ровный пробор, прямые волосы ложились на ее грудь довольно неаккуратными патлами. Свет падал сзади, но я все равно различала в отражении высокий бледный лоб, темные провалы глаз и рта. Кажется, Тонкая Девочка сердилась. Она качнулась, будто собираясь шагнуть вперед, но не поднялась на первую ступеньку. Мои ноги будто приросли к полу, убежать не получилось, даже если бы я вдруг вспомнила об этой возможности. Тонкая Девочка видела меня так же хорошо, как я видела ее; я просто знала это, чувствовала ее злой взгляд. Она стала медленно переступать с ноги на ногу, постепенно ускоряясь, пока движения ее не сгладились до равномерного мутного пятна. Я вцепилась в перила обеими руками и смотрела в отражение. Неожиданно в окна лестницы ударил яркий свет фар, послышался шум мотора. Я отвлеклась всего на секунду, но в следующий момент никого в отражении уже не было. Хлопнула дверца машины, потом – входная дверь внизу. Едва услышав мамин голос, я разревелась от облегчения. Мои пальцы с трудом разжались: я с такой силой стиснула их на перилах, что на подушечках вскоре выступили синяки. Мама, конечно, решила, что я плачу от того, что скучала по ней, а рассказы о Тонкой Девочке восприняла как обычные детские страшилки. Она успокоила меня тем, что у Девочки нет денег на проезд, и кондуктор высадит ее из автобуса.

Детство лучше всего подходит для того, чтобы забывать. Вскоре эти события сгладились в моей памяти, а потом и скрылись совсем. Ворох новых впечатлений переполнял меня каждый день: мама была рядом, новые школьные друзья, поездки и игрушки… То время давно прошло, и я всегда вспоминаю о нем с нежностью и без всякого страха. Теперь уже я сама приезжаю на дачу, когда захочу, и не боюсь темноты и монстров. Однако наш поход в санаторий пробудил такую волну воспоминаний и ностальгии, что я места себе не находила от желания пойти туда снова и хотя бы зайти внутрь. Интересно, как выглядят теперь те коридоры, остались ли наверху кроватки, игрушки? Я стала искать информацию о санатории, но нашла ее ничтожно мало.

Здание было построено в 1880-х годах местным фабрикантом как больница. Здесь были даже хирургическое и родильное отделения. Во время войны в помещениях был госпиталь, а в конце сороковых здание переделали под детский санаторий. Судя по одежде, Тонкая Девочка была из пятидесятых годов, но я не смогла найти ничего о каких-либо происшествиях или несчастных случаях.

Хватило меня недели на три. В конце сентября я, вооруженная полностью заряженной зеркальной камерой, смартфоном с емким аккумулятором и бутылкой воды, стояла на территории санатория. На этот раз я была одна, мне не за кого было переживать, поэтому я действовала смелее.









Санаторий встретил меня почти мертвой тишиной. Погода стояла тихая и безветренная, было пасмурно, но не темно, и дождь не намечался. Я спокойно сделала несколько кадров фасада здания, попутно вспоминая, какие помещения находились за какими окнами, но фото сушильни у меня не получались снова. И камера, и мобильник делали черные кадры.



Я сначала сняла, а только потом увидела развешанные на лестнице игрушки. Неприятный холодок царапнул в груди, но я все равно подошла поближе.





Честно говоря, было жутко. Некоторые из этих игрушек я, кажется, помню. По крайней мере, такой же черный мишка сидел на стеллаже в игровой комнате.

В окне центрального крыла я увидела странную конструкцию. Заинтересованная, я пошла к черному ходу.



Так выглядит стена коридора на первом этаже.



А вот и сама конструкция. Она расположена в бывшем терапевтическом кабинете.



Блоки цементные, грани сантиметров по сорок, я не смогла даже сдвинуть такой. После этого кадра моя камера выдала три черных снимка подряд и внезапно разрядилась. Обычно аккумулятора хватает очень надолго, и перед походом я специально ее зарядила. Сейчас она совершенно нормально работает, батарейка в порядке. Дальше мне пришлось снимать на мобильник.





В соседнем кабинете медсестры я нашла это:



Все блоки соединены какими-то прозрачными трубками, которые ведут через стену к одному, на столике. Это выглядит… довольно жутко, если честно. Я собиралась пройти дальше, но мой мобильник просто выключился. Пока я пыталась его оживить, нажимая кнопку включения, на втором этаже раздался грохот, словно обвалилась часть кирпичной кладки. Я инстинктивно присела, а потом услышала то, от чего волосы встали дыбом: громкий топот. Кто-то был наверху, кто-то быстро бежал к лестнице вниз! Признаюсь честно, я струхнула. Выскочила через черный ход, откуда вошла, бегом пересекла асфальтированную площадку перед входом и перелезла через забор. Дальше я скакала до дома по траве, срезая напрямик через опушку леса, и старалась не смотреть назад.

Сейчас, спокойно рассуждая в тепле и безопасности, я понимаю, что все может объясняться самыми простыми причинами. Например, в санатории проходила выездная игра или съемка. Кто-то наверху мог готовить декорации, или быть таким же любопытным туристом, как я. Скорее всего, я так и подумала бы, но я помню отражение Тонкой Девочки в ночном стекле лестничной площадки.

Может, моя собака чуяла вовсе не зверя, а ребенка? Может, кто-то в синем платье в цветочек все еще бродит по темным коридорам, безнадежно ожидая, что однажды вернутся дети? Может, теперь у нее другой конструктор – с детскими лицами, и бесконечно много времени?

Я не знаю, что из этого правда; в мире много странного и необъяснимого. Я знаю только, что это случилось со мной, и я обязательно попробую сходить туда снова.


Автор -  Bara Miko

Вопрос: Крипи?

1. Да!		134	(100%)
Всего:		134

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Подойди поближе предлагает нам окунуться в радужную и безмятежную атмосферу детства.


Не сказать, что я такой уж рьяный садовод, но когда мне захотелось посадить свою первую розу на доставшемся в наследство участке, к выбору я подошла ответственно. И конечно, понравившийся мне сорт стоил баснословно дорого. Что ж, не на одних интернет-магазинах держится свет. К счастью, еще есть и немало форумов, пообщавшись на которых, можно найти все, что угодно. Свою красавицу я нашла у какой-то бабульки, живущей в небольшой деревушке под Москвой, и тут же прыгнула в машину - не откладывать же дело в долгий ящик, тем более, осень - самое подходящее время для посадки роз.

Навигатор исправно вел меня по незнакомым дорогам, радио крутило на удивление подходящие моему настроению песни, и все казалось бы было хорошо, вот только меня не покидало чувство, что дороги эти не такие уж и незнакомые. Странно, я точно помнила, что никогда не ездила в эту сторону. Или все-таки?..

Полуистлевший деревянный указатель стоял перед поворотом в лес, и едва увидев его, я тут же ударила по тормозам.

"Ле_ни_ дет__о-юно_еск_й лаге_ь ____ТЬ" - вот и все, что сохранилось от надписи.

Сердце бешено заколотилось у горла. Тогда, много лет назад, я не видела этой надписи, но какое-то шестое чувство говорило мне, что лагерь тот самый. Первым желанием было втопить газ и нестись отсюда как можно быстрее. Вторым - свернуть на подъездную дорогу и убедиться, что лагерь закончил свое существование так же, как и его вывеска. Если, конечно, он тот самый...

Не знаю, почему, но второе желание перевесило. Медленно-медленно я повернула руль и поехала в лес, едва ли не скользя по рулю вспотевшими ладонями. Неухоженный старый расступался неохотно, а дорога явно давным-давно не чинилась. А потом показался, забор, и я резко дала по тормозам.

Тот самый. Сомнений быть не может. Слишком хорошо я помню эти толстые железные столбы и слишком знакомо выглядят прохудившиеся старенькие корпуса, проглядывающие сквозь него.

