Очень философская крипи от
Анонима, который как бы намекает, что такое может случиться с каждым и никто не застрахован:
Я проснулся, когда решил, что мне на грудь легла кошка.
Тем памятным вечером накануне я перебрал пива и завалился спать, даже
не отключив монитор, только поставив на паузу фильм. Это была пятница,
и я решил, что спокойно досмотрю его завтра... то есть уже сегодня,
так как времени было за полночь.
И вот, ранним утром, серый свет которого проникал в окно, я с
неудовольствием понял, что на меня уселась наглая жирная кошка и
мешает мне дышать. Вознамерившись прогнать сволочное животное, я
открыл глаза и вспомнил вдруг, что никакой кошки у меня нет. Дышать,
тем временем, становилось всё тяжелее. Попытался поднять руки. Это
простое движение далось мне с величайшим трудом, словно гравитация на
планете за ночь резко возросла. Или словно простыня, под которой я
(нагишом, как обычно) спал, стала весить сотни килограмм.
И этот вес всё увеличивался.
читать дальшеЯ уже практически не мог дышать, непрошеное воображение услужливо
показало, как через минуту моя грудная клетка будет раздавлена этой
незримой тяжестью. Приступ астмы? У меня никогда не было астмы, и
почему паралич? Хрипя и воя, плача от страха и досады, я с превеликим
трудом скатился с кровати и грянулся на пол. К тому времени я был
уверен, что меня настиг инсульт или что-то вроде, и клял себя за
нездоровый образ жизни вообще и выпитое накануне "Жигулёвское" в
частности. Надо было добраться до стола, достать мобильный и набрать
112, 911 или что там полагается в таких случаях. На какой-то миг я
даже ощутил себя героем сериала о докторе Хаусе и мысленно усмехнулся.
Итак, я свалился с кровати...
И тяжесть пропала. Лёгкие с тихим хрустом рёбер расправились, впитывая
живительный кислород.
Я встал и прислушался к своему телу. Как будто всё в порядке. Осмотрел
кровать. Ничего. Щёлкнул выключателем на стене. То есть хотел щёлкнуть
- клавиша не нажималась, словно была приклеена. Чертыхнувшись, я
пошлёпал босыми ногами на кухню - немилосерден сушняк после трёх
литров пива.
Кувшин с кипячёной водой кто-то намертво приклеил к столу. Краны на
смесителе не поворачивались. Свет не зажигался.
Или всё это - продолжение ночного кошмара, или чья-то злая шутка, -
так подумал я про себя и едва не сломал пальцы, попытавшись раздвинуть
рывком занавески.
Вы понимаете?
Форточка была приоткрыта, потому что вечером я курил, сидя на
подоконнике. Занавески слегка колыхались на прохладном утреннем
сквозняке, но на ощупь казались сделанными из титана. Судорожно обошёл
я всю квартиру, кроме туалета, потому что его дверь была закрыта и не
открывалась. Я пытался трогать и перемещать вещи, дёргал дверцы шкафов
и книги на полках, пинал шторы, бил в стёкла и монитор компьютера,
толкал пустые бутылки. У меня не получилось даже смазать пальцем
оставшуюся на столе каплю пива - она была твёрдой; неподвижной и
несокрушимой, как скала, как и вообще всё здесь.
Когда я в отчаянии сел на железную, судя по ощущениям, кровать, меня
осенило: это остановилось время. Время остановилось, а я почему-то
нет. И я сейчас для стороннего наблюдателя невероятно быстро мечусь по
квартире, будто какой-нибудь Флэш или Супермен. Поэтому я не могу
ничего сдвинуть. Временная аномалия. Time paradox.
Хорошая была теория. Только я ошибся. Да и сам быстро это понял - часы
шли, люди на улице тоже шли, кричали дети у школы за углом, ехали
машины. В девять утра завибрировал будильником и свалился со стола
телефон; я не стал его ловить, потому что он раздробил бы все мои
кости, но спокойно упал бы на пол. К тому времени всё стало более или
менее ясно, хотя для порядка я ещё покричал перед дверью на лестницу,
пока не охрип. Простыня. Утром меня чуть не задушила обыкновенная
простыня в тот момент, когда я начал утрачивать... материальность.
Простыня просто хотела опасть на пустую кровать, и хорошо ещё, что я
не сплю в трусах. Вам смешно? Мне тоже иногда бывает смешно. Иногда я
смеюсь целыми днями - хохочу до изнеможения, не переставая.