Заброшен. Много лет назад, судя по всему. Криво усмехаюсь, вытирая ладони о брюки. Неудивительно. Ведь даже толстенные несущие столбы ворот слегка вогнуты наружу. И я точно знаю, почему...

***

Это произошло, когда я еще училась в школе, и события в памяти уже изрядно поистерлись. Наверное, в хронологии я напутаю, да и в именах действующих героев могу ошибаться. Одно я помню очень хорошо, даже слишком: страх. Не просто сладкий холодок детских страшилок, а настоящий леденящий кровь ужас, когда так и кажется, что волосы стремительно белеют на голове.

Класс у нас был ужасный. Дети собрались самые разные - богатеньких родителей, бедненьких, заучки и хулиганы, лидеры и аутсайдеры. Борьба за иерархию была жестокой, и даже за место белой вороны конкурировали сразу три девчонки. Я, к слову, была одной из них, пока на меня не обратил внимание Олег Корчагин. Его место в классе было где-то среди среднячков. Его не задевали и не травили, но и популярностью он не пользовался. Но зато он дружил с Витькой Тройниковым, толстым и особенно нелюбимым мальчишками, и каким-то невероятным образом эта дружба ограждала Витьку от постоянных приставаний.

Олег мне не слишком нравился, но видя перед глазами реальные перспективы наладить отношения с одноклассниками, я стала с ним общаться. Собственно, так и получилось, что в то время, когда все это произошло, моей компанией были Олег, Витька да еще Виталик Кемеров, который присоединился в самый последний момент.

В начале седьмого класса наша классная руководительница вдруг вспомнила, что то ли мать, то отец одного из самых мажорных наших одноклассников работает директором детского лагеря где-то под Москвой. Пока погода была хорошая, было решено поехать всем классом в уже опустевшие корпуса на выходные. Были обещаны дискотека, катание на лошадях, концерт и доступ в спорт-комплекс, и весь класс полным составом отпросился у родителей, мечтая о чумовых выходных. Только Ленка Дубровская, бессменный обладатель звания "заучка класса "Г" осталась дома.

В пятницу после уроков мы все собрались у школы с вещами. До лагеря нас вез автобус, и все было как будто хорошо - солнечная погода, золотые листья на деревьях и пустая дорога без пробок. Одноклассники были на удивление мирными в ожидании приятного разнообразия в череде унылых школьных будней. Олег кормил меня пирожками с повидлом, и настроение крепко застыло на отметке "великолепное". Наверное, именно поэтому меня совсем не насторожил высокий металлический забор из толстых, с мою руку, литых столбов вокруг лагеря. Даже позабавил - вот мол, какие детки бывают, только в клетку таких сажать.

Лагерь стоял пустой и производил смешанное впечатление: с одной стороны, немного таинственное, как заброшенный старый дом, с другой радостное, ведь все эти корпуса, площадки и скверики на довольно не маленькой территории принадлежали теперь только нам одним. Даже комнаты в единственном все еще жилом корпусе можно было выбрать самим. Я поселилась с девчонками, которых уже совсем не помню, а Витька и Олег заняли вдвоем одну комнату, предназначенную для четверых. Вот тогда-то и возник Виталик - признанный аутсайдер класса, с которым никто не захотел жить в одной комнате. Не знаю, чем руководствовалась Тамара Григорьевна, наша классная, запретив ему жить одному, но факт оставался фактом: Виталика обязали подселиться к кому-нибудь, и этими "кем-то" стали Олег с Витьком. Возмущались они этим фактом весь вечер пятницы, но потом, уже много позже, мы все поняли, что своим поступком Тамара Григорьевна, возможно, спасла Виталику жизнь.

На общем собрании сразу после заселения нам сказали много красивых приветственных слов, рассказали о доступных нам помещениях лагеря и категорически запретили уходить с территории.

- И вообще, не приближайтесь к лесу! - сказала начальница корпуса так строго, как только могла. - Ходите по дорожкам, - она помялась и продолжила, будто нехотя: - Малышам мы обычно этого не говорим, но вы-то ребята взрослые... В общем, в лесах тут маньяк бродит. Четвертый год поймать не могут. В лагере не опасно, конечно, но просто имейте в виду.

Новость про маньяка развеселила нас окончательно. Сразу же посыпались шуточки о том, насколько он сексуальный и можно ли будет при случае откупиться Светкой Шишковой, нашей первой красавицей, заманив её на сеновал. Начальница строго отбрила, что никакого сеновала здесь нет, и что не ожидала от с виду таких взрослых ребят такого детского идиотизма.

Далее была озвучена развлекательная программа на два дня, начиная с завтрашнего, но меня интересовало только одно - катание на лошадях, и оно, о счастье! - было назначено на завтрашнее утро.

- Что, будешь моей амазонкой? - хмыкнул Олег, заметив, как загорелись мои глаза.

- Амазонкой буду, а вот чьей - еще вопрос, - хмыкнула я.

Лошадьми я увлекалась сколько себя помню, а с десяти лет еще и уверенно сидела в седле, поэтому очень надеялась, что мне дадут в волю покататься на большом футбольном поле за корпусами. Но это будет только завтра, а сейчас можно было приступить к самому интересному - после лошадей, конечно - осмотру лагеря.

На самом деле, дружить с мальчишками - это здорово! Так я думала, тайком слиняв ото всех с Олегом и Витьком. Остальной класс на удивление дружной гурьбой двинулся в сторону спорткомплекса, а мы пошли исследовать многочисленные узенькие дорожки среди туй, каких-то кустарников и аккуратных небольших корпусов.

- Ого, смотрите! - крикнул Витька, забежав вперед. - Это что, бассейн?

И действительно, за одним из корпусов обнаружился маленький бассейн с чистой водой. Он был весь облицован голубым кафелем и выглядел весьма живописно в лучах осеннего солнышка. Особенно милыми мне показались разбросанные по бортикам и кое-где на поверхности воды разноцветные кленовые листья.

Присев на бортик, я запустила руку в воду и поморщилась.

- Ледянющая! Но странно - хлоркой не пахнет, а такая чистая.

- Эх, жаль искупаться не получится, - посетовал Олег.

- Там кто-то идет, - сказал тут Витька, напрягаясь.

От одноклассников он натерпелся больше всех нас и жил в ожидании, когда же кончится благословенная передышка, и над ним снова начнут издеваться. Собственно, дальняя часть безлюдного лагеря подходила для этого идеально, поэтому Витьку я понимала.

Раздались шаги, и из-за деревьев крадучись вышел Виталик.

- А, это вы... - выдохнул он облегченно - видимо, их с Витьком страхи были похожи. - О, бассейн!

- Холодный, - вздохнула я. - Задница уже замерзла тут сидеть.

- Ну так вставай, - Олег вздернул меня вверх за плечи. - Пойдемте поищем еще что-нибудь интересненькое.

Интересненькое нашлось за первым же поворотом в самом близком к лесу домике.

- Смотрите, там дверь открыта, - указал увязавшийся за нами Виталик.

Мы подошли ближе, осторожно заглянули внутрь и удивленно переглянулись. В домике было что-то вроде актового зала: потрепанные кресла, затянутые красной тканью, и небольшая полукруглая сцена.

- Ого, круто! - крикнул Витька, углядев на сцене настоящую барабанную установку.

Он опрометью бросился к ней, а Олег притормозил у двери.

- Смотри, - сказал он мне, показывая на навесной замок.

Сначала я не очень поняла, что в нем такого особенного - меня, как и Витьку, больше интересовали барабаны. Но присмотревшись, я поняла, что замок был не открыт, а аккуратно спилен. Точнее, в его дуге был вырезан кусок, и сам замок висел на крохотном оставшемся куске.

- Ну и супер! - улыбнулась я. - Вовремя ключи потеряли.

- Катюх, Олеж, найдите какие-нибудь палки! - крикнул нам Витька со сцены. - А то тут стучать нечем.

Поспешно набрав букет разномастных веток, мы с Олегом поспешили внутрь, так и оставив дверь открытой, по пути включив в зале свет.

- Ух, круто! - восхитился Олег, залезая на сцену. Он подал мне руку и неодобрительно покосился на тоже пробравшегося в зал Виталика.

- Можно с вами? - по-детски спросил тот, смутившись, и поправил очки.

Мы с Витьком посмотрели на Олега, и тот пожал плечами.

- "Сектор Газа" знаешь? - спросил он грозно.

- Знаю! - обрадовался Виталик. - И "Красную плесень"!

- Круто! - Олег одобрительно кивнул. - Тогда будешь гитаристом.

- А я буду зрителем! - подхватила я и заняла козырное место в первом ряду.

- Давайте, пацаны, "Колхозный панк"! - скомандовал Олег и встал к пустой стойке микрофона.

Пели они здорово. По крайней мере, так мне тогда казалось. А еще у Олега были длинные ноги и смешные канапушки на симпатичном, еще немного детском мальчишеском лице. Да и Витька на сцене был не таким уж и толстым, а под дурацкими очками Виталика оказались умные и красивые серо-зеленые глаза.

В эйфории, которая, наверное, ничем не отличалась от той, что испытывают солисты и зрители на настоящем концерте, мы не заметили, как за окном стемнело. В то время еще не было мобильников, а единственные наручные часы обнаружились у Виталика, когда мы наконец вспомнили о времени.

- Ого, восьмой час... - протянул Виталик растеряно. - А ужин во сколько?

- Не знаю, но нам, наверное, пора, - отозвался Олег.

Уходить не хотелось. Хотя мы все - даже я - устали, нам было жаль той чудесной атмосферы, что у нас сложилась.

Спас ситуацию Витька.

- А я карты из дома прихватил... - протянул он как бы невзначай.

Олег тут же приободрился и глянул на него уважительно.

- Молоток! - сказал он с чувством, и хлопнул Витьку по плечу.

То, что произошло дальше стало первой весточкой в череде событий, вспоминать которые мне страшно до сих пор.

Едва только рука Олега коснулась Витькиной футболки, в зале потух свет. Уж и не знаю, связаны ли как-то эти два события или просто так совпало, но этот момент мне запомнился очень четко. Но погас и погас, бывает. Мало ли, проводка перегорела. За окном светили фонари, и в полной темноте мы не оказались, да и Олег тут же взял меня за руку, не давая испугаться по-настоящему.

А вот в следующую секунду мы все четверо буквально взмокли от страха. Где-то совсем рядом, то ли за стеной, то ли даже в самом углу зала раздался оглушительный, душераздирающий крик. Точнее, это сейчас я называю его криком, но это не был тот звук, который мог бы издать человек. Если вы смотрели "Властелина колец", то вот там были всякие разные звуки, примерно на него похожие, вопли Всевидящего Ока, к примеру, или крики летающих тварей назгулов. Это был звук, который прошивает вас от макушки черепа до пяток, оставляя за собой леденящий ужас и острые мурашки на холодной липкой коже. "Крик" все длился и длился, и я была уже готова заорать тоже, когда он вдруг оборвался, и мы отчетливо услышали, как с оглушительным стуком захлопнулась дверь в зал.

Несколько секунд мы молчали. Я стиснула похолодевшую руку Олега так крепко, что было больно даже мне самой. Не сразу я поняла, что больно было от того, что он тоже стискивал мою в ответ.

- Что это было? - не своим голосом спросил Витька. Даже в тусклом свете фонарей, пробивающимся в окна, было видно, как побелело его круглое лицо.

- Валим отсюда! - хрипло сказал Олег.

К двери мы шли, стараясь держаться как можно ближе. Парни окружили меня со всех сторон, но страшно от этого было не меньше. Участок возле самой двери был совсем не освещен, и я жутко боялась, что именно там притаилось неведомое чудовище, способное издавать такие звуки.

А еще до дрожи было страшно, что дверь окажется запертой.

"Ничего, есть еще окна", - сказала я самой себе.

Олег бесстрашно вытянул вперед руку, желая нащупать дверь, и я едва не вскрикнула, когда она во что-то уперлась.

- Все нормально, - с облегчением выдохнул Олег, толкнув послушно распахнувшуюся дверь, которая оказалась ближе, чем мне помнилось. - Пошли!

Мы высыпали на улицу и бросились бежать со всех ног, выбирая самые широкие дорожки.

Добежав до нашего корпуса, мы ворвались в столовую и слегка ошалели от яркого света и радостного шума одноклассников. Оживленные и радостные, они громко болтали все сразу и, кажется, ничего не слышали.

Ужин еще не начался, и нас никто не отчитывал. Переглянувшись, мы сели чуть поодаль ото всех и некоторое время молчали.

- Может, показалось? - наконец озвучил самую идиотскую из всех возможных мысль Виталик.

- Всем сразу? - фыркнул Олег. - Не неси бред.

- Что-то тут нечисто, - буркнул Витька. - Может, маньяк?

- Думаешь, кого-то убили? - Олег нахмурился.

Мы тут же обернулись на одноклассников и стали шепотом их пересчитывать.

- Вроде все, - подвел итог Витька. - И Тамара Григорьевна тут.

- Это не мог быть человек, - прошептала я, почему-то боясь сказать это вслух даже в полном света и людей помещении. - Люди так не кричат.

- Надо туда вернуться, - вдруг решительно сказал Виталик. - И хорошенько все осмотреть.

- Сегодня? - едва ли не вскрикнула я. - Ты с ума сошел?!

- А вдруг завтра мы уже ничего не найдем? - возразил Виталик.

- Ну и слава Богу! - отрезал Олег. - Хочется тебе - иди, а мы лучше в карты сыграем.

Но ни в какие карты играть уже не хотелось. Быстро поужинав, мы ушли к ребятам и не сговариваясь сразу пошли к окну. Как назло они выбрали комнату с самым живописным, на их взгляд, видом: на футбольное поле и лес за ним. Но если днем разноцветные осенние деревья и еще зеленая трава казались красивыми, то сейчас, залитое желтым светом фонарей, исчерченное неровными тенями поле и черная колышущаяся масса деревьев выглядели жутковато.

- Там как будто кто-то бродит, - прошептал Витька.

- Не дури! - осадил его Олег. - Тебе кажется.

- Мальчики, давайте свет включим, - попросила я, поежившись.

Олег кивнул и пошел к выключателю, а мне вдруг стало страшно - что, если свет не зажжется? Но лампочка послушно вспыхнула, и Витька сразу же полез за картами.

Больше в тот вечер ничего не случилось. За игрой мы все немного расслабились и даже смеялись, но несколько часов спустя, лежа в своей кровати в комнате девочек, я снова вспомнила тот ужас, что пережила в старом актовом зале, и понадеялась, что ничего такого больше не произойдет.

Утро выдалось пасмурным, но, к счастью, дождя не было. Я очень волновалась, что он все-таки пойдет, и катание на лошадях отменят. К счастью, все обошлось, и после пары часов томительного ожидания их привели. Красивая гнедая лошадка с точеными ногами под седлом и толстенький тяжик в повозке. Быстро протиснувшись вперед сквозь толпу одноклассников, я сумела договориться со скучающей хозяйкой лошади, что сама покатаю всех желающих в поводу, а за это потом поезжу по полю. Возиться с детьми хозяйке не слишком хотелось, как и вышагивать по полю, а лошадка была вполне смирной, поэтому согласия я добилась без труда.

Гордо взяв лошадку под уздцы, я повела её по беговой дорожке, что-то вдохновенно рассказывая вцепившемуся в гриву однокласснику. Все было просто замечательно, и от вчерашней жути не осталось и следа... Ровно до того момента, пока мы не подошли к забору. До этого смирно и даже меланхолично бредущая лошадь вдруг с шумом втянула воздух и остановилась как вкопанная, принюхиваясь, с испугом глядя куда-то за забор. Знаете, как понять, что лошадь боится? У нее начинают расширяться глаза, обнажая белки. Чем страшнее - тем белее. И если я хоть что-то понимала в лошадях, эта лошадь была на грани истерики.