Две недели я созерцал один и тот же кадр из фильма Тарантино,
оставленный на мониторе, гулял из комнаты в комнату, смотрел в окно,
на людей. Голод и жажда больше меня не посещали. Из ощущений осталась
только боль, и, чтобы заставить себя хоть что-то почувствовать, я с
разбега бился лицом о предметы и стены, резал себе руки о края
скатерти, пытался даже выколоть глаз углом оставленной на столике
газеты. Шла кровь, но вряд ли её кто-нибудь мог видеть. А умереть у
меня так и не вышло, ни тогда, ни потом. В конце-концов, и боль
покинула меня.
Спустя две недели началась суета. Приходил брат, потом родители, потом
родители и милиция, потом брат и ещё какие-то люди. Мама обычно
плакала. Приехали грузчики и увезли кое-что из мебели, брат забрал
компьютер. Меня не видели, не слышали. Я понял, что лучше сесть
где-нибудь в углу, чтобы тебя не снесли на ходу все эти плотные,
материальные тела, пришедшие в твой саркофаг. К тому времени мой
рассудок впервые помутился.
Вы спросите, почему я не пытался выйти, выбежать, вырваться на улицу,
пока была открыта дверь? О, я пытался поначалу. Ха. Ха. Вся злобная,
жестокая ирония мироздания воплотилась для меня в занавеске из
деревянных бусин, что висит на косяке входной двери. Глупый и
безвкусный, этот элемент декора стал для меня непробиваемой стеной на
пути к свободе. Смыкающиеся сразу за спинами входящих и выходящих
людей, нити с чёрно-белыми бусинами не оставляли мне ни малейшего
шанса на побег.
Прошло два или три года. Я больше не ходил по пустой квартире,
старался даже не открывать глаз. Жалкое, невидимое и не оставляющее
следов существо, многажды безумное в своём заточении, я сидел в
пыльном углу собственной бывшей комнаты месяцами, обхватив руками
колени и уставившись в темноту под закрытыми веками. Что я мог? Я
ничего больше не хотел. Наверное, именно вот так превращаются в
призраков. Тогда знайте, что призраки - самые несчастные на Земле
существа. Иногда я подолгу стоял у окна и смотрел вниз, где ходят по
тротуару ничего не подозревающие люди, смотрел, как свет дня сменяется
ночной темнотой, которой на смену вновь и вновь приходит утро.
Кажется, однажды меня увидел маленький ребёнок. Он рассеянно водил
взглядом по окнам, а потом огромными глазами посмотрел, казалось,
прямо на меня и с громким рёвом убежал в объятия матери.
Потом в квартире поселился первый жилец. За ним - ещё один, и ещё. Они
менялись быстро - я не следил. Может, чувствовали моё присутствие, и
им это не нравилось. Сейчас здесь живёт молодая девушка с длинными
волосами цвета крыла кладбищенского ворона и старинным именем
Виктория. Она натащила свечей, книг по магии и оккультизму. Она
покуривает с друзьями травку вечерами, а потом они беседуют про
параллельные миры и иные сущности, невидимые человеческим взглядом.
Мне впервые стало интересно.
Я стал выходить из своего угла; садился за спиной у одного из гостей и
слушал разговор.
А недавно Виктория увлеклась теорией, согласно которой на магнитной
аудиоплёнке, записывающей звук в пустом помещении, можно услышать
голоса умерших людей. У неё не нашлось магнитофона, девушка приобрела
обычный цифровой диктофон размером с мобильник. Стала оставлять его
включенным в большой комнате на ночь. Ради интереса я однажды что-то
провыл в него.
И прибор записал мой голос. Сквозь шум помех и треск статики. Вика,
девочка моя, впечатлилась. Я месяц заново учился говорить. Ради тебя,
ради себя. Поначалу выходил только вой, но сейчас я уже вполне
разборчиво могу говорить - слышишь? Ты вновь оставила включенным свой
диктофон, спасибо. Я смог рассказать свою историю.
Ты ведь как раз нечто такое хотела услышать? Не так ли?
Я говорил долго, и за окном наступает очередное утро. Я охрип и устал.
Сейчас я вернусь в нашу комнату, сяду, как обычно, возле кровати и
стану гладить тебя по волосам своей скрюченной рукой, напевая
беззвучную колыбельную.Автор
Лингвофашист
тем более что презумпцию невиновности никто пока не отменял )
*пожал плечами* Ваши проблемы с восприятием аналогий - это ваши проблемы.
Аноним.
Конечно.
Аноним.