- Что с ней? - испуганно спросил одноклассник.

Лошадь, имени которой я уже не помню, всхрапнула и начала пятиться.

- Ничего, - ответила я как можно спокойнее, понимая, что еще немного, и лошадь рванет. - Ну-ка, пойдем моя хорошая... - нужно было как можно скорее отвлечь животное, увести в сторону, и я решительно шагнул в траву, буквально силой заставив кобылку идти за мной. К счастью, она послушалась. Привыкшая за всю свою, наверное, долгую жизнь доверять человеку, она испуганно косилась на лес, иногда норовя отскочить в сторону, но все-таки шла за мной.

Когда я поняла, что однокласснику уже не грозит быть выброшенным из седла, я наконец слегка расслабилась и со страхом подняла глаза, одновременно страшась увидеть то, что так напугало лошадь, и желая этого. Но лес был совершенно обычным - пасмурным, хмурым, осенним, но ничего особенно страшного я там не увидела. Только если едва заметный туман между деревьями, но в нем не было ничего даже просто необычного.

Кататься пожелал весь класс, а рассказывать про неведомый Ужас из леса, напугавший лошадь, мне не хотелось. Поэтому скрепя сердце я дождалась, когда хозяйка подсадит в седло следующего одноклассника и снова повела лошадь по дороге. Все повторилось снова с той лишь разницей, что на этот раз лошадка пошла за мной на траву уже достаточно охотно. С каждым новым кругом он норовила начать срезать путь все дальше от забора, но я упрямо тащила её до той самой первой точки, с некоторым беспокойством ожидая, что же будет, когда я наконец сяду на нее верхом.

Но сначала наступила очередь Олега, и замедлив шаг, свой и лошади, я быстро все ему рассказала.

- Да, дела, - выдохнул он, когда мы подошли до точки Икс. - Давай, попробуй её заставить. Я держусь.

Он вцепился в седло, а я попыталась уговорить кобылу пойти дальше по дорожке. Еще больше округлив глаза, та замотала головой и попыталась сойти в траву, но Олег ударил её ногами, заставляя послушаться. Бедная лошадка жалобно взвизгнула - не от боли, ударил Олег не сильно, а от испуга, - и, едва не вырвав повод из моих рук, рванула в сторону.

- Там что-то есть, - сказала я Олегу, поспешно сворачивая на траву и успокаивающе гладя лошадь по шее. - Что-то, что мы не видим.

- Сейчас Витька сядет, и я с вами пойду, - решил Олег. - По дороге.

Мы оба посмотрели на лес, и на этот раз он показался мне зловещим.

- Олеж, я боюсь, - призналась я шепотом. - Это какое-то дурное место.

- Не волнуйся, - успокоил он меня чуть дрогнувшим голосом. - Если бы здесь что-то случилось, лагерь уже давно закрыли бы.

Он был прав, но чувство, будто что-то еще вполне может случится, меня не покидало.

Витька долго не мог вскарабкаться на лошадь, отчего заслужил множество язвительных комментариев и смешков. На кобылу он залез весь красный, и благодарно посмотрел на Олега, когда тот пошел рядом, явно решив, что тот захотел его поддержать. Он даже улыбнулся, но улыбка эта быстро померкла, едва мы рассказали ему, в чем дело.

- А я-то думал, чего она у тебя заплясала... - протянул он расстроенно. - Думаете, он там прячется?

- Кто? - удивленно посмотрел на него Олег.

- Ну кто-кто... Маньяк, - Витька беспокойно вгляделся в лес.

- Совсем дурак? - Олег фыркнул, отчего кобыла беспокойно вздрогнула и снова округлила глаза. - Думаешь, она стала бы так бояться какого-то мужика за деревьями?

- Тогда чего она боится? - Витька втянул голову в плечи, будто опасаясь, что слишком приметен, сидя на спине у лошади.

- Вот это и надо выяснить! - заявил Олег и решительно направился к забору.

Он был такой взрослый и смелый в этот момент, что мне очень захотелось пойти с ним, но я не могла оставить Витьку и лошадь. Замедлив шаг, мы все, включая кобылу, внимательно следили за Олегом и вздрогнули, когда он вдруг воскликнул:

- Ого! - и исчез за большим дубом, росшим у самого забора.

- Олег! - крикнула я, испугавшись, и он тут же выскочил обратно, улыбаясь.

- Смотри, что я нашел!

Он подбежал ко мне, протягивая крупный желтенький одуванчик на толстой ножке.

Я смотрела на этот одуванчик и не могла понять, откуда он взялся осенью, да еще такой мощный. Но Олег был так рад, что я машинально взяла цветок и улыбнулась.

- Спасибо... - сказала я и едва успела отдернуть цветок от лошадиной морды. И тут снова произошло нечто странное. Потянувшись к одуванчику с явно гастрономическими целями, лошадь успела вдохнуть его запах, прежде чем я его убрала, и глаза её снова стали белыми от ужаса. Тонко заржав, кобыла привстала на задних ногах и уже собралась бежать, куда глаза глядят, но Мы с Олегом буквально повисли на поводе, не давая взять разгон. Поспешно выбросив цветок, я закружила кобылу вокруг себя, чтобы успокоить, а потом поспешно повела прочь.

Прошло некоторое время, прежде чем лошадь успокоилась, а мне уже совсем расхотелось садиться на нее верхом.

- Что, черт возьми, это было? - подал голос белый как полотно Витька.

- Кабы я знал! - Олег выругался и тут же виновато на меня посмотрел.

Я качнула головой, мол не извиняйся, потому что в голове крутились совершенно идентичные слова.

Дальше мы шли молча, сосредоточенно загребая густую траву ногами. Стригли её в последний раз довольно давно, и сейчас она была довольно высокой и по-весеннему сочной.

- Лошадь - дура, конечно, но она всего лишь животное, - наконец сказал Олег, когда круг уже подходил к концу. - И самого одуванчика она не боялась. Значит, что-то в нем было. Или на нем. Чей-то запах.

- Слушайте, а может волки? - Витька аж просветлел от этой простой мысли. - Нассали где-нибудь рядом, вот и пахнет страшно!

- Черт побери, а может и правда волки, - Олег облегченно улыбнулся. - Самое простое объяснение.

- А кричали вчера тоже они? - возразила я. - И дверью хлопали.

Улыбки парней погасли. В напряженном молчании мы дошли до заскучавших одноклассников, и я, сославшись на усталость, вручила лошадь хозяйке.

- Интересно, а за ней пойдет? - тихо сказал Олег, и мы с интересом стали следить, как хозяйка ведет свою кобылу к лесу.

История повторилась вплоть до деталей, и когда хозяйка, не сумев справиться с животным страхом, свернула на траву, мы ушли. Солнце все-таки показалось из-за туч, и ноги сами понесли нас к старому актовому залу.

- Эй, погодите! - Виталик догнал нас у бассейна. - Что это было? Там, на поле?

Решив, что такая наблюдательность чего-то да стоит, мы все ему рассказали.

- Да, дела... - растеряно протянул Виталик, нервно поправив очки. - А ты кроме этого одуванчика ничего больше не видел?

- Нет, - покачал головой Олег. - Но предлагаю сходить туда еще раз после обеда всем вместе.

Порешив на этом, мы ускорили шаг, чтобы обнаружить, что на двери в актовый зал висит целехонький замок. Запертый, разумеется.

- Та-а-к, - протянул Олег, осторожно касаясь замка пальцем. - Неужто, тот же самый?..

- Да нет, конечно! - Виталик решительно мотнул головой. - Сменили. Я, кстати, подумал, может звук вчера был из усилителей? Скачок напряжения что-то там повредил, вот они и завыли дурниной. Как когда микрофон фонит, только громче.

Объяснение было замечательным, просто прекрасным. Настолько, что мне стало как-то даже теплее. Пока Олег не нахмурился и не сказал:

- Что-то я не помню никаких усилителей в том углу.

Мы все дружно стали напрягать память, а потом я вспомнила про окна.

- Пойдемте посмотрим, - позвала я парней, и мы, почему-то крадучись, подошли к окнам.

Усилителей не было. Ни в том углу, откуда вчера доносился звук, ни где-то еще.

- А что за той стеной, где орало? - спросил вдруг Витька.

Мы переглянулись, и Олег кивком скомандовал идти в обход.

Стараясь не наступать на газон, мы обошли здание по узкой полоске бетона у основания и остановились, не веря своим глазам.

- Что. За. Черт?! - запинаясь, проговорил Витька, делая шаг назад.

В том, что он увидел, в общем-то, не было ничего страшного, вот только ладони и спина взмокли от совершенно невинного в сущности зрелища.

За актовым залом до самого забора простиралась широкая и совершенно ровная полоска цветущих одуванчиков.

- Я думаю, - начал было Виталик хрипло, но закашлялся от переизбытка чувств. - Я думаю, это какое-то силовое поле. Ну там магнитное поле земли, аномальные зоны и все такое. На такое и животные, и растения, и техника реагирует.

- Слушай, а ты прямо мозг! - похвалил его Олег, и нам всем снова задышалось ровнее.

Я подумала, что раз замок повесили, то и колонки могли унести, и тут же озвучила мысль вслух.

- Точно! - радостно ухватился за нее Витька. - Ладно, пошли отсюда!

- Погодите-ка, - остановил его Олег. - Посмотрите, мне кажется, или забор не очень ровный?

Мы присмотрелись, и тут же выяснили, что он прав - что было не так с забором в том месте, где кончались одуванчики. К слову, кончались резко, будто забор был сплошной, да еще и вкопан в землю, а не висел в нескольких сантиметрах над ней.

- Давайте подойдем поближе, - предложил Виталик, явно не решаясь просто пойти вперед. Вместо него это сделал Олег, и мы дружной кучей пошли за ним.

- Охренеть... - протянул Витька, раньше других поняв, в чем дело. Впрочем, и до меня дошло довольно быстро. Забор был вогнут. Толстенные металлические столбы решетки выгибались в сторону леса плавным полукругом, будто в них врезался огромный мяч для боулинга.

- Никакие это не маньяки, не волки и не силовые поля, - прошептал Олег, проводя рукой по искореженному металлу. - Это черт знает, что такое!

- Чтобы это ни было, оно внутри забора, а вовсе не за ним, - сказал Виталик мертвым от страха голосом. - Наверное, мы просто не видим. А лошадь видела. Возможно, оно сейчас наблюдает за нами...

- Заткнись! - почти крикнул Олег, сжимая кулак, будто удерживая себя, чтобы не залепить ему пощечину.

Солнце снова скрылось, и стало зябко.

- Давайте уйдем отсюда, - попросила я. - И побыстрее!

Дважды просить не пришлось - всем не терпелось поскорее очутиться где-нибудь подальше отсюда. Мы пошли было к бассейну, но от прозрачной воды веяло могильным холодом, и было решено вернуться в корпус.

До обеда еще оставалось больше часа, и мы достали карты. Пока я сдавала, Витька подошел к окну.

- Смотрите, а туман как будто усиливается, - сказал он чуть погодя. - Только неравномерно как-то.

- Да что ты нас пугаешь-то очередной раз?! - возмутился Олег. Подойдя к нему, он резко отдернул занавеску, чуть не сорвав ее вместе с карнизом. - Где?! - Он некоторое время вглядывался в далекий отсюда лес, а потом гулко сглотнул. - И правда... - прошептал неверяще. - Как будто из одной точки ползет. Как дым из дымовой шашки, только медленно. Во-о-он оттуда...

Мы с Виталиком бросили карты и подбежали к окну.

Все было так, как говорил Олег. Заметно сгустившийся туман полз полукругом, клубясь и постепенно, очень медленно наливаясь сероватой белизной, и было ощущение, что расходится он из одного места где-то за деревьями. Как раз в том месте, куда так не хотела идти лошадь.

- Твою мать... - протянул Виталик. - А что, если он ядовитый? Может, здесь какая-то военная база?

- Прямо за забором в лесу? - криво усмехнулся Олег.

- Пойдемте посмотрим поближе, - вдруг предложил Витька странным механическим голосом.

- Что?! Нет! - предложение испугало меня до дрожи, и мой резкий голос, кажется, вывел Витька из какого-то оцепенения.

- А? Что? - по-дурацки хлопнул он глазами. - Я говорю, пойдемте в столовую.

Мы с Олегом испугано переглянулись и поспешно отошли от окна. Понявший нас Виталик тут же задернул занавеску и оттащил Витьку за плечо.

- Что ты видел? - спросил он требовательно.

- Ничего такого... - озадаченно посмотрел на него Витька. - Туман. А что?

- По-моему, там кто-то есть, - сказал Виталик тихо. - Кто-то или что-то. И оно сейчас тебя звало.

- Ладно, не нагнетай, - без особой уверенности в голосе сказал Олег. - Может, он оговорился.

Но Витька разрушил его надежды, снова глупо хлопнув глазами и так же глупо спросив:

- А что я сказал?..

Стало холодно и, признаться честно, по-настоящему жутко.

- Что будет, когда он дойдет до окон? - прошептала я, вдруг обнаружив, что во рту совсем сухо.

- Я не знаю, - покачал головой Олег. - Надо предупредить остальных, чтобы ни в коем случае не открывали окна.

- Нас не послушают, - возразил Витька. - Только насмех поднимут.

- И что теперь? - пылко возразил Олег. - Молчать?!

- А что мы им скажем? - вздохнула я. - Закройте окна, там туман? Только наоборот сделают, да еще и к нам побегут окна открывать.

Олег сдулся, понимая, что я права.

- Ладно, - скрипнув зубами согласился он. - Тем более, не может быть, чтобы все было так опасно.

Осторожно выглянув напоследок в занавешенное окно, мы пошли на обед. И почти сразу же натолкнулись в коридоре на Тамару Григорьевну.

- Вы не видели Леру и Артема? - спросила она обеспокоено. - Их что-то нигде нет.

От этих слов у меня сердце упало куда-то в живот.

- Нет, не видели, - ответил за нас за всех Олег. - Тамара Григорьевна, там на улице туман какой-то ядовитый. Может, скажете всем, чтобы окна закрыли.

- Туман? - удивленно переспросила Тамара Григорьевна. - Ну хорошо, я скажу. А вы, если увидите Леру и Артема, скажите, чтобы срочно зашли ко мне.

Мы заверили ее, что непременно скажем, и поспешили дальше.

- Как вы думаете, где они? - спросил Виталик, когда мы отошли на достаточное расстояние.

- Если бы это был кто-то другой, я бы решил, что сосуться где-нибудь, - сказал Олег без тени юмора в голосе. - Но только не Лерка с Артемом.

И правда, на романтическую пару эти двое совершенно не тянули по всем параметрам, и даже не столько из-за того, что люто друг друга ненавидели, сколько потому, что Артем едва доставал Лерке до груди.

- Подождем немного, и если не придут на обед, надо будет рассказать училке, - решительно сказал Виталик. - Может, их надо спасать?

- Рассказать что? - буркнул Витька. - Про поле одуванчиков? Ничего она не сделает, училка ваша. И никогда не делала.

И правда, на беспредел в классе Тамара Григорьевна успешно закрывала глаза, а то и способствовала травле порой. Так что возразить было нечего.

В столовой еще почти никого не было, но разговаривать в полный голос уже было нельзя.

- Но мы же не можем сидеть и молчать! - прошипел явно расстроенный Олег. - А вдруг Лерку с Артемом сейчас закатает в одуванчики - и иди свищи потом.

- Но до сих пор ведь никого не закатало, - возразила я. - Сколько этот лагерь уже существует?

- А может, сюда раньше никто осенью не приезжал! - Олег сжал кулаки, но мгновенно остыл, потому что в дверь вдруг вошел Артем. - Эй! Тебя Тамара Григорьевна искала! - крикнул он и осекся, когда Артем посмотрел на него невидящим взглядом мутных глаз.

- Ребята, вы должны на это посмотреть! - сказал механическим голосом, растянул губы в искусственной улыбке и добавил: - Поближе.

От ужаса меня затошнило.

- Бежим отсюда! - крикнула я и сорвалась с места.

Мальчишки догнали меня уже в коридоре. Добежав до комнаты, мы дружными усилиями сдвинули с места пустой шкаф и прислонили к двери так, чтобы ту невозможно было приоткрыть даже на миллиметр. Потом проверили, насколько плотно закрыты окна и, сдернув с кровати одеяла, заткнули одним щель под дверь, а другим занавесили окно.

- И что теперь? - спросил Олег. - Так и будем сидеть?.. - и замолчал, потому что в коридоре раздались шаги.

Мы прислушались. В соседней комнате щелкнула ручка двери, и кто-то из живущих там ребят вышел в коридор. Следом второй. И третий. Гул шагов нарастал - будто все ребята одновременно вышли из своих комнат и в полной тишине идут по коридору к выходу. А потом гул стал стихать, и остался только один человек, и он шел в противоположную сторону.

Он шел к нашей двери.

- Это Артем! - выдохнул белый как мел Витька.

- Тихо! - шикнул Виталик. - Он что-то говорит, кажется.

И правда. Шипение, едва слышимое поначалу, постепенно набирало силу и наконец оформилось в слова.

- Подойди поближе. Подойди поближе. Подойди поближе, - твердил едва узнаваемый голос, потерявший вдруг все краски, безликий и безжизненный.

- Мамочка! - пискнула я и кинулась к Олегу, совершенно инстинктивно ища у него защиты.

Он обнял меня и успокаивающе погладил по голове.

- Он не войдет, - сказал твердо. - А завтра приедет автобус, и мы уедем.

Я поверила ему, потому что очень хотелось верить.

А потом в дверь заскреблись.

- И меня тоже обнимите, пожалуйста... - дрожащим голосом прошептал Витька. - Я тоже очень боюсь!

- Не надо бояться, - ответил ему Артем из-за двери. - Просто посмотри. Поближе.

- Уходи! - закричала я. - Убирайся! Пошел вон!

И тогда раздался крик. Тот самый, вчерашний. Но не из-за двери, а за окном, с поля. Как будто кто-то злился, что мы такие несговорчивые, и бесился, что не может нас достать. Звук все набирал и набирал силу, пока не начал звенеть сам, а вместе с ним и стекла.

- Нет! - крикнул Виталик. - Закройте глаза и держите стекла! Надо погасить вибрацию!

Зажмурившись, мы бросились к окну и сунули руки под одеяло. Стекло под пальцами дрожало, но уже не грозило разлететься вдребезги. И будто поняв это, крик смолк также внезапно, как и начался.

Артем за дверью тоже умолк и через несколько минут зловещей тишины потопал прочь.

Облегчение было так велико, что мы с Олегом и Виталиком без сил опустились на кровать, а Витька со стоном вытянулся прямо на полу.

- Я думаю, мы ничего не могли уже сделать, - сказал Виталик дрожащим голосом. - Им было достаточно посмотреть в окно, когда туман уже сгустился.

- Да, - согласился Олег.

Я всхлипнула.

- Что с нами теперь будет?..

- Ничего страшного, - Олег снова погладил меня по голове. - Завтра в пять придет автобус.

- А если туман не рассеется? - я даже вздрогнула от этой мысли.

- Обязательно рассеется, - заверил меня Олег, будто знал наверняка.

- Наверное, ночью нужно будет дежурить, - предложил Виталик. - Чтобы если вдруг что, нас не застали врасплох.

- Сомневаюсь, что вообще смогу спать, - покачала я головой.

- Знаете, чего я боюсь? - сказал Витька с пола едва слышно. - Что оно догадается разбить окно камнем.

От этих слов к горлу снова подступила тошнота.

- Если бы оно могло, уже сделало бы это, - не слишком уверенно ответил Виталик.

- А может, не так уж мы ему и нужны, - добавил Олег. - Нас всего четверо.

Кто из них был прав, мы не знали, но больше никто не пытался нас достать. Идея с дежурством провалилась, потому что никто не мог сомкнуть глаз, вздрагивая от каждого шороха. Мне все время казалось то, что в стекло вот-вот ударит камень, то, что в коридоре снова кто-то ходит.

Виталик завел свои крутые наручные часы звонить каждый час, и как только они начинали пиликать, сердце мое замирало, чтобы потом с облегчением застучать с новой силой: еще один кусочек этой бесконечной ночи был пройден.

Когда часы запиликали в очередной раз, показывая три ночи, Виталик вдруг сказал:

- Вам не кажется, что становится жарко?

И правда, воздух ощутимо нагрелся, но мне казалось, что это потому что Олег так и не выпустил меня из объятий. Но нет, Виталик рядом то и дело утирал пол с пухлого лица.

Витька поднялся с пола и, подойдя к окну, сунул руку под одеяло.

- Оттуда жарит, как от печки, - сказал испугано.

- Ничего, жара - не холод, - пробормотал Олег и в свою очередь вытер пот со лба.

- Оно их поджаривает, - неожиданно выдал Виталик почти истерично. - Наших ребят. А потом сожрет!

- Прекрати! - прикрикнул на него Олег. - Что за чушь ты несешь?!

- А что еще по-твоему он делает?! - крикнул Виталик и закрыл лицо руками. - Господи, хоть бы он нажрался и не пришел за добавкой...

Температура все повышалась. Мы хотели было повесить на окно еще одно одеяло, чтобы был хоть какой-то защитный слой, но побоялись, что первое упадет, если его тронуть. Постепенно нагрелись даже стены, и стало так жарко, что каждый глоток воздуха обжигал носоглотку и легкие.

- Он запечет нас, как гусей, а потом сожрет, - прохрипел Виталик.

Мы не ответили - слишком неприятно было ворочать пересохшим языком.

Кожа на лице и руках уже начала гореть, будто действительно запекаясь, когда мне показалось, что от стен жарит уже не так сильно. Будильник Виталика запиликал, обозначая конец очередного часа, и я, с трудом приподнявшись, пощупала стену. На фоне общей жары она вдруг показалась мне холодной.

Через некоторое время дышать стало посвободней.

- Пи-и-ить... - жалобно простонал Витька.

- Молчи, - слабо отмахнулся Олег. - Всем хочется.

Ноги затекли, и вытянув их, я случайно коснулась стены и тут же отдернула, вскрикнув. Стена обожгла, но на этот раз не жаром, а холодом.

- Мальчики... - с трудом прошептала я. - Это еще не конец. Тащите одеяла. Живо!

Под конец голос прорезался, и последнее слово я буквально выкрикнула. Первым понял, в чем дело, лежащий на полу Витька. Он вскочил, схватил одно из оставшихся одеял и метнулся к нам.

- Вставайте! - выдохнул он. - Второе под вами!

Уже понимая, что будет дальше, мы залезли все вчетвером на одну кровать и накрылись одеялами, тщательно следя, чтобы осталось лишь одно малюсенькое отверстие для воздуха. Поначалу снова стало жарко, но совсем ненадолго. Когда часы снова пропиликали, знаменуя утро, мы уже дрожали от холода и льнули друг к другу в поисках ускользающего тепла.

Всю жизнь, сколько себя помню, я ненавидела холод. Всю жизнь куталась в шубы, шерстяные шарфы и варежки. Пряталась от него, как могла. Здесь же спрятаться было негде. Арктический холод пробирался сквозь матрац под нами, сквозь худенькие летние одеяла, по-зимнему зло кусал за нос и без того обожженные щеки и отнимал чувствительность у продрогших ног. Вскоре меня уже колотило как в ознобе, а зубы стучали у всех четверых.

- З-замор-раживает ос-статки на з-зиму, - клацая зубами, пролепетал Виталик.

Я отчаянно надеялась, что холод отступит так же быстро, как и жара, но этого не случилось. Нечто там, снаружи в какой-то момент успокоилось, и холод стал отступать медленно, сам по себе. Понадобилось целых три звонка будильника, чтобы кровь в измученных телах все-таки начала течь по жилам, постепенно размораживая ледышки рук и ног.

А потом раздался звук. Нет, не крик. И не топот в коридоре. Просто за окном зачирикал воробей.

Если честно, в первый момент я подумала, что у меня галлюцинации. Но посмотрев на воспарявшего духом Олега, поняла, что воробья слышу не я одна.

А вот потом раздался топот. Так же молча, не издав ни звука, люди - люди ли?! - расходились обратно по своим комнатам. Мы откинули одеяло и обнаружили, что завеса на окне все же вышла неплотной - сейчас сквозь незамеченные щели в комнату рвался яркий солнечный свет.

- И что теперь? - спросил Витька. За ночь он весь осунулся и, кажется, похудел на несколько килограмм. А еще он хрипел, как и все мы, наверное, безнадежно простудившись.

- Попробуем снять одеяло, - подумав, решил Олег. Он тоже говорил совершенно без голоса, и я нисколько не сомневалась, что уже к вечеру сама слягу с воспалением легких.

Ноги болели так, что вставая на них, Виталик болезненно поморщился. Это тоже была общая беда, и я его понимала.

- Я открою, а вы пока спрячьтесь, - прохрипел он. - Если что - бейте меня стулом по голове и не смотрите в окно.

Я была совсем не уверена, что у меня хватит сил сопротивляться, если кошмар продолжится, но одеялом все-таки накрылась вместе с Олегом и Витькой.

Зашуршала ткань, и Виталик радостно просипел:

- Все чисто!

Так оно и было. За окном радостно сияло солнце, лес все также пестрел за забором, и только поле было совсем не таким, как вчера.

- Ничего себе... - почти неслышно протянул Олег.

От зеленой травы почти ничего не осталось - лишь выжженные бурые проплешины, между которыми кое-где виднелись песчаные бугры. Но это было в центре поля. По краям же буйным цветом цвели одуванчики, образуя пушистую желтую бахрому.

Открыв окно, Олег пустил в комнату теплый уличный воздух и вопросительно на нас посмотрел.

- Поглядим? - спросил он, намеренно избрав немного неуклюжую формулировку.

Это был первый этаж, поэтому выбраться прямо в окно было совсем не сложно. Первым делом мы пошли на поле.

- Смотрите! - Витька указал на первый попавшийся ему песчаный бугор.

Оказалось, что песок был покрыт какой-то твердой белесой полупрозрачной субстанцией.

- Стекло, - определил Виталик. - Похоже, именно тут разжигали адские печи.

Мы немного побродили по полю, но ничего нового не увидели - лишь потеряли еще больше сил.

- Я так хочу пить... - прошептала я непослушным языком, но в столовую идти было страшно. Тогда я вспомнила про бассейн и едва не потеряла сознание от счастья, подумав про целые кубометры прозрачной чистой воды. - Бассейн, - из последних сил озвучила я свою мысль и побрела прочь от выжженного поля.

Но все мои мечты пошли прахом, стоило мне только доковылять до бассейна, превозмогая боль в отмороженных ногах. Воды в нем не было - только мутная непрозрачная жижа, похожая на жидкий кофе с молоком, в которой плавали какие-то угольки. Или даже не плавали, а кишели... Приглядевшись, я поняла, что это были небольшие, с булавочную головку жучки.

Вот эти-то жучки меня и сломили. Последнее, что я помню в тот день - это побуревшие, хотя еще вчера были золотыми, клены над головой и обеспокоенное лицо склонившегося надо мной Олега.

Кажется, я ему улыбнулась.

Очнулась я в больнице спустя сутки и провела в ней почти месяц, леча тяжелейшую пневмонию и обмороженные конечности, про которые так и не смогла внятно ничего объяснить. Взрослые подумали, что мы вчетвером залезли в холодильник на кухне и случайно закрылись в нем, а все наши рассказы - просто посттравматический синдром.

Но не одни мы пострадали в ту ночь. Артема так и не нашли, и легенда о свирепом маньяке получила свое продолжение.

Что же до остальных... Вы будете удивлены, но они ничего не помнят. Живут, как ни в чем не бывало, и свято уверены, что той ночью в лагере была веселая дискотека, на которой нас с Витьком, Виталиком и Олегом почему-то не было.

Я не знаю, кто их тогда украл, и что с ними делали. Не знаю, откуда у них едва заметные шрамы на руках, шеях и за ушами. Не знаю, когда закрыли лагерь и жива ли история про маньяка, которого, как я уверена, на самом деле никогда не было.

Зато я точно знаю одно: хотя наш с Олегом сын уже скоро пойдет в школу, я до сих ненавижу одуванчики. И заклинаю! Умоляю! Никогда, слышите? Никогда не просите меня подойти поближе.

Автор -  Катори Киса

Вопрос: Крипи?

1. Да!		143	(100%)
Всего:		143

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

Веселый мертвец действительно очень любит пошутить...


-... и больше их никто никогда не видел.

- Миша, твоя очередь рассказывать. - бросил худощавый парень, не очень, похоже, напуганный предыдущей историей.
Что ж, я расскажу, почему бы и не рассказать.

- Ладно, но при одном условии. Свет потушим и зажигать до конца моего рассказа не будем.

- Зачем? - удивленно посмотрел на меня сидящий слева рыжий парень.

- Для пущего эффекта, Дима. Или уже боишься? - усмехнулся я.

- Чепуха. Просто ничего же не видно будет. - вмешался крепкий парень в темной рубашке.

- А здесь не смотреть, а слушать надо. - наставительно произнес я.

Пожав плечами, Дима потушил свечу.

- Согласны? Рассказ будет не очень длинный. Спички давай сюда. Отлично, слушайте.
Жил-был один обычный парень. Было у него увлечение, не совсем обычное. Шатался он по всяким заброшенным местам - складам, заводам, домам. Чего он там искал, он и сам себе объяснить не мог - нравилось ему это просто. Ну, заброшки всякие - атмосфера там была особенная, да и вещи разные любопытные попадались временами. Детали, дневники, мелочи всякие.
Вот как-то раз...

- Подожди, Миш. Ты про себя что ли рассказываешь? - рассмеялась Оля.

В темноте подвала её было не то что бы не разглядеть, но даже не увидеть. Только по голосу можно было предположить, где она сидит.

- Не перебивай, дай рассказать до конца.

- Извини. - смутилась девушка. - Я больше не буду, продолжай.

Как-то раз парень в одну из своих ходок нашёл в одном заброшенном доме любопытную тетрадку. Дневник. Полистал её и кинул в рюкзак, решил что посмотрит на досуге. Дома он положил её в стол и забыл о ней на несколько месяцев - в тот момент были дела и поинтереснее.

Месяца через три он от нечего делать наводил у себя в столе порядок - ну и наткнулся на ту тетрадку.

Тетрадка была довольно тонкая, но интересная. Как парень понял, это был дневник последователя какого-то малораспространенного культа ... ну, сектанта, проще говоря. Отчеты о собраниях, ритуалах, призывах. Парень уже пару раз встречался с подобными вещами, но этот дневник был написан очень аккуратно, разборчивым почерком, что для таких вещиц редкость, и вообще, казалось что он просто был начисто откуда-то переписан. Откуда, парень так и не смог узнать.

Среди всех записей была одна запись, которая привлекла его внимание. Она описывала, как можно заполучить себе в слуги некую тварь из параллельного мира.

Что вполне логично, тварь нужно было кормить, и кормить исключительно свежей кровью. Человеческой, другая здесь не годилась. Впрочем, тварь этого стоила.

Парню было и вправду нечего делать, и он решил этот ритуал совершить - благо, он был относительно несложным. Решил просто побаловаться. Ну, вы понимаете - это как вся эта чушь про пиковую даму, которая приходит и убивает вызывающего, не неся никакого смысла или видимой пользы. И ведь всё равно вызывают.

Вы удивитесь, но ритуал удался.

Всё было отлично до того момента, когда тварь надо было накормить. Это можно уместить в отдельную историю, но я обещал что она будет короткой, поэтому я пропущу детали. Короче говоря, тварь получила то, что ей было необходимо, а парень стал... соучастником убийства.

День за днем, месяц за месяцем - одной жертвой всё не ограничилось. Чтобы не привлекать внимания, парню не раз приходилось переезжать из города в город.

Наверное, вы думаете, что с такой властью можно было творить что угодно, чуть ли не стать миллионером и получить в полное управление средний городишко? Ничего подобного. У твари было много слабостей. Например, она не любила огонь и солнечный свет.

- Скатился в научную фантастику - лениво протянул из темноты Володя.

- Дай докончить. В результате своих путешествий парень попал в один небольшой город. Там он довольно быстро сдружился с местными ребятами. Ребят было четверо - Володя, Дима, Ваня и Оля. Три парня и девушка.

Групповое убийство дало бы ему передышку на значительный срок. Поэтому он тщательно продумал план следующего убийства. Он нашёл в округе заброшенный дом, вошел в доверие ребят и созвал их на дружескую посиделку - страшные истории, байки из жизни... было сложно, но вполне выполнимо.

Потом он просто дождался своей очереди и сделал так, чтобы свет потушили. Дальше тварь всё сделала сама. Тихо и бесшумно.
Всё, можете зажигать свет. Я закончил.

Никто не отозвался. Разумеется. Они все были мертвы и выпиты досуха.

Естественно, что больше их никто никогда не видел.


Автор - Shadowsong, о котором, кроме подписи в письме, нам ничего неизвестно.

Вопрос: Крипи?

1. Да!		69	(100%)
Всего:		69

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест

---

[Они знают!!!]

И мы снова приветствуем вас на вечере злобной, ламповой крипоты!
Сегодня начнем с истории Мрачный лес. Имейте в виду, детишечки, заброшенное не значит необитаемое.


Когда мне было лет пять, мы с сестрой заблудились в лесу. Сбежали без спросу в лес собирать ягоды, хотя родители строго-настрого запрещали гулять по лесу без взрослых.
Лес вроде был небольшой, но мы, видать, забрели слишком далеко в глушь.
Я ныл и вот-вот готов был разреветься, Даша, как могла, меня утешала.
- Не бойся, вытри слезы. Скоро родители заметят, что нас нет во дворе, поймут, что мы пошли в лес и найдут нас.
Даше было девять, и она среди нас она была старшей. Поэтому я послушно вытер мокрые глаза и с надеждой посмотрел на сестру.
- Правда?
- Конечно, правда. Но всё-таки давай постараемся найти обратную дорогу сами. Иначе такой нагоняй получим!
Но время шло, лес всё никак не кончался. Солнце близилось к закату. Меня уже совсем не пугала перспектива нагоняя. Пусть даже отец вытянет меня ремнем - но пусть нас найдут.
- Даша, я кушать хочу.
Земляника в корзинках уже давно кончилась, как и захваченная из дома краюха хлеба.
- Потерпи, сейчас я что-нибудь придумаю.
Кажется, сестра уже тоже не верила, что нас найдут, но признаться в этом она себе не позволяла.
Солнце зашло, и на землю опустилась мгла.
Мы остановились у старого, кривого ясеня.
- Даша, мне страшно. - пожаловался я.
Даша собиралась что-то мне ответить, но не успела. Послышался хруст веток, и из-за деревьев вышла невысокая старушка с керосиновой лампой в руке.
- Заблудились, ребята? - спросила она скрипучим голосом.
- Да, бабушка. Не подскажете нам дорогу к деревне? - вежливо спросила Даша.
- Вы из деревни? Далеко же вы забрели. Нет, ребятки, по лесу ночью бродить опасно. Все только и ждут, пока вы останитесь в темноте, чтобы вас СЪЕСТЬ! - щелкнула зубами старушка и хрипло рассмеялась. - Идите со мной, переночуете у меня, а на рассвете я вам покажу дорогу домой.
Даша согласилась, и мы пошли за старушкой.
Я тихонько тронул Дашу за руку.
- Даша, я боюсь. А вдруг она ведьма?
- Глупости, ведьм не существует. Или ты хочешь остаться здесь один, ночью?
Старушку я немного боялся, но темного леса я боялся ещё больше. Сказать мне было нечего, и я молча вцепился в руку сестры.
Старушка между тем двигалась в полутьме так уверенно, как будто всю жизнь ходила по лесу ночью. Прошло минут пятнадцать, и мы вышли к небольшому огороженному дому, который одиноко стоял на опушке и казался практически заброшенным.
- Вот и моя избушка. - сказала старушка. - Заходите, ребята, будьте как дома. Вы голодны, наверно?
- Да, бабушка. Весь вечер в лесу плутали. - ответила Даша.
- Сейчас что-нибудь вам приготовлю.
Каша была очень вкусной, а мы с сестрой были очень голодны и уплетали за обе щеки. После ужина старушка поставила перед нами большую тарелку с печеньем.
- Ешьте, ребята. А я пойду, приготовлю вам постель. - И с этими словами она скрылась за дверью.
Я был большой сладкоежка, и родители запрещали мне есть много сладкого, чтобы не испортить зубы. В отсутствии родителей сестра приняла их эстафету, и с полной тарелки печенья я получил всего два кругляша.
- Ну как, вкусное было печенье? - посмотрев на пустую тарелку, довольно улыбнулась старушка. - Теперь вам пора спать.
В комнате пахло пылью. Пылью пахло от стен, от окна, от двух больших кроватей - единственной мебели в комнате. Я лежал на одной из них, пытаясь заснуть. Наконец мне это удалось. Во сне я снова бродил по лесу, снова терялся, и вдобавок за мной гналась стая волков. Я проснулся в ужасе. Несколько секунд осмысливал, где нахожусь, поискал глазами кровать сестры. Она была пуста.
Через неплотно прикрытую дверь комнаты я слышал странные звуки - хрук-хрук, хрук-хрук, хрук-хрук. Движимый любопытством, я тихонько встал, осторожно приоткрыл дверь и остановился в темном коридоре. Звук доносился из подвала.
Я тихо подкрался к двери подвала, заглянул в проём и закричал от ужаса. То, что я увидел, до сих пор снится мне в кошмарах.
В неверном свете керосиновой лампы старуха перекатывалась по полу. Весь пол был залит кровью, покрыт ковром из костей и ошметков мяса. Старуха, перепачканная кровью, каталась из угла в угол и бормотала себе под нос "на её косточках покатаюсь, на её косточках поваляюсь".
Привлеченная моим криком, она попыталась вскочить, но поскользнулась и опять упала в лужу крови. Я закричал ещё громче, захлопнул дверь подвала, толкнул деревянный засов и выбежал в лес.
Оказывается, родители подняли на наши поиски практически всю деревню. Нашли меня в лесу через полчаса, зареванным и дрожащим.
После моего сбивчивого рассказа группа мужиков во главе с отцом обшарили лес и вскоре нашли тот заброшенный дом. Дверь в подвал была выломана, старухи в доме не было. От того, что взрослые мужики увидели в подвале, им стало плохо.
Содержимое подвала вывезли в мешках и похоронили. Дом облили бензином и сожгли.
С тех пор прошло несколько лет, но старуху так и не нашли.


Автор - Shadowsong, о котором, кроме подписи в письме, нам ничего неизвестно.

Вопрос: Крипи?

1. Да!		62	(100%)
Всего:		62

@темы: крипи-фест, 9 крипи-фест